Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Троцкий во главе Красной армии был фактически с 14 марта 1918 года в качестве народного комиссара сначала военных дел, а затем и военно-морских дел. Вплоть до 1925 года большевистская пропаганда рассматривала Льва Троцкого как «одного из вождей Красной Армии», а оппоненты — как «военного лидера» большевизма.
Как отмечают исследователи В. Краснов и В. Дайнес в своей работе «Неизвестный Троцкий: Красный Бонапарт», Троцкому в качестве главы Красной армии удалось полностью разгромить всё внутреннее вооружённое сопротивление коммунистам, тогда как борьба с внешними врагами оказалась не столь удачной. Попытка советизировать Польшу с помощью военной силы провалилась. По мнению исследователя Пола Джонсона именно Троцкий в качестве главы Красной армии так много, как никто другой, сделал для физического выживания большевизма в трудные для него годы Гражданской войны.
Роль военного лидера на несколько лет дала Троцкому необъятную власть, которая со временем начала вызывать настороженность «старых большевиков», недолюбливавших Троцкого, как «выскочку»[источник не указан 3458 дней]. Использовавшиеся Троцким жёсткие методы военного времени привели его к целому ряду личных конфликтов, в том числе с Зиновьевым Г. Е. и со Сталиным во время обороны Царицына. Возглавив в 1922 году аппарат партии в качестве генсека ЦК РКП(б), Сталин стал одним из самых непримиримых, и наиболее опасных противников Троцкого. Уже после окончательного прихода к власти Сталин и его последователи сохранили недоверие к ранее служившим под началом Троцкого военным, подозревая их в поголовном «троцкизме». Подобное отношение впоследствии вылилось также в подозрения в подготовке «троцкистского» военного переворота и в репрессии в РККА.
Иллюстрируя популярность, которую во время Гражданской войны Троцкий имел в армии, историк Дмитрий Волкогонов приводит следующую записку, поданную Троцкому начальником 6-й кавалерийской дивизии будённовской Первой конармии, Апанасенко И. Р. (орфография сохранена):
КРАСНОМУ ВОЖДЮ РЕВОЛЮЦИОННОЙ АРМИИ!..
На военном совещании я писал записку Вам, она попала тов. Склянскому, что все равно нам идти далеко вперед, к своим сотоварищам и водрузить Красный факел на горизонте Европы, а Тов. Троцкого посадим управлять Красной Армией не одной РЕСПУБЛИКИ, а может быть Миром, но для этого нужен Красный боец. Вас прошу обратить Ваше Величайшее внимание на письмо и примите меры на мои вопросы…
С Коммунистическим Приветом. Сын пролетариата. Начдив Конницы Апанасенко.[1]
Содержание
Предыстория
Троцкий Л. Д. получил пост наркоминдела в первом составе Советского правительства, однако его деятельность на этом поприще оканчивается, в целом, неудачно. Троцкому удалось сломить бойкот (в советской историографии — «саботаж») госслужащих старого МИД, и выполнить одну из пропагандистских задач большевиков, публикацию тайных договоров царского правительства. Вместе с тем, справиться с главной задачей своего наркомата и одной из основных программных задач большевизма — заключения «всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций» — Троцкому не удалось. Все его попытки «разагитировать» немцев или затянуть мирные переговоры в ожидании революции в Германии провалились, а державы Антанты эти переговоры и вовсе проигнорировали.
После окончательного краха своей «промежуточной» формулы «Ни мира, ни войны» Троцкий подаёт в отставку с поста наркоминдела, и получает её с 13 марта 1918 года. После угрозы Ленина подать в отставку, если германские условия не будут приняты, Троцкий решает всё же поддержать ленинскую платформу. На историческом голосовании ЦК РСДРП(б) 23 февраля 1918 года Троцкий и трое его сторонников воздержались, что обеспечило Ленину большинство.
Уже 14 марта Троцкий получил пост наркома по военным делам, 28 марта — председателя Высшего военного совета, в апреле — народного комиссара по морским делам, и 6 сентября — председателя революционного военного совета РСФСР. По оценке историка Юрия Фельштинского, Ленин назначил Троцкого на эти посты в знак благодарности за поддержку Троцкого на историческом голосовании ЦК РСДРП(б) 23 февраля. Сам же Троцкий в своей автобиографической работе «Моя жизнь» утверждал, что Ленин первоначально предлагал ему должность наркомвнудела, и весной 1918 года «вернулся к своей первоначальной идее», предложив Троцкому, «раз уж враги перешли к формированию армий и фронтов», возглавить формирующуюся Красную Армию.
