Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Скульптура майя — архитектурные и культурные памятники, оставленные мезоамериканской цивилизацией майя. Несмотря на агрессивную политику испанских конкистадоров и католической церкви, сохранилось большое количество монументальной архитектуры и мелкой майяской пластики.
Скульптура майя, преимущественно, представлена рельефами, единственным городом с круглой скульптурой был Копан[1]. С точки зрения современных майянистов, «единственной целью и обоснованием для создания скульптурного, архитектурного или художественного образа был культ». Художник таким образом, наряду со священнослужителем, был посредником между земным и горным мирами. Сама философия скульптурного творчества для доколумбовых цивилизаций разительно отличается от всего, к чему привычна Европа. Если основой скульптурного творчества в Старом Свете выступал некий герой, или некое событие, воплощением которого являлась скульптура или стела, темой индейского творчества становилось воплощение мифа или ритуала, отношение человека и божества. Подобная направленность, так же как и попытка воплотить в понятном для рядового верующего форму, суть и характер божества, привела к возникновению сложного символического языка, состоящего из множества изображений и орнаментов, которые характерны для скульптурных и архитектурных форм всех культур доколумбовой Америки и, в частности, скульптуре майя. Ещё одним характерной только для творчества американских индейцев чертой является обязательная связь монументального творчества с календарём. Очередное творение создавалось именно тогда, когда это требовало положение звезд и планет, причем соответствующая дата скрупулезно отмечалась на статуе или стеле, служа затем точкой отсчета для астрологических толкований и пророчеств. Своё значение также имеет количество повторов того или иного орнаментального мотива, как правило, соответствующего количеству лет или дней в магических циклах, характерных для всех цивилизаций доколумбовой Америки.
Содержание
Исследования
Скульптура майя является одним из важнейших предметов художественного наследия Центральной Америки. Как писал Ростислав Кинжалов в 1971 году, изучена она недостаточно хорошо и выявить поэтапную историю её развития достаточно трудно. Однако в последние полвека археология накопила достаточно материала, и, согласно данным исследователя Виктора фон Хагена[2], можно выделить 6 конкретных периодов развития майяской скульптуры[3].
В вопросе сохранности сыграли роль и испанские конкистадоры и католическая церковь, активно боровшиеся с культурой майя. Европейскими завоевателями и миссионерами было уничтожено большое количество предметов культурного наследия майя, в том числе и скульптур. Работ, подробно исследующих скульптуру майя, не так много, а условия в местностях, где проводятся раскопки, — сложные. Именно поэтому новые находки часто приводят к пересмотру существующих концепций. Также они позволяют чётко проследить зарождение и развитие майяского стиля, а также его угасание. Что уникально именно в скульптурах майя — создатели указывали время сотворения на скульптурах[4].
Первым из европейцев искусством доколумбовой эпохи заинтересовался знаменитый естествоиспытатель XIX века Александр фон Гумбольдт. Ещё не различая стилей, хронологии и даже народов, создавших те или иные произведения, Гумбольдт впервые привлек внимание европейского научного сообщества к индейскому искусству как таковому. На волне возникшего интереса, первые памятники скульптуры майя были открыты учеными в 1839 году, когда американский ученый Джон Ллойд Стефенс открыл скульптурные и архитектурные памятники Копана[5]. Скульптура этих памятников вызвала удивление ученых — она совершенно не укладывалась в европейские рамки[6]. Эти памятники были с большим трудом зарисованы спутником Стефенса — художником Фредериком Казервудом[7]. Публикация Стефенсом книги «Путевые впечатления от поездки по Центральной Америке, Чиапасу и Юкатану» вызвала фурор в научном мире и положила начало исследованиям цивилизации майя[8].
В 1885 году на Юкатан приехал консул США Эдвард Герберт Томпсон. Прочитав в книге юкатанского епископа Диего де Ланды, что в колодец в Чичен-Ице жрецы сбрасывали сокровища и девушек[9], Томпсон принялся с помощью землечерпалки искать на дне озера сокровища[10]. Вскоре Томпсон нашел множество ваз, наконечников копий, обсидиановых ножей и нефритовых чаш, а также прочие украшения и орудия[11]. Однако, через какое-то время землечерпалка перестала добывать сокровища, после чего Томпсон и греческий водолаз Николай, начали находить дальнейшие находки с помощью водолазных погружений в колодец[12]. Большая часть добытых предметов имели в своем составе преимущественно медь, хотя были и полностью золотые предметы. На некоторых из найденных предметов были иероглифы майя[13].
