Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Константин Яковлевич Пятс[1] (эст. Konstantin Pts; [23] февраля 1874, Такерортская волость[эст.], Перновский уезд, Лифляндская губерния, Российская империя (ныне — волость Хяэдемеэсте, уезд Пярнумаа, Эстония) — 18 января 1956, Бурашево, Калининская область, РСФСР, СССР (ныне — Тверская область, Россия)) — юрист, журналист, политический и государственный деятель, возглавлявший Эстонскую Республику с 1918 по 1940 год.
Государственный старейшина Эстонии (1921—1922; 1923—1924; 1931—1932; 1933—1934), премьер-министр Эстонии (1918—1919; 1934—1937), президент-регент Эстонии (1937—1938) и президент Эстонии (1938—1940). Почётный гражданин Таллина[2].
Содержание
Биография
Ранние годы
Родился в Перновском уезде Лифляндской губерними Российской империи вторым ребёнком в семье эстонца, потомственного крестьянина Якоба Пятса. Мать, Ольга Алексеевна (по отчиму Харитоновна), — русская, происходила из семьи мещан Разамовских (в эстонских источниках — Разумовских). Мать Ольги, Софья Григорьевна Разамовская, родилась в Шлоке (ныне бывший город Слока — часть Юрмалы, Латвия). Изменение фамилии с Разамовской на Разумовскую после переезда семьи в Эстляндскую губернию было, возможно, связано с попыткой представить семью на новом месте жительства как происходящую из дворянского рода. У Константина было четыре брата и сестра[3].
Один год Константин проучился в православной школе в Тахкуранна[a], затем в 1882 году семья переехала в Пернов, где он продолжил образование в приходской школе. В 1887 году поступил в Рижскую духовную семинарию, однако, быть священником не захотел и в 1893 году подал заявление на поступление в последний класс Перновской мужской гимназии, которую окончил в 1894 году. Ещё в семинарии Пятс впервые занялся журналистикой, написав статью «Мадьярская литература»; он также перевёл на эстонский язык стихотворение Шандора Петёфи[5].
В 1894 году Константин Пятс поступил на юридический факультет Императорского Юрьевского университета, где преподавание шло уже не на немецком, а на русском языке[6]. Одновременно с изучением права он познакомился с такими общественно-политическими течениями и идеологиями, как национализм, либерализм и социализм. Во время учёбы в университете он публиковался в газетах на эстонском языке «Postimees» («Почтальон») и «Uus Aeg» («Новое время»), а также в студенческих изданиях. В 1898 году Константин Пятс получил степень кандидата юридических наук[5].
После окончания университета поступил на военную службу рядовым на правах вольноопределяющегося 1-го разряда. Служил в Пскове[6], в 96-м пехотном Омском полку, произведён в унтер-офицеры. 15 января 1900 года вышел в отставку с производством в прапорщики запаса армейской пехоты[6].
После демобилизации приехал в Ревель и стал работать помощником адвоката Яана Поски. Он мог заняться и научной работой, но захотел принять активное участие в общественной жизни и мечтал о создании новой газеты, которая была бы способна побудить жителей Эстляндии к развитию национального самосознания[5].
1901—1917 годы
В 1901 году Пятс получил разрешение Главного управления печати об учреждении газеты на эстонском языке «Teataja» («Вестник») и стал её главным редактором и издателем. В газете работали Эдуард Вильде, Отто Мюнтер, Ханс Пегельманн, Эдуард Вирго, Иоханнес Вольдемар Вески (некоторое время также Марие Ундер) — таким образом, основная часть редакции состояла из лиц с социалистическими взглядами. Взгляды самого Пятса были менее критическими, но он не препятствовал публикации в своей газете более радикальных статей[5].
В одной из своих статей Пятс писал:
Долг настоящей и серьезной журналистики — не только выражать свое недовольство, не только разрушать, но и вносить свой вклад в восстановительные работы: пресса должна указывать обществу путь среди жизненных перемен, она должна вести общество за собой, она должна помогать подавлять те явления, которые приносят трудности и неприятности[7].
«Teataja» ставила своей задачей просвещение общественности и освещала вопросы внешней политики, деятельность местных органов власти и текущую политическую обстановку. Яан Тыниссон, владелец газеты «Postimees», критиковал «Teataja» за чрезмерную ориентацию на экономику. Для Пятса журналистика была возможностью выражать свои политические и экономические идеи и мысли. Работа редактором газеты положила начало политической деятельности Пятса и его признанию как общественного деятеля[5].
В 1904 году на выборах в Ревельскую думу эстонцы смогли создать коалицию с русскими, которая выиграла, и немцы впервые остались в меньшинстве. Главой Ревеля тогда стал русский — Эраст Гиацинтов, в 1906 году впервые этот пост занял эстонец Вольдемар Лендер[эст.], а в 1913 году — Яан Поска. Пятс работал в Ревельской горуправе (в 1904—1905 годах — городской советник, в 1905 — помощник городского головы)[8].
Участвовал в революционных событиях в России 1905 года. В 1905 году был приговорён к смертной казни по обвинению в организации беспорядков и поджогов мыз[6], а также за опубликование воззвания Петросовета в своей газете[9]. Бежал за границу, жил в Швейцарии, затем в Финляндии[6].