Красная армия весной 1918 года
Наркомат военных и военно-морских дел был сформирован в октябре 1917 года как комитет, управляемый коллегиально Крыленко Н. В., Дыбенко П. Е. и Антоновым-Овсеенко В. А.. По состоянию на март 1918 года этот комитет фактически уже прекратил деятельность параллельно с окончательным развалом российской армии.
В отличие от своих вышеупомянутых предшественников, Троцкий не только не имел никакого военного образования, но даже не служил в царской армии. Весь его военный опыт сводился к работе военным корреспондентом в 1912 году во время непосредственно предшествовавших Первой мировой войне Балканских войн. Этот опыт дал Троцкому определённое представление о боевых действиях, но это представление оставалось во многом поверхностным: так, биограф Троцкого, Исаак Дойчер, комментируя один из его «окопных» репортажей, заметил: «Невероятно! Автор вообще не видел окопа!». Такое положение дел для большевиков было вполне обычным: так, ни Ворошилов, ни Фрунзе в царской армии также не служили, а Сталин даже был признан негодным к службе из-за сломанной в детстве руки, которая неправильно срослась. Те немногие большевики, которые до революции служили в армии, практически поголовно имели невысокие чины: так, Будённый С. М. был унтер-офицером (сержантом), Крыленко — прапорщиком, Антонов-Овсеенко — подпоручиком.
Сам Троцкий в своих мемуарах «Моя жизнь» утверждал, что принял новую должность под давлением лично Ленина, который первоначально предположительно предлагал Троцкому должность наркомвнудела: «Ленин…добился своего. Моим предложением выйти в отставку [с поста наркоминдела] … он воспользовался только для того, чтобы осуществить свою первоначальную мысль, видоизменив её, в соответствии с обстоятельствами. Так как внутренний враг от заговоров перешёл к созданию армий и фронтов, то Ленин хотел, чтобы я встал во главе военного дела».
Хотя формирование Красной армии началось ещё в январе-феврале 1918 года, вплоть до мая новая армия оставалась фактически на бумаге. Добровольческий принцип комплектования привёл к тому, что эта армия оставалась малочисленной, и добровольцами записывались, в первую очередь, голодающие безработные, ожидавшие платы по 15 рублей в сутки и продовольственный паёк. Основным стимулом для большевиков перейти к форсированному формированию регулярной армии стало восстание чехословацкого корпуса, наглядно продемонстрировавшее всю слабость тех войск, которыми большевики на тот момент располагали.
Сама структура новой армии в первой половине 1918 года находится в непрерывном движении: в марте 1918 года образован Высший военный совет, в апреле — Высшая военная инспекция во главе с Подвойским Н. И., в сентябре — Реввоенсовет. Система из реввоенсоветов армий, фронтов, и возглавлявшего их Реввоенсовета Республики (РВСР) являлась личным изобретением Троцкого. В состав РВСР входил Главнокомандующий Вооружёнными Силами Республики, «военспец», приказы которого вступали в силу только после утверждения гражданскими членами РВСР. Главнокомандующий имел в своём подчинении Полевой штаб, решавший оперативные вопросы, и состоявший также из «военспецов», и имел право рекомендовать назначения и перемещения по должности. Аналогичная система повторялась уровнями ниже. На уровне фронтов приказы Командующего — «военспеца» утверждались двумя прикомандированными к нему политкомиссарами, на уровне полка, бригады и дивизии количество политкомиссаров уменьшалось до одного. Подобная система была окончательно отменена только в 1942 году (см. Комиссар).
Весной 1918 года Троцкий лично написал текст первой красноармейской присяги («Социалистическая военная присяга»), утверждённой постановлением ВЦИК от 22 апреля 1918 года, в марте 1918 года Троцкий разработал систему военных комиссариатов (военкоматов) при активном содействии бывшего царского генерала Самойло А. А., который до революции ведал вопросами мобилизации.
19 апреля 1918 Троцкий приказом по наркомату утвердил красную звезду в качестве нагрудного знака для всех красноармейцев, 29 июля 1918 также приказом по наркомату утверждена кокарда в виде красной пятиконечной звезды.