Дальнейшие исследования XIX века, включавшие работы таких серьезных ученых как Хосе Мария Мелгар-и-Серрано, а также Франсиско дель Пасо, а также их коллег и последователей в первую очередь акцентировались на «странности», «экзотичности», «гротескности» находок, непохожих ни на что, известное в Старом Свете, однако, накопленная информация нашла применение в работах более позднего времени, в частности, Оливера Ла Фаржа и Франса Блюма, впервые попытавшихся составить хронологическую шкалу а также определить количество взаимовлияющих стилей скульптурного творчества. Дель Пасо ввел в научный обиход имя «ольмеки», в то время как Джорджу Байрону Гордону в 1898 году впервые удалось отделить друг от друга собственно ольмекские и собственно майяские находки — самые ранние из которых несли на себе след явного ольмекского влияния.
Первым, кто взялся за изучение собственно майяской скульптуры, был Герберт Джозеф Спинден[14], который подверг исследованию находки из Копана классического периода. Также данные по статистическому анализу памятников, системе их датировке и другим особенностям есть в работе Татьяны Проскуряковой[15]. Также она занималась исследованием стел майя[4].
Описание
Среди майяской скульптуры были как монументальные работы, так и мелкая пластика[4].
Монументальная скульптура у майя была призвана либо дополнять архитектурные сооружения (скульптуры и рельефы на фасадах и внутри помещений, притолоки, плиты, панели, косяки, колонны, лестницы), либо привносить новые элементы в архитектурные комплексы (алтари, святилища, троны).
Стелы — традиционные для майя резные монолиты, где изображались канонические для конкретного периода сюжеты. Как правило, высота стелы — 1,7 м, а масса — 50 т[4][3][16].
Среди мелкой пластики майя были терракотовые статуэтки, изделия из драгоценных и полудрагоценных металлов, из кости, дерева, раковин, камня и штукового гипса.
Также были различные маски, в том числе погребальные, и бюсты. В различных местностях особенности создания пластики различались[4][3].
Скульптор как правило имел на вооружении каменный, базальтовый, либо диоритовый резец. Терпение и усердие позволяло ему создавать довольно сложные сюжеты. Работа была настолько качественной, что стелы и другие формы скульптуры пережили века в сложном тропическом климате и даже сейчас можно разобрать иероглифы на них.
Хороший мастер умел правильно резать, ваять и сверлить, а камень легко ему поддавался[3][16].
Майя всегда добивались того, чтобы их скульптурные и архитектурные памятники были идеально симметричны. Для измерений майя всегда использовали шнур, бывший для зодчих единицей измерения[17].
Также среди инструментов майяских скульпторов были долото из базальта, обсидиана или кремния, каменный или деревянный молот и обсидиановый нож.
Для монумента специально выбиралось место и туда доставлялся известняк в форме блока[18].
Для полирования майя использовали каменную пыль, песок и воду[16].
Майя умели использовать такие скульптурные приёмы, как резьба, барельеф, горельеф, круглый и моделированный объём[16].
Основной тематикой скульптуры было изображение божеств, правителей или жрецов. Скульпторы подчёркивали их величие, делая из гордыми, сильными, достойными, значимыми.
Если же требовалось изобразить простой люд — крестьян, рабов и др., то скульптор указывал на их низкое положение скудной одеждой, принижающими позами, показанием угнетённости и осознания своего положения[16].
Часто скульптуры были украшены иероглифическими надписями (в частности, почти все найденные в Паленке надписи были на лестницах, фасадах, пирсах и панелях стен).
Как правило, тексты выбивались на алтарях либо стелах, стоящих в церемониальных дворах либо перед крупными структурами майя[19].
Часто надписи бывают на столбцах и перемычках дверей. Часть уцелевших надписей на памятниках майя сообщают о создании этих памятников.
В частности, на стелах майя часто бывают короткие надписи, в которых написано о возведении этих стел[20].
Кроме того, большинство надписей на стелах являются календарными, обозначая периоды правления правителей[1].
Однако большая часть текстов сообщают о деяниях царей майя и их помощников.
При этом, крайне часто целью тех или иных записей является осветить один конкретный эпизод истории, а не подробно рассказать о всех деяниях царей[21].
Характеризуя майяское искусство, Роджер Фрай отмечает невероятно сильную эмоциональность, её равновесие с системностью[3].
Монументальная скульптура
Частью монументальной скульптуры были стелы. Стелы, как правило, были размером 2 метра (наиболее крупные достигали 10 метров) и были покрыты росписью и резьбой. Часто перед стелами были алтари, являвшиеся круглыми или прямоугольными камнями. Как и алтари, они воздвигались у подножия пирамид[1].
