Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
«Малахитовая шкатулка» («Уральские сказы») — сборник сказов Павла Бажова, пример литературно обработанного «рабочего фольклора» Урала.
Сказы, выходившие в свет с 1936 по 1945 год, к 2010 году были переведены на шестьдесят пять языков мира[1], а к 2019 году — уже более чем на сто[2].
В 1943 году за книгу «Малахитовая шкатулка» автор был удостоен Сталинской премии 2-й степени. В 2013 году «Уральские сказы» вошли в список «100 книг», рекомендованный Министерством образования и науки РФ школьникам для самостоятельного чтения. По мотивам сказов, входящих в сборник «Малахитовая шкатулка», были поставлены художественные и мультипликационные фильмы (см. Павел Бажов).
Содержание
История создания
Павел Бажов родился и вырос в Сысерти — в то время рабочем посёлке при Сысертском заводе. Впервые он услышал фольклорные сказки от бабушки по отцу, которая брала его под опёку в детстве. В 1892-1895 годах Бажов, уже обучавшийся в семинарии, часто бывал в Полевском, тоже рабочем посёлке — там жил его троюродный дед Василий Алексеевич Хмелинин, хороший рассказчик и знаток местного фольклора. У Хмелинина было прозвище «дед Слышко», так как он начинал многие истории с присказки «слышь-ко». События большинства устных сказов Хмелинина разворачивались в окрестностях Полевского, у Гумёшевского рудника и горы Азов. По воспоминаниям Бажова, Хмелинин рассказывал свои истории по-разному — например, развлекая сказами хозяев завода, он делал Хозяйку Медной горы не слишком симпатичной фигурой, тогда как мальчишки, услышав о ней от рассказчика, мечтали её когда-нибудь повстречать[3].
В 1920-х годах Бажов работал сельским корреспондентом в «Уральской областной крестьянской газете». Под влиянием общения с крестьянами он начал заниматься литературой. В мае 1924 года он опубликовал в литературном журнале «Товарищ Терентий» девять реалистических очерков о жизни дореволюционных рабочих «Из недавних уральских былей» — они легли в основу сборника «Уральские были», а тот, в свою очередь, стал прообразом «Малахитовой шкатулки»[3]. В 1931 году в Москве и Ленинграде прошла серия дискуссий на тему «Значение фольклора и фольклористики в реконструктивный период», по итогам которых была поставлена задача изучения «современного рабочего и колхознопролетарского фольклора»[4]. В середине 1930-х годов в Свердловском книжном издательстве было решено выпустить сборник «Дореволюционный фольклор на Урале». Сбор материала поручили историку Владимиру Бирюкову, который должен был сдать сборник в декабре 1935 года[4]. Однако Бирюков заявил, что «нигде не может найти рабочего фольклора»[4]. Редактор сборника Е. М. Блинова «через четыре месяца общения с П. П. Бажовым, в июне 1935 года, резко изменила направление работы и стала нацеливать В. П. Бирюкова на собирание рабочего фольклора»[4]. Ставший после Е. М. Блиновой редактором сборника П. П. Бажов написал для него сказы «Дорогое имячко», «Медной горы Хозяйка» и «Про Великого Полоза», объявив их фольклорными записями сказов В. А. Хмелинина, которые П. П. Бажов слышал в 1892—1895 годах[4]. Бажов предложил составителю сборника включить в него «рабочий фольклор» — истории, которые он слышал от горняцкого сказителя Василия Хмелинина. В качестве образца писатель показал сказ «Золотое имечко». Но прежде чем вышел в свет сборник, с рукописью ознакомился сотрудник «Детгиза» Владимир Лебедев. Благодаря ему несколько сказов были напечатаны в журнале «Красная новь» (1936, № 11)[5].
25 января 1937 года Бажов был исключён из партии и уволен из редакции по доносу о «цитировании врагов народа», 27 января 1938 года восстановлен, когда доносчик сам попал под репрессии[3]. В течение 1937 года писатель и его семья выживали за счёт огорода и зарплаты свояченицы, и Бажов занимался литературным творчеством — писал сказы, которые в итоге составили «Малахитовую шкатулку»[6]). Из-за репутационных проблем Бажов предпочитал подписывать сказы, которые публиковались в разных изданиях, либо инициалами «П. Б.», либо псевдонимом «П. Брагин». Практически везде имелась пометка «Из сказов Хмелинина»[5].
Позже Бажов вспоминал, что после выхода первых сказов готовилась разгромная статья, в которой ему вменялась в вину «фальсификация фольклора». Писателя спас Демьян Бедный, указавший на книгу Семёнова-Тян-Шанского[7], где дано довольно обширное примечание о горе Азов, которые, дескать, Бажов мог слышать[8]. Хотя в книге содержится лишь короткое упоминание о горе, существовании легенд, связанных с ней, и связь их с золотым прииском, бывшим одно время в низовьях горы. Сам Демьян Бедный принял сказы за фольклор, но впоследствии оказалось, что они придуманы Бажовым[9].
По мнению профессора Университета штата Колорадо, США Марка Липовецкого, сказы Бажова сочетают трудносовместимые установки сказочной и несказочной прозы и являются, по его выражению, типичным воплощением «комических попыток создания „нового фольклора“ (или фейклора), символами которого стали „новины“ Марфы Крюковой и песни Джамбула Джабаева»[10].