В 1906 году Пятс, Теэмант, Пунг, Штрандман и др. подготовили проект Эстонской автономии для внесения в Государственную думу Российской империи. С 1906 года Константин Пятс жил в Финляндии под псевдонимом Иван Микур и сотрудничал с русскими прогрессивными газетами. Он изучал проблемы местного самоуправления, пользуясь университетской библиотекой, и переводил на эстонский язык муниципальные политические и конституционные труды. Несмотря на то, что в России Пятс был объявлен в розыск, он стал исполнительным редактором газеты «Петербургский вестник», первый номер которой вышел 14 сентября 1908 года, и исполнял эти обязанности вплоть до 1910 года[5][8].
В 1909 году вернулся в Российскую империю, и приговор ему был смягчён: 9 месяцев одиночного заключения в петербургских «Крестах»[9].
В 1911—1916 годах работал редактором газеты «Tallinna Teataja» («Таллинский вестник»), а после объединения газеты с эстонским издательским обществом «hiselu» (букв. «Жизнь вместе»), стал главным редактором последнего[5].
В 1916 году был мобилизован на военную службу, служил в штабе Морской крепости Императора Петра Великого исполняющим обязанности юрисконсульта Строительного управления крепости и помощником начальника отдела штаба[5].
В ходе Февральской революции, в 1917 году Пятс возглавил Таллинскую городскую милицию. В результате Октябрьской революции трижды арестовывался большевиками, в частности, за «контрреволюционные действия» и «саботаж» новой власти (покидая Тоомпеа, эстонские чиновники спрятали или взяли с собой самые важные документы), месяц провёл в заключении, затем ушёл в подполье[9][10].
Становление Эстонской Республики
В 1917—1918 годах Константин Пятс был председателем Временного правительства Эстляндской губернии Российской республики, в 1918 году — председателем Комитета спасения Эстонии[8].
24 февраля 1918 года, в день, когда большевики покинули Ревель (Таллин), а Германская армия находилась на подступах к городу, Пятс, назначенный премьер-министром Временного правительства Эстонии, зачитал манифест о независимости страны. Сегодня эта дата — важнейший государственный праздник в стране[11]. Однако уже 25 февраля в Таллин вошли германские войска, установленная ими оккупационная власть Эстонскую Республику не признала. Немцы постепенно разоружили эстонские вооружённые силы и начали репрессии в отношении национально настроенных лидеров. Пятс был арестован германскими властями и с 4 июня по 17 ноября находился в концентрационных лагерях в Польше и на территории современной Беларуси[8][9]. В результате революционных событий в Германии был освобождён.
В начале Эстонской освободительной войны (ноябрь 1918 — 8 мая 1919) Пятс стал премьер-министром и министром обороны страны[8]. К 21 ноября 1918 года был осуществлён полный переход власти в Эстонии от командования германских войск в руки Временного правительства, возглавляемого Константином Пятсом.
Константин Пятс занимал пост государственного старейшины Эстонии в следующие периоды:
- 25 января 1921 — 21 ноября 1922,
- 2 августа 1923 — 26 марта 1924,
- 12 февраля 1931 — 19 февраля 1932,
- 21 октября 1933 — 24 января 1934,
- 24 января 1934 — 3 сентября 1937 (премьер-министр с обязанностями государственного старейшины)[8].
С 3 сентября 1937 года до 24 апреля 1938 года его должность называлась президент-регент Эстонии, с 24 апреля 1938 года по 17 июня 1940 года он был президентом Эстонской Республики[8].
Пятс также занимал различные общественные, руководящие и почётные должности: председатель страхового общества «Eesti Lloyd» (1919–1933, с перерывами в составе правительства республики), председатель совета Торгово-промышленной палаты Эстонии (1925–1929, с 1935 г. почётный советник), председатель Эстонско-Финско-Венгерского союза (1925–1936, с 1936 г. почётный председатель), председатель фонда «Fenno-Ugria» (1927–1937), был председателем совета Харьюского банка, председателем Таллинского биржевого комитета[8].
По мнению писателя и публициста Мярта Рауда[эст.] (1881—1980), Константин Пятс начинал как радикал-социалист, но в 1900-е годы в нём усилились правые позиции[12]. Политик и министр юстиции Эстонии в 1991—1992 годах Юри Адамс[эст.] (род. 1947) считает, что в начале политической карьеры мировоззрение Пятса было преимущественно социалистическим, в годы преследования царскими властями он стал социал-либералом, в начале Эстонской Республики консерватором, после 1934 года перешёл к политике государственного консерватизма, что, в частности, выражалось в контроле государства над экономикой[13]. Историк Тоомас Карьяхярм[эст.] (род. 1944) утверждает, что, хотя Пятс и сотрудничал с социалистами, он никогда к ним не принадлежал[14]. Историк Олаф Куули[эст.] (1928—2012) в своих работах советского времени характеризовал Константина Пятса как фашиста[15]; фашистским также называли установленный 12 марта 1934 года режим Пятса в советской энциклопедической литературе[16].
