Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Казахско-джунгарские войны[2] — серия военных конфликтов между Казахским и Джунгарским ханствами, длившаяся с XVII до середины XVIII века.
Содержание
Первые столкновения казахов с Джунгарским ханством
Правитель Джунгарского ханства Батур-хунтайджи совершал крупные военные походы на казахскую территорию. В 1635 году в ходе войны с казахским ханом Есимом он захватил в плен его сына Жангира[3][4]. Имеются сведения также о втором походе джунгар в казахские земли. И на этот раз для джунгарских феодалов он был успешным[5].
Образование Джунгарского ханства и одержанные в это время ойратскими армиями победы в Казахстане, Монголии, Восточном Туркестане подняли международный авторитет Батура-хунтайджи, сделали его ставку одним из важнейших политических центров в Центральной Азии[5].
Вторая половина XVII века
В 1643 году армия под руководством Эрдэни-Батура вторглась в Семиречье. В ущелье реки Орбулак произошла знаменитая Орбулакская битва[6], в которой отряд из 600 казахских воинов во главе с Жангир-ханом в узком горном проходе некоторое время сдерживал 10-15 тысячное[7] (по традиционной историографии 50-тысячное) войско джунгар, после чего джунгары, выйдя на равнину, вступили в сражение с 20-тысячным войском, приведённых на помощь эмиром Самарканда Ялангтуш Бахадуром[6]; джунгарское войско в результате сражения было остановлено, Эрдэни-Батур повернул обратно в Джунгарию.
После неудачного похода в Среднюю Азию Батур-хунтайджи решил наказать тех, кто не присоединился к походу, что вызвало междоусобицу у джунгар. Однако его попытка организовать новый совместный поход с волжскими калмыками на казахов не увенчалась успехом[8].
После тщательной подготовки в 1645–1646 годах Батур-хунтайджи начал новую кампанию против казахов. Этот поход закончился успехом для джунгар, нанеся значительный ущерб казахам. Русский посол Д. Аршинский сообщал, что до его прибытия в джунгарскую ставку в мае 1646 года «ходил Контайша войною в Казачью орду на Янгира-царевича и многих людей побил, да и брата Янгирова з женою и з детьми и со многими людьми в полон взял». Спустя непродолжительное время Эрдэни-Батур заключил мир с казахами «докаместа от них задору не будет»[9]. Моисеев же предполагает, что перемирие джунгар с казахами было принято под давлением Кундулен-тайши, связанного узами дружбы с Жангиром[10].
Жангир-хан боролся с джунгарами с переменным успехом и провёл три крупных сражения с джунгарскими войсками в 1635, 1643 и 1652 годах, но в последнем сражении погиб сам. Согласно ойратской летописи «Лунный свет», он пал в единоборстве с хошутским тайшой Галдамой.
После смерти Батура-хунтайджи напряжённость между Казахским и Джунгарским ханствами ослабла, и ойратские феодалы были заняты исключительно внутренними делами. В этот период джунгарская армия нанесла поражение Бухарскому ханству, а по некоторым сведениям, во время возобновившихся взаимных набегов казахи захватили одного из сыновей Батура — Ончона, который был претендентом на трон[11].
Однако ойрато-казахская война 1640–1650 годов XVII века в конечном счете принесла победу ойратам. В 50-х годах восточная часть Семиречья, а также территория между верховьями Иртыша и озера Балхаш находилась в зависимости от Джунгарского ханства. Ставка хунтайджи находилась в верховьях Иртыша. Таким образом Эрдэни-Батур значительно расширил пределы своего государства[12].
В начале 1680-х годов ойратская армия под командованием Галдана вторглась в Семиречье и Южный Казахстан. Несогласованность действий казахских, бухарских и киргизских владетелей привела к разгрому ряда улусов и захвату бассейна Сырдарьи. В 1684 году также произошло вторжение в Южный Казахстан, в ходе которого был разграблен Сайрам. По мнению некоторых исследователей, именно после этого похода Сайрам утратил политическое и экономическое значение и пришёл в упадок[13].
После прихода к власти Тауке-хана, Казахское ханство начало активно укрепляться, что вызвало обеспокоенность джунгарского хана Галдана. В ответ на это, Галдан предпринял попытки ослабить влияние казахов и побудить их принять ламаизм. Для этого он направил посланников к казахским правителям с предложением объединиться и признать ламаизм, но казахи отказались. Это привело к конфликту между двумя сторонами, поскольку казахи не желали отказываться от своих традиционных верований. В ходе этого конфликта войска Галдана захватили ряд городов, ранее признававших власть Тауке, включая Сайрам, Менкент, Харасман и другие. Исключение составили лишь города Туркестан и Ташкент. Туркестан остался под контролем самого Тауке, а Ташкент признал власть Галдана добровольно. Также, джунгары захватили одного из сыновей Тауке, которого увезли в Лхасу, что подтверждает серьёзные намерения Галдана насадить ламаизм среди казахов[14].
Однако джунгары покинули ранее захваченные города. Это объясняется тем, что Галдан-Бошогту активно вмешался в события, происходившие в Халхе в первой половине 80-х годов XVII века, когда между двумя монгольскими правителями, Дзасагту-ханом Цэнгуном и Тушэту-ханом Чихунь-Доржи, разгорелись феодальные усобицы. Стремясь объединить все монгольские земли под своей властью и предотвратить возможное присоединение Монголии к Цинской империи, Галдан в 1688 году вторгся в Халху с армией из 30 тысяч человек и одержал победу над Чихунь-Доржи и другими северо-монгольскими князьями. После ухода Галдана из Халхи в Джунгарии произошли важные события, оказавшие влияние на дальнейший ход борьбы. Во-первых, казахи атаковали ойратские территории, нанеся ущерб приграничным кочевьям. Во-вторых, племянник Галдана, Цэван-Рабдан, воспользовавшись ситуацией, захватил власть в Джунгарии. В 1691 году он принял участие в борьбе за ханский трон, что привело к новым конфликтам внутри Джунгарского ханства[15].
