Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
«Бездна голодных глаз» — цикл фантастических произведений Генри Лайона Олди (Дмитрия Громова и Олега Ладыженского), написанный преимущественно в 1990-е годы. Цикл относится к раннему творчеству Олди, однако уже представляет собой качественный скачок по сравнению с более ранними и более традиционными произведениями творческого тандема, такими как циклы рассказов «Сказки дедушки-вампира» и «Герой вашего времени»[1].
Цикл «Бездна голодных глаз» включает в себя (в порядке, предложенном авторами для чтения, позволяющем увидеть всю стройность и продуманность конструкции цикла[2]:438) первую его книгу «Дорога», состоящую из ряда ранних рассказов[1] (написаны в 1990—1992 годах), романы и повести «Сумерки мира» (1992), «Живущий в последний раз» (1991), «Страх» (1991), «Ожидающий на Перекрёстках» (1992—1993), «Витражи Патриархов» (1990—1991), «Войти в образ» (1991), «Восставшие из рая» (1993)[2]:438. Также к циклу относится[3]:42 повесть «Ваш выход, или Шутов хоронят за оградой», написанная намного позже — в 2001 году[4].
Произведения, входящие в цикл, многократно переиздавались[4]. В конце 2017 года вышло юбилейное (25 лет) издание цикла в издательстве «Азбука», серии «Мир фантастики», представляющее собой монументальный фолиант, больше тысячи страниц (весь цикл в полном составе)[3]:42.
Содержание
Основные особенности
После выхода первых произведений цикла высказывались различные мнения, к какому жанру следует их относить: фэнтези, «жёсткому сюру» или магическому реализму, совмещённому с социальной фантастикой[5]. Как пишет рецензент журнала «Мир фантастики» В. Васильевский, «Бездна голодных глаз» — это «причудливая, безумная и невероятно увлекательная смесь фантастики, исторического романа, стихов, магии и театральных подмостков»[1]. В жанровом отношении произведения, вошедшие в цикл, настолько оригинальные и новаторские, что определить их жанр сложно: их именовали то «фэнтези», то «мифологическим реализмом эпохи постмодерна», то «демиургической литературой нового времени». Сами Олди определяют жанр своих произведений как «философский боевик», суть которого — органичное сочетание «увлекательного динамичного романа с нетривиальными, достаточно глубокими и философскими проработками вторых планов». Психология героев показана в нестандартной обстановке, через действие писатели побуждают читателя сопереживать[2].
Произведения цикла объединяет образ Бездны голодных глаз — совокупности потенциальных сущностей, жаждущих воплощения любой ценой. Главные герои вынуждены проходить испытание Бездной — проверку на прочность человеческой личности[1]. Мир Бездны голодных глаз удивителен и причудлив; он представляет собой целую Вселенную, включающую в себя множество галактик и систем, саму Землю в разные периоды её существования, параллельные миры, далёкие планеты. В этой Вселенной пребывают люди смертные и Бессмертные, оборотни Изменчивые и упыри-варки, Девятикратно живущие и Пустотники, боги, мыслящий Дом, Зверь-книга. Почти у всех этих существ есть собственное оружие, главное и самое мощное из которых — Слово. В цикле «Бездна…» благодаря Слову восходят на престол государи, низвергаются в прах государства и народы[2].
Сквозным персонажем «Бездны голодных глаз» является бес (то есть бессмертный) Марцелл. Он относится к самому низкому звену в обществе, поскольку бессмертные не имеют Права на Смерть, в отличие от свободных граждан. Бесы проживают вечность на гладиаторской арене, жизнь для них давно утратила вкус, осталось лишь бессмысленное существование, лишь иногда они чувствуют зов своей души, запертой в Зале Ржавой подписи. Бес Марцелл стремится к тому, чтобы избавиться от своего бессмертия[6]:6.