Размышляя в своих статьях и заметках о настоящем и будущем Эстонии, сравнивая её с другими странами, в частности, с соседней Финляндией (также бывшей губернией Российской империи), Константин Пятс часто упоминал различные прошлые и нынешние трудности страны и перечислил множество фактов, изначально являвшихся, на его взгляд, особенно негативными. Среди них были следующие:
1) те, кто получил землю в результате земельной реформы, не могут обзавестись хозяйством без государственной помощи;
2) в отличие от большинства стран Эстония слабо защищена от импорта зерна; урожай зерновых отстаёт даже от урожая Северной Финляндии;
3) на момент провозглашения независимости эстонская казна была пуста; на Эстонию влияет тяжёлый мировой экономический кризис;
4) обменный курс упал, налоговое бремя слишком высоко; государству не хватает капитала и рынков; много валюты вывезено из страны путём спекуляций и бартера;
5) свод законов, принятый от России, не соответствует эстонским условиям;
6) национальная экономика слишком сложна для понимания депутатами парламента, избираемыми на основе всеобщего избирательного права;
7) климат Эстонии неблагоприятен для сельского хозяйства и туризма;
8) Печорский уезд отстаёт в развитии от остальной Эстонии;
9) эстонский язык ещё не отвечает требованиям науки;
10) в США политика жёсткой экономии означает отказ от расточительства, а в Эстонии — ограничение удовлетворения потребностей;
11) население Эстонии в три раза меньше необходимого; народ находится под угрозой вымирания;
12) нигде в Европе уважение к политикам не было таким низким, как среди эстонцев, и ни одна другая нация не клевещет на своих кандидатов на пост главы государства так, как эстонцы;
13) у эстонцев нет такого патриотизма, как у евреев; масса населения равнодушна к Эстонской Республике и кажется, что она тоскует по прежним временам;
14) к полиции в Эстонии относятся как к врагу, что восходит к царской эпохе;
15) дома в Эстонии хуже, чем в Финляндии[17].
Пятс, конечно, понимал, что не всё, что существует в других странах, подходит для Эстонской Республики. Как молодое государство, Эстония должна была выполнить гораздо больше экономических и культурных задач по сравнению со старыми государствами, и, исходя из этого, Пятс считал, что Эстония нуждается в главе государства с правом вето больше, чем где-либо ещё[18].
Среди положительных и прогрессивных сторон молодой Эстонской Республики Пятс считал, в частности, следующие:
1) эстонцы принадлежат к группе старых наций, которые имеют свою грамматику и печатные книги;
2) экономика страны развивается с каждым годом и это также даёт возможность добиться большего прогресса в интеллектуальной сфере;
3) в связи с развитием сланцевой промышленности на востоке страны возникли новые города;
4) победа в Освободительной войне спасла множество людей от «болезни большевизма»;
5) развивается понимание людьми сущности государства;
6) конституция постоянно совершенствуется;
7) борьба с преступностью восстановила в стране общую безопасность;
8) число политических преступлений и политических заключений снизилось;
9) жизнь в Эстонском государстве в целом мирная и счастливая[19].
Большой заслугой Константина Пятса является то, что Эстония стала первой европейской страной, предоставившей культурную автономию национальным меньшинствам. Согласно конституции 1920 года, национальные меньшинства Эстонии (русские, немцы, шведы и евреи) имели право на образование на родном языке и использование родного языка в учреждениях[20]. Закон о культурной автономии национальных меньшинств был принят парламентом Эстонии (Рийгикогу) 12 февраля 1925 года[21].
Хотя Пятс провёл большую часть жизни в городе, его тянуло к деревенской жизни. Задолго до того, как Пятс переехал в свою официальную резиденцию в Кадриорге в середине 1930-х годов, он, будучи главой правительства, построил там несколько теплиц и затем посещал их каждый год. Он занимался разведением редких сортов цветов, в его резиденции в таллинском районе Клоостриметса был большой огород, яблоневый сад и питомник у излучины реки Пирита (ныне это территория Таллиннского ботанического сада). В отпуск Пятс всегда брал с собой множество литературы по конституционному праву, философии и садоводству[22].
Развитию сельского хозяйства в Эстонии Пятс придавал особое значение, и вмешательство государства в эту отрасль экономики усиливалось: под контроль государства был взят импорт ржи и пшеницы и экспорт важнейших видов сельскохозяйственной продукции. Сельский банк Эстонии выдавал субсидии и займы владельцам хуторов на возделывание необработанных земель, на модернизацию сельскохозяйственных строений и машин. В 1920—1930-х годах количество коров в Эстонии выросло на 50 %, удвоилось производство молока, существенно вырос экспорт масла, яиц и свинины. В 1934 году в сельском и лесном хозяйстве Эстонии было занято 66,5 % работающего населения (больше, чем в Финляндии (по разным источникам 52—60 %[23]) и в 2 раза больше, чем в Швеции)[24]. Если в 1923—1925 годах доля сельхозпродукции в народном хозяйстве составляла 43,7 %, то в 1931—1933 годах уже 50,6 %[25].
На развитие промышленности в Эстонии изначально повлияла неудача с восстановлением в прежним объёмах экономических отношений с Россией, а с 1930 года — мировой экономический кризис. Созданные в царский период эстонские промышленные предприятия были слишком крупными для внутреннего рынка. Текстильная и бумажная промышленность после войны быстро восстановились, но металлургическая и химическая промышленности изначально пришли в упадок. Вместе с тем шла реконструкция и модернизация промышленности (главным образом за счёт иностранных инвестиций), создавались новые предприятия (в основном они были небольшими: 20–50 работников), и до 1930 года промышленное производство и экспорт эстонской продукции в денежном выражении постоянно росли. Доля промышленности в ВВП Эстонии в конце 1920-х годов составляла 19 %. Первое место в промышленном производстве заняла текстильная промышленность, второе пищевая, третья — целлюлозно-бумажная, четвёртое — металлургия и машиностроение, пятое промышленность стройматериалов[26].