В результате ожесточённых сражений с цинскими войсками Галдан в 1697 году потерпел поражение и погиб. Его смерть знаменовала собой новый этап в отношениях между джунгарами и казахами[15].
После образования Джунгарского ханства началось усиление ойратского давления на соседние территории, включая Казахстан, Киргизию и частично Бухарское ханство. Ойраты перешли от обычных взаимных набегов к территориальным захватам, стремясь включить казахские земли в состав Джунгарского государства. После походов Галдана на Казахстан и Среднюю Азию в начале 80-х годов XVII века власть джунгаров в Семиречье утвердилась и не оспаривалась местными правителями[15].
В ответ на это казахи и киргизы пытались создать антиджунгарскую коалицию, в которую позже вступили и владетели Бухары. Однако такие союзы были непрочными, что позволяло ойратским ханам поочередно побеждать своих противников[16].
Походы джунгарских войск показали пагубность родоплеменных распрей и внутрифеодальных раздоров перед лицом нараставшей из года в год агрессивной угрозы. К тому же в военном отношении Джунгарское ханство представляло собой серьёзную военную угрозу для всей Центральной Азии. В отличие от большинства азиатских народов, продолжающих использовать конных лучников как основу войска, на вооружении джунгарской армии ещё в конце XVII века появились огнестрельное оружие с фитилём и артиллерия.
Конец XVIII — начало XVIII века
В начале XVIII века между казахскими объединениями и войсками джунгарского хунтайджи Цэван-Рабдана развернулась борьба за контроль над южноказахстанскими оазисами и торгово-ремесленными центрами[17].
В 1698 году 40 тысячная джунгарская армия разгромила казахские улусы Старшего жуза, кочевавшие на реках Чу и Талас. В результате похода было убито несколько тысяч человек и захвачено 10 тысяч пленных[18][19].
В письме к маньчжурскому императору Канси Цэван-Рабдан указывал причины войны с казахами. Во-первых, казахский хан потребовал вернуть сына Тауке-хана, ранее захваченного войсками Галдана. Цэван-Рабдан отправил его домой с охраной в 500 воинов, но Тауке убил всех их, подвластного Уэрхудэ батура-тайцзи и захватил более 100 урянхайцев с семьями. Во-вторых, казахи напали на караван дочери Аюки-хана, выданной замуж за джунгарского хана. В-третьих, купцы Цэван-Рабдана, возвращавшиеся из России, были ограблены казахами[18].
В 1702 году казахи совершили ответный удар по Джунгарии за нападение 1698 года и одновременно атаковали калмыков и джунгар, но поход оказался неудачным. В 1703 году от Тауке-хана и Каип-султана был направлен посол для переговоров о прекращении военных действий. Неизвестно, удалось ли сторонам достичь соглашения, однако в последующие годы крупных столкновений не наблюдалось[20][21].
В 1701 году среди волжских калмыков вспыхнула междоусобица между Чакдоржапом и Санжипом с одной стороны и их отцом, ханом Аюкой, с другой. После вмешательства российских властей конфликт был урегулирован. Чакдоржап помирился с отцом и вернулся на Волгу, а Санжип, с частью своего народа, отошел в Джунгарию, где был принят местным вождем и позже возвращен к Аюке, но погиб в пожаре. Приход волжских калмыков, численностью около 60 тысяч человек, значительно усилил военную мощь Джунгарского ханства и привлек внимание Китая, который также следил за этими событиями[22].
В 1708 году ойратские войска вновь вторглись на территорию Старшего жуза. В результате угрозы нападения и возможного уничтожения, значительная часть казахского населения была вынуждена покинуть свои родные земли и искать защиту в укреплённом Ташкенте. Передовые отряды джунгарских войск доходили до реки Сарысу в Центральном Казахстане. Джунгарские вторжения встревожили казахов и побудили известных старшин, биев, народных батыров и наиболее дальновидных чингизидов приложить усилия к объединению военно-людского потенциала трёх жузов. Первый курултай (народное собрание кочевников) состоялся летом 1710 года в районе Каракумов. Курултай постановил создать общеказахское войско во главе с видным народным батыром — Богенбаем[23][24].
Богенбай разработал план отпора неприятелю. Впоследствии казахи нанесли ряд сильных ударов по джунгарам[24]. Благодаря достигнутому единству и скоординированным военным действиям казахские ополчения смогли одержать несколько побед над джунгарами в 1711–1712 годах[25].
Несмотря на внутренние трудности, в начале второго десятилетия XVIII века Джунгарское ханство активизировало внешнюю политику. Цэван-Рабдан восстановил власть в Восточном Туркестане, подчинив города Яркенд, Турфан, Кашгар, Аксу и другие. Ханов и беев он забрал к себе, обложив города данью; часть знати была переселена в Джунгарию и обязана была заниматься земледелием. По сведениям русского посланника Ивана Унковского, при дворе хунтайджи находилось около двух тысяч бухарцев[26].
Закрепление власти в Туркестане стало возможным благодаря междоусобицам среди уйгурских правителей, враждовавших между собой. Это позволило Цэван-Рабдану не только усилить давление на казахов, но и предпринять поход в Тибет, а также вступить в спор с Цинской империей за контроль над Хами. Современники отмечали тяжёлое положение джунгар, окружённых врагами: с одной стороны — казахами, с другой — киргизами[26].
В 1713–1714 годах джунгары понесли крупные поражения от казахов[24][b]. В 1714 году подвластные хану Абулхаиру казахи вторглись в пограничные улусы Джунгарского ханства, что побудило Цэван-Рабдана начать военные действия через территории тяньшаньских киргизов[17].
Несмотря на то что с 1715 года начались ойрато-цинские войны, Цэван-Рабдан продолжал нашествие во владения Среднего жуза. Помимо этого ойратская армия во главе с полководцем Цэрэн-Дондобом в 1716 году отправилась в кукунорский поход[27].