Современник Троцкого Зив Г. А.
Ряд исследователей
Дело Щастного
Одним из первых действий Троцкого на посту наркома по морским делам был арест и предание суду революционного трибунала командующего морскими силами Балтийского флота контр-адмирала А. М. Щастного в мае-июне 1918 г. На суде Троцкий, будучи единственным свидетелем по делу, выступил как обвинитель Щастного «за преступления по должности и контрреволюционные действия». Несмотря на слабость доказательств обвинения Щастный был приговорён 21 июня 1918 к расстрелу. Декрет о восстановлении смертной казни был принят 13 июня 1918 г. и это был первый судебный смертный приговор в Советской России. (см. кн. Чернявский Георгий «Лев Троцкий» Часть 2, Глава 5 со ссылкой 565 на статью А. Рабиновича.)
Чехословацкий мятеж (май-июнь 1918)
К маю 1918 года крайне накалилась обстановка вокруг Чехословацкого корпуса. В условиях окончательного распада бывшей царской армии чехословаки на какое-то время становятся чуть ли не единственной боеспособной военной силой в России. После заключения Брестского мира положение легионеров в России становится крайне неопределённым. Чехословаки не испытывали особого желания ввязываться в сложнейшие внутренние проблемы чужой для них страны, однако попасть на фронт через враждебную для них Германию они также были не в состоянии.
Большевики оказываются одновременно под давлением как держав Антанты, воспринимающих чехословаков, как своих союзников, и настаивающих на их отправке на Западный фронт через Владивосток, так и Германии, для которой гораздо предпочтительнее была бы не только неотправка легиона, но и, наоборот, его поголовное разоружение. На момент начала восстания Антанта считала чехословаков частью французской армии. Положение тем более усугублялось традиционными для Австро-Венгрии межнациональными конфликтами, что выливалось в многочисленные драки чехословацких легионеров с венгерскими военнопленными. По условиям Брестского мира военнопленные Центральных держав освобождались, так что чехи и словаки, с одной стороны, и венгры, австрийцы и немцы, с другой, фактически ехали из России на войну друг с другом.
Троцкий ведёт переговоры с представителями союзных держав в России о возможности эвакуации легионеров на Западный фронт через Архангельск. По воспоминаниям французского представителя капитана Садуля, в расположении чехословаков начали появляться большевистские агитаторы[2].
После переговоров Совнаркома РСФСР с представлявшим ещё несуществующую Чехословакию Чехословацким Национальным Советом 26 марта 1918 года был достигнут компромисс: чехословаки должны были эвакуироваться с Украины через Владивосток как «частные граждане», сдав по дороге оружие, в первую очередь всю артиллерию. На середину мая 1918 года в ходе своей эвакуации чехословаки растянулись на тысячи километров по железной дороге от Волги до Владивостока. Из 45 тыс. легиона до 14 тыс. чел. находились во Владивостоке (командующий генерал Дитерихс М. К.), 4,5 тыс. в районе Ново-Николаевска (Новосибирска) и станции Тайга (командующий капитан Гайда Р.), 8 тыс. в районе Пензы, Сызрани и Самары (командующий поручик Чечек С.), 8,8 тыс. в районе Челябинска и Миасса (командующий полковник Войцеховский С. Н.).
14 мая 1918 года после очередного конфликта между чехословаками и венграми в Челябинске произошло линчевание венгерского военнопленного. Виновные были арестованы местными большевистскими властями; как считает исследователь Шамбаров Б. Е., им грозил расстрел[3]. Однако уже 17 мая легионеры поднимают бунт, захватив местный арсенал в 2800 винтовок и артиллерийскую батарею. 20 мая Пензенский совет блокирует дальнейшее продвижение чехословаков.
Наркомвоенмор Троцкий 25 мая телеграфирует всем местным советам от Пензы до Владивостока: «Посылаю в тыл чехословацким эшелонам надёжные силы, которым поручено проучить мятежников. Ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток». Аналогичные заявлению Троцкого телеграммы, требующие «не пропускать чехословаков на восток» приходят на места также от наркоминдела Чичерина и от заведующего оперативным отделом наркомата по военным делам Аралова.