Мировые экономические проблемы стали явственно ощущаться в Эстонии осенью 1931 года, когда основные страны-экспортёры Эстонии девальвировали свои валюты. Пятс и лидеры Социалистической рабочей партии твёрдо выступали за сохранение обменного курса эстонской кроны, и в 1932 году это привело к ещё более тяжёлой экономической ситуации в стране. Резко упал уровень жизни, стремительно выросла безработица[27]. Крона была девальвирована только в июне 1933 года по инициативе правительства Яана Тыниссона[24].
Конституция Эстонии 1920 года устанавливала парламентскую систему без института президентства. Главой государства и правительства был государственный старейшина. Рийгикогу состоял из 100 депутатов, и представленные в парламенте политические партии обладали большими правами и возможностями принимать важные решения и использовать имеющиеся в стране ресурсы. Правительство назначалось и отправлялось в отставку Рийгикогу. С 1921 по 1932 год правительство в Эстонии менялось в среднем каждые 11 месяцев (а за два года — с 1931 до 1933 — сменилось 6 кабинетов[27]), что вызывало напряжённость в обществе. Произошедшие в конце 1931 года — начале 1932 года слияния различных партий к стабилизации политической системы не привели: внутри партий существовал раскол по вопросу обменного курса кроны, объединившиеся партии стали снова распадаться. В этой ситуации основанный в 1929 году Эстонский союз участников Освободительной войны («вапсы») к 1931 году политизировался и вскоре приобрёл большую популярность в народе. Его газета «Борьба за лучшее будущее Эстонии» критиковала политику других партий и обвиняла власти в коррупции. В 1932 году Союз стал политической организацией, члены которой в своей пропаганде называли себя призванными спасти страну, как они это сделали в ходе Освободительной войны[28].
Ключевые позиции в руководстве Союза занимали ветеран Освободительной войны, генерал-майор Андрес Ларка и адвокат Артур Сирк. В июле 1932 года на выступлении в Рийгикогу государственный старейшина Карл Эйнбунд назвал деятельность вапсов «национальным самобичеванием», подрывающим доверие к государственному строю и планируемым реформам, а также авторитет правительства, государственных учреждений и других партий страны[29].
Экономический и политический кризисы также вызвали необходимость изменения конституции, но одобренные Рийгикогу и вынесенные на референдумы законопроекты в 1932 и 1933 годах не набрали большинства голосов. Отношения вапсов с парламентскими партиями стали резко ухудшаться[30].
1 июня 1933 года Яан Тыниссон запретил Тартуский союз участников Освободительной войны и ввёл военное положение в Тарту и Тартуском уезде. 11 августа правительство Тыниссона ввело чрезвычайное положение[эст.] по всей стране, запретив деятельность вапсов, выражение неуважения к правительству и проведение политических собраний, ввело предварительную цензуру печатных изданий и распустило пять возникших ранее полувоенизированных формирований. Политические партии не были ликвидированы, арестов не производилось, но в народе ещё более усилилось ощущение противостояния с правительством и Рийгикогу и сочувствие вапсам[28].
Согласно представленному вапсами в качестве народной инициативы проекту конституции, глава государства — государственный старейшина — должен был избираться народом на 5-летний срок, и Рийгикогу не мог принудить его к отставке; при этом глава государства мог в случае необходимости распустить Рийгикогу, избираемый на 4 года, и численность которого уменьшалась до 50 человек; государственный старейшина также имел право издавать указы и накладывать вето, ему предоставлялись законные возможности действовать в обход народного представительства. Этот законопроект был поддержан съездом Объединения аграриев и затем на состоявшемся в октябре референдуме одержал победу. Правительство Тыниссона стремительно теряло свой авторитет и 17 октября подало в отставку. 19 октября чрезвычайное положение было отменено[31][32].
Выборы нового государственного старейшины и выборы нового состава Рийгикогу должны были состояться весной 1934 года. Шансы на успех у вапсов, обвинявших в воинствующем национализме и сотрудничестве с немецкими нацистами, были реальными, что больше всего беспокоило эстонских социал-демократов (СДПЭ), всегда противостоявших вапсам. По воспоминаниям писателя, депутата Рийгикогу от социал-демократов Карла Аста[англ.], лидеры СДПЭ договорились с Константином Пятсом о том, что поддержат его вступление в должность переходного правительства и доверят ему «указать вапсам их законное место». Таким образом, как пишет современный эстонский историк и политик Яак Валге[эст.] (род. 1955), «...можно сделать вывод, что Пятс, при поддержке или даже поощрении лидеров социалистов уже учитывал, что в случае необходимости для сохранения власти придётся прибегнуть к незаконным средствам», и Карл Аст считал это «в тысячу раз лучше, чем передать власть Сирку и Ларке»[24].