В 1715 году цинский император Канси обратился к киргизским и казахским предводителям, не имевшие до этого контактов с Цинским Китаем, с предложением «покарать» джунгарского хунтайджи. Откликнувшись на просьбу цинского императора, киргизы и казахи активизировались в Восточном Туркестане, однако джунгарам удалось выстоять в этих столкновениях[28].
Достигнув кратковременной внешнеполитической стабилизации на южных и восточных рубежах Джунгарии, Цэван-Рабдан в 1716 году направил свои войска на казахские кочевья. Ойратская армия под командованием Цэрэн-Дондука разбила казахское ополчение и захватила значительное количество пленных[29]. В том же году казахские дружины совершили удар по кочевьям чоросов на реке Или, захватив в плен поручика Маркеля Трубникова[30].
В 1716 году казахское ополчение предприняло повторный поход против джунгар, однако он не увенчался успехом. Из-за утраты фактора внезапности и разногласий между военачальниками Каипом и Абулхаиром, казахи, понеся потери, были вынуждены отступить. В это время казахские феодалы начали переговоры с сибирским губернатором М. П. Гагариным о совместных действиях против джунгар. Однако сибирская администрация, хотя и призывала оказывать отпор ойратам, уклонялась от заключения полноценного казахско-русского военного союза[24].
Уже в сентябре 1716 года от Каип-хана в Тобольск к генерал-губернатору М. П. Гагарину прибыли казахские послы, которые заявили о готовности участвовать в совместном казахско-русском походе против джунгар. По русским документам за 1716 год явно прослеживается стремление казахских правителей, и прежде всего Каип-хана, заручиться военной поддержкой со стороны российской администрации в Сибири. В то же время и русское правительство пыталось использовать вооружённые силы Казахского ханства против джунгарской экспансии. Однако эти переговоры не дали практически никаких результатов[31].
В 1717–1718 годах ханы Каип и Абулхаир пытались заключить с Петром I антиджунгарский союз, что во многом было связано с влиянием сибирского губернатора М. П. Гагарина, который в своих посланиях указывал на завоевательные планы джунгарского хунтайджи в сопредельных регионах Евразии и настаивал, чтобы правители искали опору у российского правительства. Однако российское правительство не поддержало идею совместного похода против Джунгарского ханства, рассматривая её как важный противовес растущему могуществу Цинской империи и рассчитывая на возможность её мирного присоединения к России. Поэтому Петербург ограничился лишь поощрительными отзывами, не дав казахским ханам конкретных обещаний военной помощи[32].
При этом отказ России был продиктован вовсе не политической или военной слабостью казахов, как предполагал В. Я. Басин. Казахские жузы представляли собой значительную военную силу в Средней и Центральной Азии. Так, в одном из донесений А. И. Тевкелев отмечал, что казахский народ «сил своих прямо ещё не знает». Джунгарское ханство рассматривалось Петербургом как удобный буфер против Цинской империи, и правящие круги стремились поддерживать с ним мирные отношения, рассчитывая в перспективе привести его в российское подданство[33].
Воспользовавшись разногласиями среди казахских правителей, джунгары в 1717 году совершили ряд вторжений на территорию кочевий Старшего и Среднего жузов[24]. Осенью того же года объединённая 30-тысячная казахская армия возглавляемая ханами Абулхаиром и Каипом направилась в Джунгарию. Однако компания оказалось неудачной. У реки Аягуз казахское войско потерпело поражение от пограничного отряда джунгар численностью в 1-тысячу человек[31]. В дальнейшем в этом же году и в следующем, джунгары продолжили наступление на территорию казахских жузов не встречая организованного сопротивления[31].
Отдельные достижения в событиях 1708–1712 годов казахи не смогли развить. Ни Богенбай-батыр, ни ханы Каип и Абулхаир не смогли в ходе сражения правильно организовать ополченцев. Из-за отсутствия единства в руководстве они потерпели поражение[источник?].
Весной 1718 года джунгары совершили стремительный поход из Семиречья к рекам Арысь и Чаян, стремясь овладеть Туркестаном — ставкой казахских ханов. Состоялось несколько сражений. Джунгары «рубили казачью орду», однако малочисленность и оторванность от своих кочевий не позволили им одержать победу. Казахское войско численностью около 30 тыс. человек отбросило джунгар с значительной части Южного Казахстана
После начала второй ойрато-маньчжурской войны натиск джунгар ослаб. Этим воспользовались казахи, нанеся ответный удар по смежным джунгарским кочевьям южного региона. В результате было захвачено около трёх тысяч джунгар[34]. Русский посол в Джунгарском ханстве И. Д. Чередов сообщал, что в 1720 году «Казачья орда подошла и захватила около трёх тысяч людей, которых забрали с собой»[35].
В 1718–1722 годах некоторые районы Приисыкулья, реки Чу и Талас временно были захвачены джунгарами. Военные походы джунгар тяжело отражались на хозяйственной жизни кыргызов и казахов, которые нередко совместно отражали натиск джунгарских завоевателей. Хотя зачастую казахи имели численное превосходство над вторгавшимися в Казахстан джунгарами, они терпели поражения. Несогласованность в действиях отдельных владельцев, более слабая военная организация и относительно плохое вооружение казахов обеспечивали победу джунгарам
Во второй декаде XVIII века военная напряжённость на юге и западе Казахстана усилилась: постоянные столкновения с джунгарами обостряли борьбу за пастбища и подрывали торговые связи. В этих условиях участились конфликты казахов с калмыками, башкирами, а также с яицкими и сибирскими казаками. Особенно острыми были столкновения Младшего жуза с яицкими казаками и калмыками, сопровождавшиеся угоном скота и пленением людей; часть пленных затем перепродавалась на рынках Хивы. Казахские отряды также совершали походы на башкирские кочевья и русские пограничные поселения в Поволжье и на Урале, что приводило к ответным нападениям и обмену пленными[36].