31 мая аналогичный приказ издаёт председатель Высшей Военной инспекции Подвойский Н. И., потребовавший: «Чехословацким эшелонам, стоящим перед лицом кровавой кары массовым расстрелом со стороны советских войск, сдать оружие ближайшему командованию советскими войсками, оставить эшелоны и разместиться в казармах, по указанию военных властей, впредь до распоряжения, каковое последует по окончании работ смешанной комиссии совместно с представителями французской военной миссии».
С точки зрения Троцкого, разоружение растянувшихся на семь тысяч километров 63 эшелонов чехословаков должно было стать лёгкой задачей[4], тем более, что в ряде случаев местные большевистские силы имели трёхкратное преимущество. Однако на практике подобный шаг стал лишь провалившейся самонадеянной авантюрой. По оценке исследователя Ричарда Пайпса, большевики на май 1918 года фактически не располагали достаточной боеспособной военной силой для выполнения подобного приказа.
Первая попытка выполнить приказ Троцкого имела место в Пензе, где соотношение сил составляло около 500 красногвардейцев против 2 тыс. чехословаков[2]. Эта попытка закономерно закончилась разоружением самих красногвардейцев, и падением в городе советской власти. Пензенская группировка чехословаков телеграфировала о произошедшем своим товарищам.
29 мая Троцкий выпустил пропагандистское воззвание, в котором заявил, что «Народный Комиссариат [по военным делам] приостановил движение [чехословаков во Владивосток], чтобы выяснить условия возможности путешествия чехословаков через Архангельск… Военный Комиссариат издал распоряжение о немедленном и безусловном разоружении всех чехословаков и о расстреле тех из них, которые с оружием в руках будут противиться мероприятиям Советской власти»[5]. 4 июня приказом № 45 наркомвоенмор Троцкий повторно потребовал от чехословаков добровольно сдавать оружие: «…Мною разрешено командующим фронтами принимать парламентёров от чехословацких эшелонов. Обязательным условием переговоров является полная сдача чехословаками оружия. Не сдающих добровольно оружия, согласно ранее отданному приказу, расстреливать на месте. Насильственно разоружённые эшелоны должны заключаться в концентрационные лагеря».
Однако чехословаки не проявили никакого желания разоружаться и сдаваться советским властям, опасаясь выдачи Австро-Венгрии, что для многих из них закончилось бы виселицей. Параллельно нарастающему конфликту представители частей легиона, на тот момент не имевшего единого командования, 20 мая формируют Совет Чехословацкого Национального комитета, 23 мая постановившего оружия не сдавать, и с боем пробиваться на восток. После появления телеграммы Троцкого от 25 мая она также становится известной легионерам.
Результатом становится массовое падение контролируемой большевиками советской власти на пространстве от Самары до Владивостока, оживление всех антибольшевистских сил и формирование режима Комуча.
Левоэсеровский мятеж (июль 1918)
Неизвестными лицами брошена бомба в германское посольство. Посол Мирбах, как сообщают, тяжело ранен. Явной целью является стремление вовлечь Россию в войну с Германией. Эту цель преследуют, как известно, все контрреволюционные элементы, - белогвардейцы, правые с.-р. и их союзники.
Ввиду вчерашнего решения Всероссийского Съезда, одобрившего внешнюю политику Совета Народных Комиссаров, контрреволюционные заговорщики решили сорвать решение Съезда.
Брошенная ими бомба направлена не столько по германскому посольству, сколько по Советской власти. Предписываю следственным органам Военного Комиссариата принять меры против контрреволюционных заговорщиков, как и их исполнителей покушения.
О ходе розыска доложить непосредственно мне[6].
6 июля 1918 года левоэсеровские террористы Блюмкин и Андреев, стремясь спровоцировать разрыв позорного для России Брестского мира, ликвидируют германского посла в Петрограде графа Мирбаха. Согласно реконструкции событий, сделанной историком Юрием Фельштинским, сотрудники посольства Карл фон Ботмер и Мюллер сообщают о произошедшем замнаркоминдела Карахану.
В дальнейшем, согласно Фельштинскому, сообщение о происшествии распространяется следующим образом: Карахан сообщает о случившимся наркоминделу Чичерину, Чичерин — управделами Совнаркома Бонч-Бруевичу В. Д., тот, наконец, звонит Ленину.