21 октября 1933 года Константин Пятс в очередной раз вступил в должность государственного старейшины. В своей инаугурационной речи Пятс сказал: «Мы должны действовать в соответствии с волей нашего народа и вести страну вперед, чтобы она могла продолжать работать на благо улучшения жизни и счастья народа в соответствии с Конституцией». В феврале 1934 года на выступлении в Тарту он заявил: «Мы хотим быть свободным народом. Мы не позволим „непогрешимым лидерам“ навязывать нам свою волю, потому что мы не верим в существование таких людей». Эти слова вызвали в зале бурные аплодисменты, а Объединение аграриев посчитало, что речь идёт о демократическом пути развития общества[33].
Новая конституция Эстонии[эст.] вступила в силу 24 января 1934 года; затем должен был состояться первый тур выборов государственного старейшины и выборы в Рийгикогу, а до этого состоялись выборы в городские и волостные собрания. Вапсы получили 60 % голосов на выборах в городские и 11 % на волостных выборах. Руководство Эстонского союза участников Освободительной войны опубликовало заявление, в котором опровергло появившиеся слухи о том, что вапсы готовят государственный переворот, и заявило, что организация будет бороться за власть только законными средствами. Пятс же на Аграрном съезде 18 февраля заявил, что правительство готово принять даже самые жёсткие меры для защиты внутренней жизни страны: «Я доказал своей жизнью, что не откажусь от таких мер, если это необходимо, потому что убеждён, что малые жертвы часто спасают страну от больших жертв»[33].
12 марта 1934 года, будучи премьер-министром Эстонии в полномочиях государственного старейшины и опираясь на военные силы, Константин Пятс осуществил вместе с министром обороны Йоханом Лайдонером государственный переворот (см. Государственный переворот в Эстонии (1934)).
Отношения Эстонии с Германией обострились после отчуждения землевладений балтийских немцев в Эстонии в ходе реформы 1919 года и несколько улучшились после принятия Эстонией закона о национальных меньшинствах[34].
С первых лет своего существования Эстонская Республика настойчиво стремилась к установлению тесных политических связей с Финляндией и Северными странами, однако постоянно получала на это довольно холодный отклик, и руководители страны воспринимали это очень болезненно. Финляндия держалась курса на сотрудничество с Северными странами, Швеция соблюдала строгий нейтралитет[35].
К 1930-м годам прежние декларации Пятса о лояльности Советскому государству сменились прославлением независимости Эстонии[36].
В конце 1932 года Эстония заключила с Советским Союзом договор о ненападении[37].
В начале 1934 года был обновлён и расширен заключённый в 1923 году оборонительный союз между Эстонией и Латвией, весной того же года Литва выразила желание присоединиться к этому союзу[35].
После заключения Тартуского мира отношения Эстонии и СССР были в целом нормальными, однако Советский союз отвергал возможность заключения общего договора о ненападении с тремя прибалтийскими странами, Финляндией и Польшей, а предлагал только двусторонние договоры. После прихода к власти нацистов в Германии прибалтийские страны привлекли к себе ещё большее внимание со стороны Советского Союза, и весной 1934 года он предложил Германии подписать совестную декларацию, гарантирующую Эстонии, Латвии и Литве независимость и территориальную неприкосновенность (т. н. «Балтийский протокол»). Гитлер это предложение отверг, заявив, что неприкосновенности Балтийских стран ничего не угрожает; Пятс охарактеризовал намерения СССР как игру большой державы, в которой мнение малых стран не спрашивают[38].
После заключения в январе 1934 года договора о ненападении между Германией и Польшей Советский Союз предложил заключить договор о взаимопомощи между Германией, СССР, Польшей, Чехословакией, Финляндией и Балтийскими странами, но посвящённые этому вопросу совещания к успеху не привели[39].
После госпереворота 1934 года- Руководство государством
2 марта 1934 года в Эстонии объявлено о введении в стране чрезвычайного положения. Константин Пятс назначил Йохана Лайдонера главнокомандующим Силами обороны, что противоречило статье 80 Конституции Эстонии, и начальником внутренней безопасности[эст.]. Демонстрации были запрещены, организация вапсов распущена, её имущество конфисковано, было арестовано несколько сотен лидеров и активистов вапсов. Журналистов пригласили на Тоомпеа, где Пятс сказал, что цензуры нет, но газеты, которые напишут то, что «вредило бы государству», будут закрыты. 15 марта Пятс выступил перед Рийгикогу и заявил, что высшая власть в государстве — это народ, но народ должен осуществлять свою власть со «здравым смыслом и трезвым расчётом», и «нельзя требовать от человека, находящегося в горячке, принятия взвешенных решений». Рийгикогу утвердил предложение Пятса о введении чрезвычайного положения[40][41].
Указом от 19 марта Пятс перенёс выборы главы государства и Рийгикогу до окончания чрезвычайного положения, что противоречило статье 60 Конституции Эстонии. Страна перешла к авторитарному режиму[40].
2 октября 1934 года была закрыта начавшаяся 28 сентября сессия Рийгикогу. Депутатам продолжали выплачивать зарплат, но созывов Рийгикогу больше не было[42]. Прекращение формальной деятельности Рийгикогу ознаменовало начало диктатуры Пятса («эпохи безмолвия»)[43]. Однако, по мнению финского историка Сеппо Зеттерберга[эст.] (род. 1945), правление Пятса нельзя называть диктаторским, т. к. в стране не было физической травли оппозиции и уничтожения инакомыслящих[44].