В «Бездне голодных глаз» появляются темы, которые станут ведущими в творчестве Олди: жизнь и смерть, бессмертие и его цена, добро и зло, победители и побеждённые, сцена и зрители, театр и боевые искусства, Человек и Мир[6]:6.
Одна из главных проблем цикла — проблема веры и безверия. Авторы затрагивают проблему отсутствия Бога в душе; без Веры в широком понимании этого слова гибнут цивилизации, в человеческих сердцах воцаряется равнодушие, людям не на кого уповать и не на что надеяться. Поскольку старых богов уже нет, необходимо — как решают центральные, сквозные герои цикла Сарт и Мом — создавать новые мифы. При этом Сарт служит Свету, а Мом — тьме, намереваясь впустить Бездну голодных глаз в мир[2].
В цикле «Бездна голодных глаз» также присутствует идея необходимости всеобщего взаимопонимания. По мысли Олди, в этом большом мире всем должно хватить места: Варкам и Изменяющимся, Бессмертным и Пустотникам, людям и богам — всем им нужно жить вместе, не пытаясь уничтожить тех, кто не похож на них самих. Эта идея принципиально отличает произведения Олди от массовой литературы, в которой проповедуется культ силы и превозносятся супергерои, всех побеждающие и насильно водворяющие справедливость[2].
В произведениях цикла часто присутствует ситуация, когда мир, описанный в тексте, находится на грани гибели и его нужно спасать. Эта тема станет одной из ведущих в творчестве Генри Лайона Олди[2].
Циклу «Бездна…» присущи новизна, изящество и мастерское исполнение, при этом — элитарность и обращённость к вдумчивому, эрудированному читателю[1]. Авторы цикла часто экспериментируют со структурой текста. Композиция повестей и романов, входящих в цикл, причудлива, основана на принципах фрагментарности, придающей всей конструкции нервность, динамичность. Проза Олди в этот период вызывает ассоциации с кинематографом: идёт крупный план, потом быстрая смена кадра, потом опять идёт крупный план. Местами эпизод начинается отточием, как будто утеряна часть текста или читатель внезапно вклинивается в поток чужого сознания. Присутствуют цитаты из произведений мировой литературы или стилизации под них. Такая мозаичная структура остаётся значимым элементом поэтики Олди и в более поздних по сравнению с «Бездной…» произведениях. Однако в текстах «зрелого» периода фрагментарность, монтаж и коллаж сменяются многоголосьем, полифонией, хотя и в дальнейшем порой присутствует принцип коллажа, например в «Нам здесь жить» и «Нопэрапон»[2].
«Бездну голодных глаз» можно назвать своего рода экспериментальной лабораторией, где были созданы и опробованы общие приёмы и методы повествования Олди, в дальнейшем использованные в так называемых «мифологических романах», написанных творческим тандемом во второй половине 1990-х годов[2].
Произведения цикла
«Дорога»
«Дорога» — многослойное философское произведение[7], разностилевая, многоплановая философская сказка, в которой соединены приметы самых разных эпох и мировоззрений[8]. Сюжеты входящих в книгу рассказов объединены общим надсюжетом, при этом в книге ставится множество философских проблем: соотношение души и смерти, смерти и бессмертия, бессмертия и творчества, человеческого и животного начал, сосуществование разных форм жизни, эволюция разума (человеческого и нечеловеческого)[1]. Присутствуют такие темы, как желанное Право на смерть и проклятие бессмертия, незыблемый закон Порчи, охватывающий всех живущих[7].
По оценке Евгения Харитонова, «Дорога» — одно из самых сюрреалистических и в то же время динамичных произведений Олди. Сюжет состоит из многих наслоений сюжетных линий — казалось бы, раздробленных и несовместимых, но постепенно перед читателем выстраивается «геометрически выверенное здание художественного текста, в котором все части, все детальки, вплоть до самых мелких, тщательно подогнаны друг к другу, взаимосвязаны и взаимозависимы, убери одну — здание рассыплется». Харитонов отмечает, что в жанровом отношении произведение можно отнести как к твёрдой НФ, так и к героической фэнтези и философской притче[7].