Ленин, в свою очередь, звонит Дзержинскому, после чего вызывает к себе председателя ВЦИК Свердлова Я. М. и наркомвоенмора Троцкого Л. Д. По результатам совещания было принято решение, что Ленин, Свердлов и Чичерин должны отправиться в германское посольство для выражения соболезнований. В посольстве также побывали Карахан, Бонч-Бруевич, Карл Радек и наркомюст Стучка. Троцкий же должен был остаться на месте для руководства подавлением мятежа, и входит в состав чрезвычайной «пятёрки» Ленин — Троцкий — Свердлов — Подвойский — Муралов. Вскоре Троцкий приказывает двинуть против восставших «артиллерию и другие части».
Сам Троцкий изобразил это совещание следующим образом:
Через несколько минут я был в кабинете Ленина. Он изложил мне фактическую сторону, каждый раз справляясь по телефону о новых подробностях.
— Дела! — сказал я, переваривая не совсем обычные новости.-- На монотонность жизни мы пожаловаться никак не можем.
— Д-да,-- ответил Ленин с тревожным смехом.-- Вот оно — очередное чудовищное колебнутие мелкого буржуа…-- Он так иронически и сказал: колебнутие.-- Это то самое состояние, о котором Энгельс выразился: «der rabiat gewordene Kleinburger» (закусивший удила мелкий буржуа)[7].
В сложном положении оказывается Дзержинский, так как террористы Блюмкин и Андреев предъявили немцам мандат за его подписью. Троцкий от имени Совнаркома приказывает зампреду ВЧК Лацису арестовать и взять в заложники чекистов-левых эсеров, а также занять место Дзержинского в связи с тем, что «Комиссия распускается», а сам Лацис должен набрать новых «работников» по своему усмотрению.
Приказы наркомвоенмора Троцкого, впрочем, сталкиваются с противодействием левых эсеров; они занимают штаб-квартиру ВЧК, освободив взятого Лацисом в заложники левого эсера Емельянова, после чего берут в заложники самого Лациса. Также Троцкий пытался предупредить захват восставшими телеграфа, направив на телеграф две роты латышских стрелков, однако те были разоружены левыми эсерами. Приказ Троцкого частям Московского гарнизона выступить против восставших фактически был ими проигнорирован; по окончании восстания Троцкий своим приказом создаёт комиссию «для расследования поведения частей Московского гарнизона». Большие подозрения Ленина и Троцкого вызывает также и командующий латышскими стрелками Вацетис. Ленин после долгих колебаний согласился принять «услуги» Вацетиса по подавлению восстания, но только приставив к нему четырёх комиссаров, а Троцкий четыре раза узнавал, не присоединился ли Вацетис к левым эсерам.
В ночь на 7 июля чрезвычайная пятёрка приказывает райсоветам Москвы выставить дополнительные вооружённые патрули для ареста левых эсеров, а также «подозрительных и сомнительных лиц», не имевших при себе особых пропусков за подписью Ленина, Свердлова и Троцкого.
После окружения большевиками штаб-квартиры левоэсеровского отряда Попова Троцкий разрешает начать переговоры и предъявляет восставшим ультиматум. После его истечения заместитель и «правая рука» Троцкого Склянский Э. М. приказывает командиру латышской батареи Берзину Э. П. открыть артиллерийский огонь.
В то же время борьбой с восстанием занимался также и целый ряд других лидеров: Свердлов, Дзержинский, Подвойский, Муралов, Вацетис И. И. и др. По всей видимости, от Свердлова исходит приказ об аресте находившихся в Кремле левых эсеров. Также именно Свердлов сообщает охране Съезда Советов о начавшемся восстании, и руководит операцией по аресту левоэсеровской фракции Съезда. Ленин же отправляет официальное сообщение о произошедшем в райкомы РСДРП(б), а также пробольшевистские райсоветы Москвы и красногвардейские штабы, совместно с наркомом Подбельским заменяет охрану телефонной станции, вызывает к себе непосредственно руководившего подавлением восстания командующего латышскими стрелками Вацетиса.
7 июля наркомвоенмор Троцкий лично вручает Вацетису пакет с деньгами, двусмысленно заметив: «Вы разгромили одну из самых больших политических комбинаций и не знаете, кого вы громили». Впрочем, Ленин особой благодарности к Вацетису не испытывал, всё ещё продолжая в нём сомневаться. 31 августа 1918 года он предлагал Троцкому Вацетиса расстрелять, а в июле 1919 года Вацетис всё-таки был арестован по подозрению в измене, и просидел несколько месяцев в тюрьме.