В марте 1935 года были запрещены все политические партии и учреждена организация под названием «Союз Отечества» («Патриотическая лига»), которую контролировало правительство и которая должна была поддерживать его и проводить его пропаганду[42].
3 сентября 1937 года Пятс был объявлен президентом-регентом Эстонии[8].
24 апреля 1938 года Константин Пятс был избран президентом Эстонской Республики[8].
Исследования эстонских историков, в частности Хейно Арумяэ[эст.], демонстрируют большую роль в жизни Эстонии 1934—1940 годов Каарела Ээнпалу (до 1935 года Карл Эйнбунд) — главного идеолога авторитарной системы Пятса, министра внутренних дел, министра юстиции и заместителя премьер-министра в период 1934—1938 гг., премьер-министра в период 1938—1939 гг., активного проводника политики эстонизации имён и фамилий граждан страны. Как считает Сеппо Зеттерберг, Эстонию 1934—1939 годов следовало бы называть «Эстонией Пятса—Ээнпалу»[45].
- Благоустройство жизни
В начале лета 1935 года Пятс был в отпуске на юге Польши. Там его восхитили красивые деревни с домами, окружёнными фруктовыми деревьями, с чисто выметенными дворами. Вернувшись в Эстонию, он поднял вопрос перед правительством о том, как сделать такой же красивой и Эстонию. Было положено начало одной из самых значительных для Эстонии кампаний второй половины 1930-х годов: созданы главный комитет по украшению домов и благоустройству хозяйств, затем сеть волостных комитетов, основан специальный комитет по садоводству. Владельцам неухоженных садов было приказано привести их в порядок. «Развитие чувства прекрасного — это тоже большая социальная задача. Поиск красоты очень помогает сделать нас теплее и счастливее», — сказал Пятс. Чувство красоты у эстонцев «уснуло» и нуждалось в «пробуждении». Дома эстонцев должны были «показать, что в них живут люди с высокой культурой и духовными запросами», — таким образом, и дети, воспитываемые в красоте, чистоте и целеустремлённости, становились бы хранителями порядка. Естественно, как и любое принуждение, это вызвало споры, следует ли сделать украшение домов обязательным. Аналогичное расхождение во мнениях относительно принуждения возникало и в других областях: семейная политика, молодёжные организации и эстонизация топонимов. Однако за четыре года абсолютной власти Пятса множество проблем и бед, вызванных невежеством народа, были в значительной степени устранены: безработица была ликвидирована; на пустовавших землях появились новые предприятия; ранее бывшие бесплодными земли стали давать десятки тысяч тонн топлива; в Эстонии был свой бензин, смазочные масла, даже добывалось железо. «Жизнь приобрела новый облик. Люди полны трудового рвения и воли», — сказал тогда Пятс[46][47].
- Воспитание и образование
На открытии одной из школ в 1939 году Пятс отметил: чтобы народ Эстонии рос сильным, энергичным и был хорошо развит как физически, так и умственно, духовно, нравственно и эстетически, прежде всего нужны воспитанные и образованные домохозяйки. Школа является первым звеном в цепочке институтов народного образования, а государство должно «вложить свою руководящую и организующую руку в управление образованием и семейной жизнью нации». Были созданы должности консультантов по ведению домашнего хозяйства и открыты школы домоводства[48].
Развитию экономики требовались квалифицированные местные специалисты. Если в 1922/1923 учебном году в 31 профессиональном училище обучался 1521 чел., то в 1939/1940 учебном году в 177 училищах — 13 032 чел. В 1936 году в Таллине был открыт технический институт (с 1938 года университет)[49].
- Борьба с безработицей и асоциальными элементами
Новое правительство страны изменило прежнюю программу борьбы с безработицей. Чтобы избавиться от долговременной безработицы и вывести с бирж труда отлынивающих от работы лиц, поступление на работу было введено в обязательном порядке. На повестку дня была вынесена идея исправительно-трудовых лагерей для нищих, бездомных, алкоголиков, бродяг и должников по налогам. Летом 1938 года в Харку открылся первый исправительно-трудовой лагерь, который получил широкую поддержку населения. В первый год здесь насчитывалось всего несколько десятков мужчин, которые рубили деревья и выкорчёвывали пни рядом с лагерем. К июню 1939 года на принудительных работах в лагере находилось уже более 100 человек. Были вскопаны и засеяны 70 гектаров земель, разбит сад. Но лидеры оппозиции, которые наконец получили возможность выступать в парламенте, считали что в стране создана атмосфера шпионажа, страха и раболепия, что у человека отнята возможность свободной деятельности. Однако с середины 1930-х годов крайне взрывоопасная международная обстановка держала эстонский народ в большем напряжении, чем внутренняя политика[47].
В июне 1939 года Константин Пятс заявил народу Эстонии, что угроза войны существовала и 20 лет назад, но что новая война будет гораздо страшнее предыдущей[36].
Российские историки Олег Кен (1960—2007) и Александр Рупасов (род. 1960) в своих исследованиях утверждали, что Пятс до переворота прозондировал позицию правительства Советского Союза о возможности экстремального развития событий в Эстонии и что совершённый Пятсом переворот был воспринят в СССР почти с сочувствием. При этом, Кен и Рупасов считали, что Советский Союз в то время не до конца понимал, чего он хочет в Прибалтике, и что поддержки эстонского переворота со стороны СССР не было[50].