Весной 1721 года Джунгарское ханство оказалось под угрозой разгрома со стороны Цинской империи. В стремлении заручиться поддержкой Цэван-Рабдан отправил в Петербург посольство во главе с Борокурганом, предлагая принять его под власть России в обмен на быструю военную помощь против маньчжуро-китайских войск. Однако ситуация изменилась после смерти императора Канси в декабре 1722 года. Его преемник Юнчжэн приказал отозвать войска и выступил с инициативой мирных переговоров. Цэван-Рабдан охотно согласился и направил представителей в Пекин, отказавшись от идеи перехода в российское подданство[37].
Вскоре джунгарские феодалы приняли решение направить удар против казахов. Подготовка к крупному вторжению в Казахстан и Среднюю Азию началась ранней весной 1723 года. Момент был выбран удачно: после суровой и многоснежной зимы казахские аулы собирались к перекочёвке на летние пастбища и занимались хозяйственными делами, в том числе кастрацией молодняка. Ослабленный скот с трудом передвигался, что делало положение кочевников особенно уязвимым. В это время джунгарские войска были переброшены с восточных рубежей, где ранее велись боевые действия против Цинской империи, в район рек Чу и Талас. Казахские правители не ожидали нападения: владетели Младшего и Среднего жузов в тот момент готовились к походу против волжских калмыков, а старший хан Болат также не предвидел надвигающейся угрозы[37].
В 1723 году, вскоре после смерти китайского императора Канси и временного примирения Джунгарского ханства с Цинской империей, джунгарский хунтайджи Цэван-Рабдан направил против казахов более 30 тысяч войск под командованием сына Шоно-Лоузана. Внезапное вторжение застало аулы врасплох: первыми пострадали роды садыр в долинах Таласа и Арыси, многие из которых были перебиты или пленены, удары пришлись и по другим кочевьям и городам. В плен увели тысячи людей, а в том же году джунгары захватили Туркестан, Ташкент, Сайрам и ряд других городов, что стало тяжёлым ударом для казахской правящей элиты; в плен попала и семья хана Абулхаира[38]. В течение 1723—1727 годов джунгары заняли Южный Казахстан и Семиречье, разбив казахское ополчение; в зависимость от них попали узбекские территории с Ходжентом, Самаркандом и Андижаном, а затем была захвачена Ферганская долина[35]. Эти годы вошли в историю Казахстана как «Годы великого бедствия» (Атабан Шбырынды)[39].
«Годы великого бедствия» по своим разрушительным последствиям сравнимы лишь с монгольским нашествием XIII века: джунгарская агрессия резко изменила международную ситуацию в Центральной Азии, а приближение тысяч семей к пределам Средней Азии и владениям волжских калмыков обострило обстановку в регионе. Многие казахские роды бежали из Южного Казахстана: Старший жуз и часть Среднего жуза за Ташкент, к Ходженту, в районы Каратегина и Ферганы, вплоть до Памира; большинство Среднего жуза к Самарканду; роды Младшего жуза в Хиву и Бухару. Это трагическое бегство нашло отражение в известной песне «Елимай» («Родина моя»)[40].
По мнению историка Ш. Б. Чимитдоржиева, считать внезапность основной причиной поражения казахов, будет неверно. Джунгария представляла собой централизированное государство, которое имело относительно сильную политическую и военную организацию и большой военный опыт. Казахи же в тот момент переживали феодальную раздробленность, междоусобицы. Этим объсняются неоднократные поражения которые они терпели[41].
Тяжёлый урон от джунгарского нашествия 1723–1725 годов понесли и каракалпаки. Они были вынуждены покинуть район среднего течения Сырдарьи, переселяясь частью в верховья этой реки, к Ташкенту, частью — в низовья, на берега Арала, к Эмбе, Яику и далее. Это переселение надолго приостановило процесс национальной консолидации каракалпакского народа. В этот период произошло разделение каракалпаков на «верхних» и «нижних»: первые попали в зависимость от джунгарских феодалов, вторые оказались под властью владетелей Старшего и Среднего жузов. По наблюдению Т. А. Жданко, закрепление за джунгарами среднего течения Сырдарьи окончательно оформило это деление и определило различие в их исторических судьбах[42].
В те же годы джунгарские войска нанесли удары и по киргизам. Согласно «Выписке о народах, владетелях и городах зюнгорских» капитана И. Унковского, хан Цэван-Рабдан подчинил себе «народ, именуемый бурутами», кочевавший в районе Иссык-Куля. Часть киргизов признала власть джунгар добровольно, отдавая заложников (аманатов), другие оказывали сопротивление. Джунгарские отряды доходили также до княжеств Гиндукуша и Памиро-Алая[43].
Массовое переселение казахов в Среднюю Азию, вызванное джунгарским нашествием, привело к тяжёлым социально-экономическим последствиям для региона. Толпы кочевников — казахов, киргизов, каракалпаков вместе со стадами разоряли земледельческие районы, вытаптывали посевы и заполняли города, где и без того было густое население. По свидетельствам современников, непрерывные набеги вызвали в Мавераннахре разруху и голод, доходивший до людоедства; многие города, включая Самарканд и Хиву, оказались обезлюдевшими более чем на десятилетие, торговля пришла в упадок, деньги исчезли из оборота, а караваны вынуждены были искать обходные пути через Джунгарское ханство. Часть казахских беженцев вернулась из Средней Азии в Приаралье, откуда откочевала дальше на север к Южному Уралу и в Западную Сибирь, что вызвало движение и среди калмыков, вынужденных отступить к Волге. Одновременно часть родов Младшего и Среднего жузов направилась к рекам Тобол, Орь, Уй и Илек, где начались стычки с башкирами из-за пастбищ, сопровождавшиеся угоном скота и захватом пленных[44][45].