Также 7 июля Троцкий лично является к арестованной левоэсеровской фракции Съезда Советов, и отвергает все их жалобы на «насилие» и «нарушение конституционных прав», заявив:
Какие вообще могут быть речи о конституционных правах, когда идет вооруженная борьба за власть! Здесь один закон действует — закон войны. Задержанные вовсе не являются сейчас фракцией Пятого съезда Советов или ВЦИКа, а членами партии, поднявшей мятеж против советской власти, а стало быть и закон, по которому мы сейчас действуем, есть закон усмирения мятежа.
9 июля Троцкий в качестве наркомвоенмора делает Съезду официальный доклад о подавлении восстания.
Боевое крещение (Свияжск, август-сентябрь 1918). Методы по наведению дисциплины
Троцкий проявил себя как сторонник жестких методов в наведении армейской дисциплины, отвергая все обвинения в жестокости репрессий. Он полагал, что единственный порок был бы непростительным для русской революции в 1918 г. - это «милосердие, мягкосердие по отношению к классовым врагам». Председатель РВСР нашел и четкое обоснование такой жесткой позиции: « Мы боремся во имя величайшего блага человечества, во имя возрождения всего рода человеческого, во имя его освобождения от гнета, от темноты, от рабства. И все, что стоит на пути, должно быть сметено»[8].
«Поезд Троцкого»
Свою работу на посту наркомвоенмора и предреввоенсовета Троцкий построил довольно своеобразно, на два с половиной года «переселившись» в поезд, непрерывно разъезжавший по фронтам. «Поезд Троцкого» был сформирован в ночь с 7 на 8 августа 1918 года в Москве, с 6 сентября получив название «Поезд Председателя Реввоенсовета Республики». В этом поезде Троцкий провёл два с половиной года, оставив в наркомате в Москве своего заместителя Склянского Э. М. Сам Троцкий называет Склянского так: «превосходная человеческая машина, работавшая без отказа и без перебоев», сотрудники Реввоенсовета за глаза называют Склянского «электрическим».
В своей работе «Моя жизнь» Троцкий насчитывает по крайней 36 рейсов поезда общей протяжённостью 105 тыс. км. Историк Волкогонов насчитывает даже 200 тыс. км.
Организация поезда была детально продумана: так, в составе поезда имелась собственная охрана из 30 латышей, броневик, пулемётный отряд численностью в 21 человек, 5 мотоциклистов, 18 матросов, 9 кавалеристов, агитационный отряд в 37 человек, несколько автомобилей, свой собственный ревтрибунал. В общей сложности исследователи насчитывают в штате поезда 231 человека. В поезде издавалась своя собственная походная газета «В пути», имелись даже собственный оркестр и самолёт, а для персонала поезда была разработана собственная униформа с особым отличительным знаком. Исследователь Александр Дерябин описывает её следующим образом: на август 1918 года «красные рейтузы с золотыми лампасами, тужурку синего цвета с серебряной окантовкой», на 1919 год униформа была сделана из красной кожи с нарукавным знаком, «серебряным с белой и красной эмалью. На знаке имелись изображение паровоза на фоне солнца и надпись: „Р. С. Ф. С. Р. /ПРЕДРЕВВОЕНСОВЕТА/ Л.ТРОЦКОГО“».
Приказ № 58 начальника поезда Чикколини требовал от начальника охраны:
1. Чтобы у вагона Наркомвоена тов. Троцкого не скоплялись люди.
2. Чтобы при выходе Наркомвоена тов. Троцкого его не сопровождали беспорядочной кучей любые попавшиеся товарищи, а лишь для этой цели назначенные.
3. Чтобы выставленные из нашего поезда часовые у входа или выхода какого-нибудь здания для встречи Наркомвоена тов. Троцкого не устремлялись при проходе его сейчас за ним, а сходили бы с места лишь по приказанию начальника охраны.