Ранний период
Наиболее ранние памятники монументальной скульптуры майя обнаружены в горной области их обитания (городища Каминальхуйу и Чокола), а также в прилегающей к Тихому океану части Гватемалы (поселение Исапа и некоторые другие). Однако исследователь Вогт заявил, что памятники из Каминальхуйу принадлежат языковым семьям шинка-ленка или михе-соке[22]. Это связано с тем, что скульптура из этих поселений несёт в себе общие для Мезоамерики черты. Однако можно определённо сказать, что традиции ольмеков сыграли немаловажную роль в формировании у майя собственного стиля[4].
Исследователи отмечали, что определенная часть археологических находок, характерных для этого периода, составляют необработанные камни или обломки скал, обладающие причудливыми очертаниями, привлекавшими к себе внимание индейцев. В одном из таких «природных» монументов можно разглядеть грузную сидящую человеческую фигурой, другие смутно напоминают собой иные антропо- и зооморфные формы. По всей вероятности, они служили ритуальным целям; верование в то, что необычные природные образования служат убежищем духов и потому способны выступать в качестве идола или фетиша, характерны для многих народов, находящихся на уровне, соответствующем первобытнообщинному строю, подобные случаи для Африки были описаны уже в XIX веке. Появление подобных протоскульптур совпадает со временем, когда предки майя от кочевой охоты и собирательства постепенно переходили к созданию постоянных поселений, и культуре обработке земли[23].
Постепенное расслоение в среде свободных общинников, и появление военной и жреческой элиты знаменует собой характерное изменение в самой идеологии доклассической скульптуры; отныне она распадается на два характерных вида, первый из которых можно охарактеризовать как «храмовую», или «дворцовую» скульптуру, включающую в себя изображения правящей элиты и воинских божеств, второй — как предметы более скромного вида, предназначенные для чисто домашних ритуалов, совершавшихся в первую очередь в жилищах людей скромного достатка. Элита монополизирует за собой право на использование «монументальных» материалов, в первую очередь камня, оставляя для домашнего использования дерево и глину; кроме того, сколь о том можно судить по находкам последнего времени, особенную роль для майя играл сам размер скульптуры. Чем выше была иерархическая ступень, на которой находился тот или иной правитель или жрец, тем огромней и монументальней полагались его изображения[23].
На остальную же долю приходятся различные стелы и алтари. Почти на всех них высечены различные иероглифы. По большей части они до сих пор не расшифрованы, но учёные сумели понять, что часть из них — это запись дат создания, что позволяет установить связь с некими историческими событиями. На многих стелах изображены люди высокого положения, скорее всего правители городов майя, а сами стелы были связаны с важными событиями в их жизни. На других же стелах майя изображали своих божеств[4].
Также исследователи обнаружили большое количество пустых стел. Скорее всего, там были различные лепные покрытия в виде символов, фигур и других изображений. Также там могла быть роспись, но ранние памятники, в отличие от классических, её не сохранили. Как правило, изображения размещались на лицевой стороне стелы, а на боковых сторонах и с тыла были расположены орнаменты и иероглифические надписи[4].
Что же касается алтарей, сверху и по бокам круглой плиты были расположены рельефы. Также они были на всех гранях прямоугольного блока. Подставки для алтарей тоже могли покрываться рельефами или изображениями фигур. К примеру, подставка алтаря в Сейбале имеет подставку в виде согнутых мужчин, которые будто бы держат плиту[4].
Среди древнейших памятников монументальной скульптуры майя больше всего изучены находки из горной части современной Гватемалы (так как в низменностях, вроде Тикаля, обнаружено мало находок)[4]:
- Круглая скульптура (в Копане[1]), влияние ольмеков (памятники Монте-Альто, монумент 2, Пацуна и др.)
- Пьедестальная скульптура[24]
- Стелы, для которых характерны анатомически точные изображения человеческого тела, а также тщательное воссоздание одежды героев и обстановки.
Стела 11 из Каминальхуйу изображает мужчину в плаще из шкуры и головном уборе из двух драконьих масок. На нём есть ещё две таких маски — на шее и груди, и на массивном поясе. Стоит он на платформе, держа в левой руке церемониальный нож. Похожий обтёсанный кремень обнаружен в могиле 1 этапа Мирафлорес в кургане E-III-3 Каминальхуйу. В небесах летает огромный дракон, а у ног героя — две курильницы, источающие дым[4].