В конце лета 1724 года Абулхаир мощным приступом овладел Туркестаном и Ташкентом, вынудив джунгарского полководца Шоно-Лоузана отступить к Каратауским вершинам. Более полугода Абулхаир удерживал эти города, однако весной 1725 года из-за военного превосходства противника был вынужден оставить их. В том же году Абулхаир, собрав 50-тысячное войско, сразился с армией Цэван-Рабдана. Потерпев поражение и потеряв около 10 тысяч воинов, он отступил. Вслед за этим Туркестан и Ташкент весной 1725 года вновь были захвачены джунгарскими войсками. Казахи оказались полностью отрезанными от городских рынков и ремесленных центров Средней Азии. Непосредственным результатом этого завоевания стало то, что на северо-запад и север Казахстана хлынула новая мощная волна казахских беженцев[46].
По свидетельству современников, в начале 1720-х годов имели место совместные выступления казахов и жителей Ташкента против ойратов. Среднеазиатский историк Ходжамкули-бек Балхи писал, что в походе хунтайджи против Ташкента, Андижана, Сайрама и прибрежных районов Сырдарьи «примерно три лака казахов совместно с ташкентцами… в течение месяца сражались с утра до вечера», однако потерпели поражение и были вынуждены отступить в сторону Самарканда, тогда как Ташкент и Андижан согласились на уплату хараджа. По словам того же автора, ойратские феодалы нанесли поражение и киргизам, заставив их откатиться в районы Хисар-и-Шадмана и Хутталана[39].
В. Бакунин в письме от 9 февраля 1725 года указывал, что четыре отряда казахов ходили в набеги на калмыков, джунгар, башкир, узбеков и были разбиты во всех кампаниях[47].
Зимой 1725 года в астраханскую канцелярию начали поступать тревожные письма от калмыцких тайшей о продвижении многотысячных отрядов казахов к Эмбе. Вынужденные миграции казахских родов Младшего и Среднего жузов в 1725–1726 годах были вызваны давлением джунгар и потерей контроля над ключевыми городами Средней Азии. Эти перекочёвки на северо-запад привели к резкому обострению ситуации на южных рубежах Российской империи. Казахи заняли степные пространства вдоль Яика, Илека и Тобола, что вызвало многочисленные конфликты с башкирами, калмыками и яицкими казаками за пастбища и водные источники. В донесениях царских чиновников фиксировались вооружённые столкновения и набеги, создававшие угрозу приграничным районам. Обострение ситуации вызвало серьёзную тревогу в Петербурге. В декабре 1725 года проблема была рассмотрена на заседании Верховного тайного совета при императрице Екатерине[48].
В период нашествия 1723–1725 годов Россия воздерживалась от вмешательства в дела Казахстана и Средней Азии, сосредоточив внимание на предотвращении возможных набегов казахов и каракалпаков на подвластные ей территории калмыков и башкир. Так, 12 декабря 1723 года хану волжских калмыков Аюке была направлена грамота, предписывавшая оказать помощь местным властям в отражении наступления, поскольку «киргиз-кайсаки и каракалпаки, собравшись в сорока тысячах человек, идут под наши императорского величества городы и под твои улусы войною и для разорения сел и деревень»[49].
А. И. Тевкелев отмечал, что казахи в этот период были «разбиты, рассеяны и разорены». Однако, оправившись от первых поражений, казахи начали собирать силы. В начале 1726 года отдельные отряды батыров[50] действовали без согласованности[51].
В 1726 году начался организованный отпор казахов Джунгарскому ханству[52]. В этом году в местности Орда-Бас (Ордабасы) близ Туркестана состоялось собрание представителей казахских жузов, которые приняли решение об организации народного ополчения. Главой и предводителем ополчения был избран правитель Младшего жуза Абулхайр-хан[53][54][c]. В 1727 году казахские ополченцы из всех трех жузов были объединены единым командованием. В казахском историческом предании, записанным А. А. Диваевым в начале XX века[55][56][57], говорится что к западу от реки Сарысу, на берегах рек Буланты и Белеуты, в местности Кара-сиыр, что в юго-восточной части Тургайской степи[d] произошло большое сражение между джунгарскими войсками и казахским ополчением в котором победа была за казахским ополчением. Впоследствии это место получило название «Калмак кырылган» – «Место гибели джунгар»[e][f][52][58][54][59]. Несмотря на то, что письменных свидетельств об этой битве нет, у современных историков (Кадырбаев А. Ш.[52], Моисеев В. А.[59]) реальность этой битвы сомнений не вызывает. Успеху казахов способствовала и внутриполитическая нестабильность в Джунгарии, начавшаяся после смерти в 1727 году правителя Цэван-Рабдана и борьбы за престол между его наследниками[60].
Хотя казахи и одержали первую крупную победу над войсками Джунгарского ханства, но задача освобождения казахских земель на юге и востоке страны не была снята с повестки дня. 6 ноября 1728 года хан Среднего жуза Семеке направляет посольство к поволжским калмыкам для мирных переговоров, чтобы обезопасить свой западный тыл и чтобы казахи смогли бы сконцентрировать все свои силы против войск Джунгарского ханства[61].
На курултае, который состоялся по оценке Кадырбаева после 1728 года, главнокомандующим объединенного казахского ополчения был избран хана Младшего жуза Абулхаир[62]. В 120 километрах от озера Балхаш в местности Ангракай произошла последняя крупная битва между казахским ополчением и войсками Джунгарского ханства[g][h][63][62][64]. По оценкам Моисеева Анракайская битва произошла в 1729 году[63], Кадырбаев дает оценку 1729 год или весна 1730 года[62].
По данным Тынышпаева, в ходе этого наступления казахские джигиты многократно наносили удары по неприятельским силам. Крупными боевыми отрядами командовали султаны Абулмамбет, Барак, Абылай, Булхаир и другие чингизиды. Наряду с ними значительную роль в организации всеобщей борьбы с джунгарской агрессией сыграли представители «черной кости», такие как батыры Богенбай и Есет из поколения жетыру Младшего жуза, Богенбай из рода канжигалы и его тезка из рода шакшак племени аргын Среднего жуза, а также батыры Кабанбай, Жанибек, Отеген, Тайлак, Саурык, Малайсары и многие другие[65].