Перед своим выездом в Свияжск Троцкий издал приказ по войскам, в котором объявил: «предупреждаю, что врагам народа, агентам иностранного империализма и наёмникам буржуазии пощады не будет. В поезде Народного Комиссара по военным делам, где пишется этот приказ, заседает Военно-Революционный Трибунал… [который] снабжён неограниченными полномочиями по отношению к полосе железной дороги, объявленной на военном положении. … Назначенный мною начальник обороны железнодорожного пути Москва—Казань товарищ Каменщиков распорядился о создании в Муроме, Арзамасе и Свияжске концентрационных лагерей… Предупреждаю ответственных советских работников во всех областях военных действий и в полосе военных передвижений, что с них будет спрашиваться вдвойне. Со своими нерадивыми и преступными слугами Советская Республика будет расправляться не менее сурово, чем со своими врагами…»
Вслед за взятием Каппелем Казани вместе с Золотым запасом, в бою 28 августа 1918 года за город Свияжск ворвавшимися на железнодорожную станцию частями каппелевской бригады едва не был захвачен личный поезд Троцкого и весь штаб 5-й армии[9].
Сам Троцкий описывает свою деятельность «в поезде» следующим образом:
Два с половиной года, с короткими сравнительно перерывами, я прожил в железнодорожном вагоне, который раньше служил одному из министров путей сообщения… Здесь я принимал являвшихся в пути с докладами, совещался с местными военными и гражданскими властями, разбирался в телеграфных донесениях, диктовал приказы и статьи. Отсюда же я совершал со своими сотрудниками большие поездки по фронту на автомобилях. В свободные часы я диктовал в вагоне свою книгу против Каутского и ряд других произведений. … Поезд в дальнейшем непрерывно перестраивался, усложнялся, совершенствовался. Уже в 1918 г. он представлял собой летучий аппарат управления. В поезде работали: секретариат, типография, телеграфная станция, радио, электрическая станция, библиотека, гараж и баня. Поезд был так тяжел, что шел с двумя паровозами. Потом пришлось разбить его на два поезда. Когда обстоятельства вынуждали дольше стоять на каком-нибудь участке фронта, один из паровозов выполнял обязанности курьера. Другой всегда стоял под парами. Фронт был подвижный, и с ним шутить нельзя было. …
В состав поезда входили: огромный гараж, включавший в себя несколько автомобилей, и цистерна бензина. Это давало возможность отъезжать от железной дороги на сотни верст. На грузовиках и легковых машинах размещалась команда отборных стрелков и пулеметчиков, человек двадцать-тридцать. На моем автомобиле также имелась пара ручных пулеметов. Маневренная война полна неожиданностей. В степях мы всегда рисковали наткнуться на казачьи разъезды. Автомобили с пулеметами — это хорошая страховка…
| |
Современные исследователи В. Краснов и В. Дайнес в своей работе «Неизвестный Троцкий: красный Бонапарт» создают яркие картины пропагандистской деятельности Троцкого на фронтах Красной Армии. По воспоминаниям адъютанта штаба 4-й армии Ларина, появление поезда Предреввоенсовета сопровождалось митингом с оркестром и «Марсельезой». Многие выступления Троцкого перед красноармейцами носили яркий, эффектный характер. Как описывает Ларин, Троцкий во время митинга перед Самарой вывел из строя первого попавшегося рядового бойца, и объявил:
Брат! Я такой же, как ты. Нам с тобой нужна свобода — тебе и мне. Её дали нам большевики [показывает в сторону, где установлена советская власть]. А вот оттуда [выбрасывает руку в противоположную сторону] сегодня могут прийти белые офицеры и помещики, чтобы снова превратить нас в рабов!
В некоторых случаях Троцкий обращался к фигурам патриотической риторики. Выступая на митинге в Киеве во время наступления Деникина в 1919 году, он неожиданно для очевидцев объявил, что «Враг не смеет топтать землю Матушки-Руси!»[10][11].
В составе поезда Предреввоенсовета имелся также специальный склад подарков. Так, в 1919 году было отгружено 180 пудов 35 фунтов шоколадных конфет. На складе также имелись часы, портмоне, портсигары, и т. д. Во время поездки в сентябре 1918 года в расположение отличившихся частей 4-й армии Восточного фронта Троцкий лично раздал каждому бойцу по 250 рублей сверх жалованья (на случай чего в поезде также перевозились и деньги). Раздача подарков иногда также сопровождалась эффектными жестами. В сентябре 1918 года Троцкий раздаёт перед строем серебряные портсигары двадцати особо отличившимся красноармейцам, однако в запасе оказывается только 18 портсигаров. Тогда Троцкий немедленно вручает перед строем 19-му бойцу свои собственные часы, а 20-му — свой собственный браунинг.
|
|