В книге «Дорога» Олди как бы отыскивают путь, по которому будут двигаться в дальнейшем. В «Дороге» — в разных её частях — присутствуют истоки других крупных произведений Олди[1]. «Дорога» стала первым подступом соавторов к романам, поиском своего образного языка и стиля, из которых сложилась более поздняя проза Олди. С этим связано и наличие множества вставных новелл, и чередование лирических и «боевых» эпизодов, атмосферных сцен и экшена. Авторский стиль ещё не устоялся, роман как бы состоит из нескольких не зависящих друг от друга слоёв. Зато все составляющие, характерные для более поздней прозы Олди, в этой повести «содержатся в концентрированной, химически чистой форме»[9].
При всей пестроте и сумбурности «Дороги», для русской фантастики начала 1990-х годов эта повесть стала произведением в значительной мере новаторским. Олди первыми соединили в русской жанровой литературе мотивы и сюжеты англо-американского героического фэнтези и русской литературы Серебряного века, классической драматургии, советской научной фантастики и античного мифа, значительно обогатив возможности российского фэнтези, чем воспользовались многие другие писатели[9].
«Сумерки мира»
Роман «Сумерки мира», как и роман «Живущий в последний раз», продолжает основную сюжетную линию повести «Дорога», но сюжет обоих этих романов сдвинут по сравнению с повестью на много лет в будущее[1]. В «Сумерках мира» показаны сосуществующие в противоборстве друг с другом Девятикратно Живущие (потомки Бессмертных из «Дороги»), оборотни и Вампиры-варки[7]. Бессмертные, чуждые тому миру, в котором они оказались, приходят к нему на помощь и находят своё предназначение, а их потомки учатся дружить, любить, жить вместе и понемногу становятся настоящими людьми[1].
По оценке В. Былинского, «Сумерки мира» — «захватывающая фэнтези, сюжетная основа цикла»; в отличие от «Дороги», которая представляет собой «коллаж, полутона и тайны, высверки линз, вереницу причудливых гипотез-воспоминаний, кодирующих историю цивилизации», «Сумерки мира» — яркий, кинематографичный, цельный и остросюжетный текст. При этом оба произведения «„намертво“ сцеплены, и единство это подчеркивается повторами, когда некий ключевой фрагмент сказания маяком притягивает взгляд»[8]. Е. Харитонов отмечает, что в «Сумерках мира» присутствует синтез увлекательности, динамичности сюжета, чёткой философской концепции и живого, качественного литературного языка[7].
По словам Е. Харитонова, роман посвящён извечной теме борьбы Добра и Зла, но, как оказывается, не всегда белое — это белое, а чёрное — не всегда чёрное, и очень зыбка грань между ними, слишком много оттенков у Добра и Зла, подтверждение чему — описанная в романе грустная история любви Ромео и Джульетты того мира, прежде непримиримых врагов: юноши-оборотня и девушки-Девятикратной[7]. Как утверждает В. Былинский, «этот роман — о поисках мира, о борьбе со злом, принявшем облик Бездны, о подвиге»[8].
«Живущий в последний раз»
Действие повести происходит, как и действие «Сумерек мира», в мире Девятикратно Живущих. Главный герой — «урод»: после смерти он не может воскреснуть в новой инкарнации, отсюда название «Живущий в последний раз». Для спасения любимой девушки — вампира, на которого Верховными варками наложено заклятие за её предательство (любовь к человеку), — главный герой позволяет ей укусить себя в шею, в результате став вампиром и сам[7].
«Страх»
Очередное повествование о взаимодействии человека и Бездны. В этой повести впервые появляется цветистый, поэтический стиль, характерный для последующего периода творчества Олди — героических циклов[1]. В повести «Страх» Олди исследуют природу страха, его механизм[7].
|
|