По мнению казахстанского историка И. В. Ерофеевой, несмотря на первые крупные успехи казахского ополчения в войне против Джунгарского ханства, хан Абулхаир и другие казахские полководцы не смогли развить в следующем году широкомасштабное наступление на юго-восточном фронте, так как вскоре после сражения вблизи реки Беляуты оказались глубоко вовлечены в среднеазиатские дела. Вспоминая 6 октября 1731 года в своей летней ставке на реке Иргиз недавнюю борьбу казахов против внешних врагов, хан Абулхаир говорил А. И. Тевкелеву, что он, «не довольствуяся» многолетней «войной с контайшой», «стал воеватца… и с Бухарами. …Однако ныне с Бухариею и Хивою помирились». В документальных исторических материалах 20–30-х годов конкретных сведений о военных действиях казахского хана на территории Средней Азии почти не имеется, поэтому восстановить действительную картину упомянутых событий можно лишь весьма приблизительно, опираясь главным образом на косвенные показания источников[58].
В 1729 году М. Этыгеров прибыл в ставку к хунтайджи. Галдану-Цэрэну не интересовался требованиями сибирской администрации, а скорее настойчиво расспрашивал: «Не ходят ли де с вашей стороны на казаков?», готовя почву для совместного похода против казахов. Однако сибирская администрация категорически отказалась от этой идеи. В ответ на казахские набеги джунгарские войска совершали грабительские набеги на казахские кочевья[66].
Из-за давления казахских войск российское посольство было вынуждено задержаться в Семипалатинске. Зимой 1731 года казахские отряды разбили джунгарский торговый караван и захватили русский конвой. Знаю об русско-джунгарских отношений, казахские батыры отпустили русских, а уйгурских купцов захватили в плен. Несмотря на напряжённые отношения, вопрос о пленных между казахами и джунгарами решался гуманно[67].
Сильный удар казахи нанесли по дербетам. Летом 1730 года ойраты сообщали Л. Угримову, что около тысяча кибиток дербетов были взяты в плен, а скот был угнан. Осенью 1731 года казахи совершили глубокий рейд в глубь Джунгарии. Сбежавшие с плена халха-монголы передали, что казахи взяли в плен «контайших людей, женщин и детей, юрты с тысячей и более голов скота и пожитками»[68].
В том же году казахи Среднего жуза намеревались начать крупномасштабный поход на Джунгарию. В ответ на это летом 1732 года джунгары с численностью 7 тысяч человек напали на казахские улусы Среднего жуза, но были отбиты[69].
В 1732 году ойратам стало известно о прибытии в Казахскую степь российского посла А. И. Тевкелева и о напряжённости между различными группами казахских феодалов по вопросу о подданстве. «1 июня, — записал в своём журнале Л. Угримов, — получили в Урге известие, что Казачья орда подняла восстание против своего хана Абулхаир-хана, что он требовал из России посланника, которой у них ныне и находится, и онаго де посланника назад не отпущают и чинят великое утеснение…». Воспринимая эти сведения как явно недружественную акцию со стороны казахов к России, Галдан-Цэрэн предложил Л. Угримову обсудить возможность заключения военного союза против казахов[70].
В мае 1733 года в Семипалатинск прибыл ойратский князь Цаган, который сообщил местным военным властям следующее: «Получил я указ от моего владыки, чтобы по существующей дружбе установили соглашение с нами в здешних крепостях, и чтобы командиры отправили из этих крепостей российские войска, с которыми мы могли бы идти для разорения Казачьей орды, о чём вам сейчас и велено сообщить». В ответ было заявлено, что, хотя на границе с Казахстаном и Джунгарией действительно много российских войск, их отправить с вами или предоставить помощь без высшего указания не могут, тем более с казахами конфликты не происходят[71].
Поход, предпринятый ойратами против Среднего жуза в 1732 году, завершился неудачей. Как сообщил Л. Угримов, джунгарские войска вернулись «с великим ущербом, так что едва и не все там остались». Из-за этого вторжения не состоялось традиционное собрание знати Среднего жуза[71].
В это время казахи Младшего жуза лишь изредка участвовали в набегах на Джунгарию, обычно совершая нападения на волжских калмыков или башкиров[71].
В Старшем жуза ситуация была совсем иной. В советской и дореволюционной исторической литературе почти не поднимался вопрос времени и обстоятельств, при которых феодалы Старшего жуза были вынуждены признать свою зависимость от Джунгарии. Н. Г. Апполова и ряд других советских историков полагают, что Старший жуз признал свою зависимость от Джунгарии после нашествия ойратов в 1723–1725 году[71].
Ойрато-казахская война (1739–1742)
Во время правления в Джунгарии Цэван-Рабдана в 1698–1699 годах, 1709–1710 годах и 1723–1725 годах было предпринято несколько крупных вторжений на территорию Средней Азии и современного Казахстана. Несмотря на первоначальные успехи, Цэван-Рабдан не смог подчинить ни один из казахских жузов. В 1727–1730 годах казахи разгромили ойратские армии Галдан-Цэрэна. Однако внутриполитические распри помешали казахам использовать эти победы для возвращения утраченных кочевий в Семиречье и на территории современного Восточного Казахстана.
После заключения мира с Цинской империей Галдан-Цэрэн в 1735 году установил власть над Старшим жузом. Феодалы Старшего жуза были вынуждены ежегодно отправлять в Ургу заложников, а население – платить албан в размере одной шкурки степной лисицы с каждой семьи в год. Одновременно с вторжением на территорию Старшего жуза и Средней Азии ойратские феодалы вторглись в приграничные кочевья Среднего жуза. Об этом в частности свидетельствуют показания солдата Ивана хорошкова. Ойраты рассказывали ему, что они ходили в поход против Среднего жуза «и разбили несколько казачьих улусов и взяли в полон из Казачьей орды сто человек, да отогнали лошадей десять тысяч, верблюдов сто... близость к Иртышским крепостям Казачьей орды никого не имеется, а которые и были, и тех всех разбили, а прочие разбежались»[72].