Величественная стела 10 из того же городища создана из чёрного базальта, но, увы, была разбита в древности, а рельеф — повреждён. Они были захоронены в земле вместе со стелой 11. Правая часть стелы изображает огромного бородатого ягуара в пышном шлеме с большими зубами и клыками. Слева от него показано другое божество — также бородатое, с веками-трезубцами и жезлом в левой руке. Ниже от фигур стоит мужчина, облачённый в тяжёлый пояс и маску за спиной и воздымающий руки к небесам. Рядом расположена надпись из иероглифов, которая до сих пор не расшифрована — доклассическая письменность майя[4].
Обе стелы относятся к периоду Мирафлорес (V в. до н. э.)[4].
В похожем стиле создан рельеф в Чоколе, на котором человек в маске держит две человеческие головы — одну в правой руке, другую прижимает к телу тыльной стороной той же руки[25][4].
На фрагменте ранней майяской стелы из Эль-Трапиче (сейчас — Чальчуапа, Сальвадор), хоть и крайне повреждённом, можно заметить жреца или правителя в сидячем положении, облачённого в пышный головной убор из перьев. Правой рукой он опирается о землю, а в вытянутой левой держит крупную голову ягуара, которая также украшена перьями. В верхней части стелы находится надпись из 10 столбцов иероглифов. В том же кургане, что и стела, была обнаружена каменная голова ягуара[26][4].
Два последних памятника относятся к периоду Кайнак (200 год до н. э.— 200 год н. э.)[4]. Для скульптуры раннего доклассического периода характерно ольмекское влияние, выражающееся, в частности, в характерной округлой форме, неглубоком барельефе, и привычных для ольмекского искусства формах лиц и бровей, изображенных персонажей. Предположительно, в это время ольмекское влияние, распространяясь от тихоокеанского побережья, где собственно и рождалась ранняя цивилизация мезоамерики, формировала некий «общий» стиль, дополнявшийся в каждом отдельном поселении местными чертами[27].
Классический период
Для стел классического периода характерны канонизированные изображения мужчин-правителей. Чаще всего они одиночны, многофигурные композиции для стел, в отличие от настенных рельефов и изображений, для стел не характерны, хотя встречаются исключения. Также редки и изображения женщин. Майяскую скульптуру распознать просто — головы повёрнуты в профиль или, реже, в три четверти, а остальное тело — передано стандартно, в фасе. Сам вид фигур довольно похож — прямые волосы, косо поставленные узкие глаза, длинный крупный нос, плавно переходящий в широкий резко скошенный лоб. Рот небольшой, губы чуть полноваты и углами слегка опущены к низу. Линия подбородка нечёткая, сам он непропорционально мал и также слегка скошен. Как можно понять, у майя этот стиль обусловлен многовековыми традициями, а понятия о красоте в те времена были таковыми. Вообще, майя искусственно удлиняли головы у новорождённых, как было у них в обычае[4].
Для наиболее ранних памятников классического периода характерны упрощённость и утяжелённые пропорции. Например стела 29 из Тикаля, стелы 5,9 и 10 из Уашактуна и стела 1 из Волантуна. Все они относятся к концу III — началу IV века н. э. Согласно традициям выполнены положение головы и тела, ступни ног поставлены одна за другой, как при ходьбе. Подобные традиции изображения характерны для древнего Египта[4].
Также для майя в раннеклассический период характерны сложные украшения, свисающие с задней части пояса и различные крупные подвески, что свидетельствует о влиянии ольмеков на культуру майя[4].
Для следующего этапа характерны фигуры, расположенные в фас. В Тикале и Уашактуне они появляются в середине IV века. Затем произошёл переход к практически круглой скульптуре. Было несколько методов достижения этого. Первый — выдвижение фигуры из плоскости. Например, в юго-восточных областях майя, а это Копан и часть Киригуа, а также в Тонине обнаружены стелы, где фигура выдаётся практически на три четверти. Согласно другому методу, ниша вырубалась вокруг самой фигуры. Это характерно для городов на реке Усумасинте, например, для Пьедрас-Неграса. В более поздний период это можно заметить в Киригуа — тыльная сторона стелы 1. Возможно, это свидетельствует о влиянии Пьедрас-Неграса на жителей долины Мотагуа. И, наконец, финальный этап достижения круглой скульптуры — стенная панель из сооружения О-13 в Пьедрас-Неграсе, а также вполне неплохой фрагмент рельефа, найденный в том же городе. Однако, несмотря на старания скульпторов, подлинной круглой скульптуры они всё же не достигли[4].
В дальнейшем развитие скульптуры было прервано внутреннеполитическими событиями у майя. Десятки лет новые памятники не воздвигаются, а во многих городах, как в Тикале, были разбиты или обрушены многие памятники. Только в конце VI века возобновляется строительство стел[4].