По мнению Яака Валге, для Советского Союза в те годы внутриполитическая борьба в Эстонии не имела первостепенного значения. Наркомат иностранных дел СССР не знал о намерении Пятса и Лайдонера совершить переворот и не координировал его. Ещё до путча в СССР запланировали поездку эстонских политических и общественных деятелей, а также журналистов в Советский Союз, закупку в стране в первом квартале 1934 года картофеля, племенного скота, кожи и трикотажа на 200 000 рублей и проведение в Эстонии выставки советской графики и книг. Реализация этой программы из-за совершённого переворота прервана не была[51].
В сентябре 1934 года Эстония, Латвия и Литва подписали договор о 10-летнем сотрудничестве. Союз трёх государств получил название «Балтийская Антанта», однако военные договорённости в пакте отсутствовали. Вместе с тем создание этого тройственного союза генеральный секретарь Центристской партии Эстонии Ильмар Тыниссон считал ошибочным, и уже весной 1935 года сам Лайдонер заявил, что существование Балтийской Антанты несёт опасность для Эстонии из-за существующих разногласий между Литвой и Польшей. К этому мнению присоединился и Пятс[52].
Весной 1935 года Советский Союз предложил Эстонии, Латвии и Литве подписать договор о ненападении без участи Германии и Польши, что было отвергнуто всеми тремя прибалтийскими республиками, которые объяснили свой отказ политикой строгого нейтралитета. Несмотря на это последнее заявление, в 1936 году генерал Йохан Лайдонер признал, что произошло определённое сближение Эстонии с Германией. Советский Союз со своими заверениями о соблюдении договоров и готовности защищать независимость Эстонии и Латвии (путём ввода войск Красной армии на их территории) воспринимался Эстонией с большим опасением, чем последовательно нарушающая положения Версальского мирного договора и вышедшая из Лиги Наций Германия[53][54].
7 июля 1939 года в Берлине был подписан договор о ненападении между Эстонией и Латвией[55].
В 1939 году Лайдонер заявил, что в случае, если Германия и Советский Союз договорятся между собой, это представит большую опасность для Эстонии и Прибалтики в целом. С началом Второй мировой войны три прибалтийские республики заявили о своём нейтралитете, а 3 сентября 1939 года Константин Пятс в своей речи сказал, что Эстония наладила отношения со своими могущественными соседями, но в случае необходимости её народ будет защищать независимость своей страны[54].
Девальвация эстонской кроны в 1933 году создала более благоприятные условия для развития промышленности, и мнение правительства Эстонии о необходимости государственного вмешательства в экономику в критических ситуациях укрепилось. К осени 1935 года были разработаны детальный план развития экономики и государственная инвестиционная программа на 1936–1937 годы. Планом предусматривалось создание промышленности, основанной на местных природных ресурсах и обеспечивающей максимальную занятость трудоспособного населения. На первое место было поставлено развитие сланцевой, торфяной, сланцехимической и целлюлозной промышленности, затем — развитие консервирования сельскохозяйственной и садоводческой продукции и организация производства новых видов пищевой продукции. Для увеличения производства сельскохозяйственной продукции было запланировано освоение новых земель и повышение плодородия имеющихся угодий путём проведения мелиоративных работ. Для достижения всех этих целей предполагалось готовить специалистов как в стране, создав систему профессионального образования, а также за рубежом[26].
В 1936 году сланцевая и торфяная промышленность были реорганизованы в акционерные общества с 95 процентами государственной собственности; построены новые торфяной, сульфатно-целлюлозный, брикетный и фосфоритный заводы, несколько электростанций. Производство электроэнергии с 1934 по 1938 год увеличилось в 1,7 раза. Для расширения электрификации Эстонии было основано предприятие «AS Elektrikeskus», 80 % акций которого принадлежало государству. В руках государства были сосредоточены основные объёмы переработки и реализации древесины и продажа строительных материалов на внутреннем рынке. Государство также активно занималось развитием металлургической промышленности, судоремонтом, производством радиоаппаратуры, торфяных комбайнов, мостовых кранов, многоковшовых земснарядов, трамвайных и железнодорожных вагонов и др. В целях финансирования всех государственных учреждений и более эффективного использования имеющихся средств в 1938 году был создан Государственный экономический комитет[26].
Несмотря на быстрый рост отраслей, связанных с использованием природных ресурсов, на текстильную и пищевую промышленности в 1939 году по-прежнему приходилась наибольшая доля промышленного производства — соответственно 25 % и 15 %. На третье место вышла химическая промышленность (12 %), затем следовали металлургия, машиностроение и сланцевая промышленность. Около 20–25 % продукции крупной промышленности экспортировалось (целлюлоза и бумага, затем — изделия текстильной и деревообрабатывающей промышленности, сланцевое масло, бензин, галалит, цемент, спички, стекло и кирпич). Доля промышленности в ВВП страны к концу 1930-х годов составила 32 %, однако сельское хозяйство по-прежнему оставалось доминирующей отраслью экономики[26].
Связь с советскими властями
Согласно утверждениями российских историков, Пятс был тесно связан с советскими властями: он был одним из организаторов эстонско-советской Коммерческой палаты (1924 год), акционером Таллинской судоходной компании, а также трудился юрисконсультом Нефтяного синдиката СССР[56]. Советская сторона платила Пятсу за работу юрисконсульта 4000 долларов в год, что вдвое превышало жалованье председателя эстонского парламента или президента Эстонии[57]. Депутатское жалованье Пятса составляло 488 долларов в год[57].