Часть правителей Младшего и Среднего жузов в ходе борьбы с Джунгарским ханством приняли российское подданство[73][i].
В 1740 году хунтайджи Галдан-Цэрэн направил в Россию посольство, объясняя свои военные действия против казахов как «справедливое мщение» за их набеги. Послы Лама и Науруз-бай 8 января 1741 года встретились с сибирским губернатором Бутурлиным и объясняли, что «треть Казачьей орды» находится в подданстве у Галдан-Цэрэна и лояльна ему. Однако «две трети» независимы и «по природному обычаю своему происходили в воровствах». По словам послов, причиной конфликта стала кровная месть, так как казахи убили родственника Галдан-Цэрэна, а также постоянно нападали на его подданных, убивая их и угоняя скот[74].
Во второй половине 30-х годов XVIII века Галдан-Цэрэн готовил крупный поход чтобы подчинить Серединный жуз, находившийся в это время под возрастающим российским влиянием[75][76]. Так в Коллегию иностранных дел и в Военную коллегию в 1737–1738 годах поступали сведения о выводе ойратским командованием войск из Халхи и Восточного Туркестана и о сосредоточении их близ границ Среднего жуза вдоль Иртышской военной линии. В 1738 году сибирский губернатор Бутурлин сообщал, что восьмитысячный джунгарский отряд появился в Горном Алтае в районе реки Кан. Ранее, весной 1735 года Богенбай-батыр передал русским властям сведения пленных о том, что после замирения с Империей Цин Галдан-Цэрэн намеревался направить против Среднего жуза войско численностью до 20 тысяч человек[76].
Несмотря на то, что планы Галдан-Цэрэн по нападению на Средний жуз казахам были известны, батыры Среднего жуза[j] с двухтысячным войском в 1738 году присоединились к походу Младшего жуза против волжских калмыков[76].
Весной 1739 года 24 тысячи ойратских конников двумя ударными колоннами атаковали земли Среднего жуза[k]. Казахи не смогли отразить джунгарское вторжение, так как были заняты подготовкой к набегам на Калмыцкое ханство и башкир[75]. Мобилизационные мероприятия в Среднем жузе начались только после нападения джунгар. Старший жуз, находившиеся в политической зависимости от Джунгарии, остался нейтральными. Так же нейтральным был и Младший жуз. По мнению Моисеева хан Младшего жуза Абулхаир был поглощён хивинским вопросом, пытаясь захватить хивинский престол[77].
Разобщённость казахских жузов давала Галдан-Цэрэну основания полагать, что они не смогут оказать серьёзного сопротивления его армиям[77][l].
Русское правительство, опасаясь нового вторжения, в сентябре 1740 года предписало Оренбургской комиссии усилить меры предосторожности, а султану Бараку и другим владетелям — снабжать войска порохом и другими необходимыми средствами (кроме пушек и ружья). Однако уже осенью того же года джунгарские отряды возобновили нападения на казахские аулы[78].
В конце 1739 года и в первой половине 1740 года джунгары предприняли очередное наступление на казахов[78]. Предводители казахского ополчения заранее провели подготовку и оказали решительный отпор, казахские войска нанесли джунгарам ряд упреждающих ударов[79]. Несмотря на отдельные неудачи, джунгарские войска столкнулись с организованным сопротивлением дружинников и ополченцев. По свидетельству Абыза Байбулатова, «на калмык Галдан-Чиринских пошло казаков две тысячи человек под башлыком Абдулмаметем». Бои с переменным успехом продолжались до зимы 1741 года. Ойратские командиры пытались отрезать казахам путь к русским крепостям и в Барабинские степи. В беседе с поручиком Проскуряковым джунгарский главнокомандующий прямо заявлял, что намерен «послать две тысячи калмыков в Барабу для поиску неприятелей Казачьей орды». Прибывший в Ямышевскую крепость представитель Септеня подтвердил, что планировалось движение «вниз по Иртышу на здешнюю Ямышевскую сторону к Оми для искоренения Казачьей орды»[80].
Главное наступление джунгар в Казахстане намечалось на февраль–март 1741 года. Однако казахские ханы не смогли выработать единую позицию: часть знати готовилась к обороне, другие же вели переговоры с противником. Так, от самих джунгаров стало известно, что хан Младшего жуза Абулхаир направил к Галдан-Цэрэну посольство во главе с Кутлумамет-батыром с предложением признать его власть в обмен на владение Туркестаном и Ташкентом, обещая в знак верности передать своего сына в аманаты[80].
В 1740 году в Россию прибыло ойратское посольство, формально направленное для поздравления императрицы Анны Иоанновны. Однако исследователи отмечают, что его основной целью было выяснить позицию Петербурга относительно намечавшейся войны против казахов. Послы расспрашивали о численности и местах кочевий казахских родов, добивались запрета на их переход за линию русских крепостей. Во время переговоров П. Бутурлин заверил джунгарских представителей, что российские гарнизоны получили указы усиливать охрану и не пропускать казахов за линию укреплений. Воодушевлённые такими обещаниями, ойратские послы прямо заявили сибирскому губернатору о намерении начать нападение на казахские улусы с 15 февраля 1741 года. На обеспокоенность российских властей присутствием джунгарских войск у границы и их переходом на левый берег Иртыша послы ответили, что это было вынуждено действиями джунгарского командования, так как казахи выжгли траву на местах, предназначенных для размещения войск[81].