В следующий период, а именно 593—751 годах, монументальная скульптура продолжает развитие. Каждый город формирует свои скульптурные традиции, создаются свои художественные школы. После 613 года формируются центры монументального искусства со своими оригинальными стилями. Сохраняется традиционное положение фигур, но появляются и положения тел в профиль. Ступни ног теперь повёрнуты в разные стороны, голова обычно показывается в профиль. Среди представителей этого жанра — тикальские стелы 10, 12, 14, 23 и 25, также на них появляются изображения женщин[4].
Пропорции фигур становятся правильнее, а позы — естественнее. Хотя статика преобладает, майя стремятся передать движение фигур. Усложняется и композиция, появляются второстепенные персонажи, прорабатываются элементы декора. Примером нового течения является рельеф на притолоке 24 из здания 23 в Йашчилане. В центре на ней, по мнению Кинжалова, божество, а вот Проскурякова анализирует иероглифы, и замечает, что это — правитель[28]. Жрица приносит ему жертву. Скульптор поработал и над композицией. Хоть фигуры и параллельны, жезл бога/правителя пересекает изображение по диагонали. Перья на вершине жезла заполняют пустоту над головой женщины и уравновешивает расположенные слева иероглифы[29][4].
Развивается и тот рельеф, что стремится к круглой скульптуре — фигура уже не скована, а правитель выглядит гордым и величавым. Символ власти — жезл в форме змеиной полосы — расположен горизонтально и прижат к груди правителя. Пример — стела Р из Копана (623)[4].
Вершины монументальное искусство майя достигает в следующем периоде — вт. пол. VIII века. В это время происходят изменения и в самом обществе майя. На лице персонажа стелы D в Копане изображена маска, напоминающая мексиканского Шипе-Тотека[30][31]). Сама стела датируется 736 г. и на ней прослеживается влияние Мексиканского плоскогорья на южные области майя. В руках правитель держит теперь уже изогнутый скипетр с небольшим человечком на вершине, что говорит о изменениях в религиозно-политической ситуации. У персонажа на жезлах одна нога имеет вид змеи — намёк на хромого Тескатлипокой у науа[4].
Появляется сочетание рельефа и горельефа, что позволяет усложнить сюжет и внедрить многофигурные композиции. Уже более точно передаётся движение персонажей. Достигают пика развития скульптурные школы в Паленке, Пьедрас-Неграсе, Йашчилане, Тонине, Копане, Киригуа и т. д. Эти школы активно сотрудничают и обмениваются идеями между собой и благодаря этому многие элементы стел разных городов имеют сходства. Также были группы скульпторов, ходящие от одного города к другому[32][4].
В этот период одной из крупнейших была Паленкская скульптурная школа, которая активно внедряла новшества в скульптуре. Их идеи перенимали все прочие скульпторы майя. Именно из Паленке пошла традиция заменить «змеиную полосу» на «жезл с карликом». Это влияние чувствуется не только в ваянии городов нижней Усумасинты — Шупы, Эль-Ретиро, Тортугеро и др., но и в Комалькалько, Балам-Кане, Эль-Чикосапоте, Бонампак’е, Лаканхе и даже в Нокучиче (юг Юкатана) и Чич’ен-Ице (притолоки в Акацибе)[4].
В самом Паленке известна только одна стела[33][4].
«Естественность, простота, благородство и чистота линий, уравновешенность и гармоничность композиций — вот характерные черты творчества скульпторов Паленке. Персонажи на рельефах следуют майяскому идеалу красоты: у них узкие, с выдающимися скулами лица, крупный, загнутый книзу нос, вытянутый назад и уплощенный лоб, акцентированный черепной деформацией, удлиненные глаза, маленький рот, отступающий закругленный подбородок. Мускулатура не показывается; по фигуре невозможно судить, кто изображен: мужчина или женщина. Большое внимание уделяется деталям, в частности костюмов: сандалии, щитки на ногах, пышные головные уборы из перьев, украшенные драгоценными камнями и раковинами одежды, ожерелья; ручные и ножные браслеты изображаются ваятелем с величайшей тщательностью, доходящей порой до педантизма. Обычно композицию окружает рамка или из иероглифов, или из искусно сгруппированных символических элементов. Последние составляют отдельный ансамбль и поэтому не мешают восприятию реалистически передаваемых центральных фигур рельефа»
Ростислав Кинжалов[4]
Мексиканский археолог Альберто Рус при исследовании Храма надписей обнаружил скульптурные памятники. К склепу он пробирался четыре дня, после чего он наконец прорубил отверстие в стене и пустил туда свет от мощного прожектора. Вот как он описал увиденное:[4]
|
|