Эстонский историк Магнус Ильмъярв[эст.] (род. 1961) также много писал о деловых связях Пятса с Советским Союзом. Однако исследование Яака Валге показало, что в использованных Ильмъярвом источниках нет ничего, что позволило бы считать Пятса агентом российского влияния[58][59].
Ссылка в РСФСР
Константин Пятс сложил президентские полномочия 21 июля 1940 года, после принятия Рийгикогу решения об образовании Эстонской ССР[8].
30 июля 1940 года, ещё до официального присоединения Эстонии к СССР, за Константином Пятсом и его семьёй в их дом в Клоостриметса прибыли офицеры НКВД. Президента, его сына Виктора, жену Виктора Хельги, двоих их маленьких сыновей и их няню Ольгу Тюндер поездом отправили сначала в Ленинград[60], затем в Уфу, где предоставили отдельную пятикомнатную квартиру в центре города со всеми удобствами и мебелью. К Пятсу приставили трёх агентов НКВД, одна из которых (женщина-эстонка) была назначена экономкой, установили контроль за его перепиской; радиоприёмник в его квартире не работал. С Пятсом было приказано хорошо обращаться; ему назначили личного врача. С сентября, по заданию из Москвы, Константин Пятс начал составлять на русском языке обзоры своей деятельности в Эстонии, об отношениях Эстонии с Советским Союзом, Германией и западными странами, о финской пропаганде против Эстонии во время Зимней войны, о деятельности белых эмигрантов в Эстонии и пр. Виктор Пятс наивно полагал, что рано или поздно он уедет со своей семьёй за границу и его примут в Англии, Голландии или Америке. Он был довольно общителен с агентами НКВД, его же отец был неразговорчив, не установил никаких связей с местными жителями и ни с кем не переписывался[61].
Константин Пятс верил в своё скорое освобождение. Он писал прошения о том, чтобы отправить своих внуков, младший из которых серьёзно заболел, с их матерью и няней в Швейцарию, Италию или Эстонию; узнав из газет об освобождении Матьяша Ракоши из венгерской тюрьмы предложил себя и свою семью в обмен на кого-то из коммунистов в Венгрии; он также предложил обменять себя на Эрнста Тельмана с нацистской Германией. Все его обращения оставались без ответа[61].
Арест
26 июня 1941 года Константин Пятс был арестован вместе со всей семьёй. При обыске никаких документов, представляющих интерес для советских властей, обнаружено не было. Начались многочасовые допросы. Затем было составлено обвинительное заключение. Константин Пятс и его семья обвинялись в трёх преступлениях: в фашистских формированиях на территории Эстонии и участии в них Пятса; в участии Пятса в антисоветской деятельности немецких разведывательных органов на территории Эстонии и в деятельности разведывательных органов других стран. Константин Пятс не признал себя виновным ни по одному из пунктов обвинения. Он верил, что если немцы возьмут Эстонию, они потребуют его как бывшего президента и предоставят вместо него заложников, — так он сказал своему сокамернику. Ещё весной 1942 года он надеялся, что его и других прибалтийских государственных деятелей вскоре отправят в Москву, а затем на родину благодаря дипломатическому давлению Англии и США[61].
Во время ареста у семьи Пятсов изъяли 240 долларов золотом, 565 эстонских крон, 5000 финских марок и 880 долларов США, восемь английских банковских чеков, золотые и серебряные кольца, браслеты, часы и пр. Виктора поместили в тюрьму, Хельги была отправлена в лагерь города Туринска Свердловской области, их детей перевели в детдом[61][60].
В 1942 году Константин Пятс был помещён в Казанскую тюремную психиатрическую больницу[62].
С декабря 1952 года Пятс находился в психиатрической больнице имени Литвинова в Бурашево под Калинином. Его поместили в отдельную палату № 2 и не подвергали медицинским процедурам. Как замечали окружающие, по-русски пациент палаты № 2 говорил с мягким акцентом; было видно, что он хорошо образован и воспитан и явно отличается от остальных пациентов больницы. На вопрос, кто он такой, пациент отвечал: «Я — президент Эстонии»; это заявление пациенты и сотрудники низшего звена не принимали всерьёз. Пациент получил прозвище «Президент»[63].
В конце 1954 года Константин Пятс был доставлен из России в психиатрическую больницу в Эстонии, в деревне Ямеяла, в двух километрах от Вильянди. Это вызвало большой общественный резонанс, жители начали приносить бывшему президенту многочисленные пожертвования. В связи с этим через десять дней Пятс был опять вывезен в Россию, где он скончался 18 января 1956 года[61].
В 1988 году в Бурашево прибыла группа эстонских активистов с целью найти факты, подтверждающие смерть в этих местах первого президента Эстонии Константина Пятса. Рассказали про работу в архивах и безуспешные выезды на литовские, белорусские и латвийские кладбища. После долгих поисков на сельском кладбище останки Константина Пятса были найдены и в 1990 году перезахоронены на таллинском кладбище Метсакалмисту[64]. Могила первого президента Эстонии имеет культурно-историческое значение[65].
Цитаты
В декабре 1914 года Константин Пятс писал об эстонской независимости[66]:
|
|