Обстановка в регионе в начале 1740-х годов складывалась в пользу Джунгарского ханства. Российская администрация в Сибири, по сути, не препятствовала действиям Галдан-Цэрэна против Среднего жуза, а цинский двор в это время не предпринимал шагов против Джунгарии. Среди казахских владетелей сохранялись противоречия, а знать Младшего жуза и часть султанов Среднего продолжали вести столкновения с волжскими калмыками. В донесении Оренбургской комиссии от 26 августа 1741 года сообщалось в Коллегию иностранных дел, что эти стычки происходили «как видно не только для того, чтоб обиды свои отмстить, но притом бы и разорении от зюнгорцов причиненным им... наградить». В этих сражениях участвовали крупные силы казахов под предводительством Абилмамбета, Кучука, султана Барака и батыров Имета, Жанибека и других[82].
Поводом для нового похода ойратов стали нападения на Джунгарию со стороны султана Барака и Карасакала. Последний, бежавший из Башкирии и выдавший себя за умершего в Калмыкии сына Цэван-Рабдана Шоно-Лоузана, пытался заручиться поддержкой казахских владетелей для восстановления своих притязаний на трон. В источнике отмечалось: «Киргизы будучи исконными врагами зюнгар, охотно собрались вокруг славного вождя, кото- рый в случае успеха мог сделаться добрым соседом и другом киргиз»[82].
В конце февраля 1741 года тридцатитысячная армия ойратов под командованием Септеня и старшего сына Галдан-Цэрэна Ламы-Дорджи вторглась в кочевья Среднего жуза. Наступление велось в трёх направлениях: по Ишиму, от Ташкента и от Туркестана. Хан Абилмамбет отступил к Оренбургу, однако его улус подвергся нападению, и у него осталось лишь около тридцати кибиток. В марте хан Абулхаир сообщал В. А. Урусову, что «джунгары со всех сторон нас окружили», и просил построить в его кочевьях крепость. Его посланцы Кутыр-батыр и Байбек также ходатайствовали о возведении укрепления на Сырдарье. По донесению ойратского посланника Галзата, войско Септеня возвратилось с тремя тысячами пленных, среди которых оказался султан Абылай с двумя сотнями воинов. В плен также попали султаны и батыры[m].
Несмотря на эти успехи, джунгары не смогли достичь главной цели — разгромить основные силы Среднего жуза и разорить его население. Основная масса казахских улусов откочевала за Тобол, после чего противники отправили вслед проводника из числа пленных. Тот намеренно водил их по морозу и снегу, в результате чего многие замёрзли; разгневанные джунгары сожгли его и, отказавшись от дальнейшего наступления, возвратились[n][83]. Вместе с Септенем вернулось около 15 тысяч воинов, тогда как прочие отряды продолжали действовать разрозненно, «по за камню и по близости к кыргызским жилищам»[84].
Попытки джунгарского командования нанести удар с юга также окончились неудачей. По свидетельству бежавшего из плена енисейского киргиза, «с тою калмыцкою силою Казачья орда дралась в прошедшем полузимы... и Казачья орда калмыцкую силу одолила и с правого крыла калмыков много побила». В этих сражениях особенно отличился батыр Олжабай, которого народные предания и песни называют победителем Галдан-Цэрэна[85][86]. Казахские дружины также предпринимали несколько вторжений на территорию Джунгарского ханства, нанеся поражение правому крылу джунгарской армии и разгромив улус Септеня[83].
В мае 1741 года завершилась война. Несмотря на отдельные победы казахов, которые в это время также вели войну с волжскими калмыками, они потерпели поражение[87].
В конце весны 1741 года Септень повернул обратно в Джунгарию с богатой добычей: с большим количеством скота и 3000 пленных, преимущественно молодых мужчин. По мнению историка Ш. Б. Чимитдоржиева, джунгары повернули назад, принимая во внимание русское требование прекратить нападение на казахов, поданных России[88].
Однако в 1742 году военные действия возобновились. Весной ойраты совершили поход на Сырдарью. «Десять тысяч, зашед от Ташкента, чинили за оными кайсаками поиск и прогнали их до самой реки Ори», — заявил джунгарский посол Кашка в беседе с И. Неплюевым. В итоге военной компании 1741–1742 годов значительная часть территории и населения Среднего жуза оказались под властью Джунгарии. Султан Абылай попал в плен. Султаны Барак, Батыр и некоторые другие перешли на сторону победителей, дали аманатов и обещали платить дань. Абилмамбет-хан и его ближайшее окружение также склонялись к тому что бы отдать в качестве аманатов своих сыновей и платить дань. И. Неплюев докладывал в Государственную коллегию иностранных дел о том что Галдан-Цэрэн через своих послов требует от Абилмамбета и знатных султанов Среднего жуза как аманатов, так и дани. В противном случае угрожает новой войной[88].
Одной из причин успехов джунгаров в этой войне было различие в социально-политической структуре двух народов. Русский историк И. А. Попов справедливо отмечал, что успех джунгаров «заключались в различных условиях жизни джунгарцев и киргизов [казахов]. Последние были разделены на три орды, в которых не столько ханы имели власть, сколько их старшина [князьки и родоначальники], зорко следившая за каждым властолюбивым Движением своего хана, не дававшая ему усилиться ни богатством ни людьми...» В то время как джунгарский правитель Галдан-Цэрэн, в отличие от казахских ханов, «над подданными своими безвластных, имел власть подобно самодержавной, мог выставить до 80 000 человек с огнестрельным оружием и был сильным среди всех соседних народов»[87].
Важным фактором, повлиявшим на исход войны, были также внешнеэкономические и политические условия. Пассивность российского правительства и местных властей в организации военной и дипломатической защиты новоподанных сыграла свою роль. Кроме того, в 1740 году между Джунгарией и Китаем был заключен мир, что позволило джунгарам сосредоточить силы против казахов. В результате победы над владельцами Среднего жуза, Галдан-Цэрэн пытался заставить казахов признать подданство Джунгарии[87].
Соглашения Джунгарии с казахскими жузами
Дипломатические соглашения Джунгарского ханства со Средним и Младшим жузами
|
|