Сказы «Малахитовой шкатулки»
В прижизненных изданиях Бажова сказы выходили под разными названиями: «горные сказки», «рассказы», «сказы»[11]. Первоначально автором сказов Бажов называл Хмелинина, но затем убрал его имя из всех черновых записей[12].
«Медной горы хозяйка»
Отправившись смотреть покосы, заводской паренёк Степан встретил женщину в необычных одеждах. Присмотревшись, он догадался, что перед ним — Хозяйка Медной горы. Она велела передать приказчику, чтобы тот уходил с Красногорского рудника. Степан выполнил её просьбу и за это поплатился: приказчик его выпорол, заковал в цепи и отправил в забой. Спасла Степана Малахитница. Привела парня в свои владения и вопрос ребром поставила: «Ну, как насчёт женитьбы?» Степан честно признался, что обещал жениться на девушке Настёне. Хозяйка оценила эту прямоту, подарила его невесте малахитовую шкатулку с украшениями и помогла Степану и его невесте получить волю.
Сказ был впервые опубликован в литературном журнале «Красная новь» (1936, № 11)[13].
«Малахитовая шкатулка»
После смерти Степана у Настасьи, его вдовы, осталась малахитовая шкатулка, которая заменяла их дочери Танюшке игрушки. Однажды в их дом пришла странница и взялась учить девочку рукоделию. А перед уходом подарила маленькую пуговицу, назвав её памяткой. С той поры стала Танюшка мастерицей. Потом их дом сгорел, и семье пришлось продать шкатулку. Когда молодой барин, приехавший на завод, увидел Танюшку, то решил взять её в жёны. Девушка согласилась, но при условии, что он покажет ей царские малахитовые палаты.
Сказ был впервые опубликован нескольких номерах свердловской газеты «На смену!» (сентябрь — ноябрь 1938) и в альманахе «Уральский современник» (книга 1-я, 1938). Изначальное название — «Тятино подаренье»[14].
«Каменный цветок»
Данила, которого в посёлке звали Недокормышем, был отдан в ученики к мастеру Прокопьичу. Однажды он получил заказ от приказчика: сделать для барина точёную чашу на ножках по особому чертежу. Чаша получалась ровная, гладкая, но Данила был недоволен: «Вот цветок самый что ни на есть плохонький, а глядишь на него — сердце радуется. Ну, а чаша кого обрадует?» Потом он прослышал, что у Малахитницы во владениях есть каменный цветок, и потерял покой.
Первая публикация была в «Литературной газете» (май 1938) и в альманахе «Уральский современник» (книга 1-я, 1938)[15].
«Горный мастер»
После того, как Данила-мастер ушёл к Хозяйке, его невеста Катя отправилась жить в избу к приемному отцу жениха. Постепенно она научилась у Прокопьича ремеслу. После смерти старого мастера девушка сама занялась поиском камней. Повстречав однажды Хозяйку, Катя сказала, что хочет вернуть своего Данилу. Малахитница устроила им встречу и поставила Данилу перед выбором: «С ней пойдёшь — всё моё забудешь, здесь останешься — её и людей забыть надо». Данила ответил, что каждую минуту помнит Катю, и вернулся к людям.
Впервые сказ был напечатан в газете «На смену!» в 1939 году[16].
«Хрупкая веточка»
У Данилы и Кати родились дети — восемь парней. Третьим был горбатенький Митя. Когда барин увеличил семье оброк вдвое, Митюньку пристроили на ученье к мастеру «по каменной ягоде». Однажды он задумал создать красивую ветку из недорогого камня. Пока он размышлял над материалом и формой, в окошко просунулась не то женская, не то девичья рука — с кольцом на пальце и в зарукавье — и поставила на станок плитку змеевика, а следом — репейный листок с тремя ягодными ветками: черёмуховой, вишнёвой и спелым крыжовником.
Первое издание — в газете «Уральский рабочий» в 1940 году.
«Железковы покрышки»
Действие, по словам рассказчика, происходит «после пятого года». Царь в канун большого праздника вызвал француза Фабержея (sic), который был поставщиком подарков для двора, и приказал преподнести государыне такой подарок, чтоб не было в нём красного цвета. Мастера посоветовали Фабержею изладить изделие из малахита. Тогда поверенный француза поехал в Гумёшки, где ему подсказали, что лучшие камни — у Евлахи Железки.
Сказ был впервые опубликован в литературно-художественном сборнике «Говорит Урал» (1942)[16].
«Две ящерки»
Рассказчик вспоминает о том, как промышленник Турчанинов ставил Гумёшевский завод. Герой — Андрюха Солёный — не поладил с начальством и был отправлен на каторжные работы. Возможно, парень бы погиб от непосильного труда, если бы не помощь Хозяйки Медной горы, которая, обернувшись ящеркой, вывела его на свободу.
Первая публикация — в журнале «Октябрь» (1939, № 5—6)[16].
«Приказчиковы подошвы»
Приказчик Северьян Кондратьич, отличавшийся крайней лютостью, передвигался по посёлку в окружении «обережных», держа в руках плётку. В Медную гору он поначалу не спускался — побаивался Хозяйки. Но как-то рискнул сходить в забой и услышал женский голос: «Гляди, Северьянко, как бы подошвы деткам своим на помин не оставить». Тогда решил он «бабёнку ту поймать». Однако встреча с Хозяйкой закончилась тем, что она превратила приказчика в пустую малахитовую глыбу.
Впервые сказ увидел свет в журнале «Красная новь» (1936, № 11)[16].
«Сочневы камешки»
Ванька Сочень был в конторе «нюхалкой-наушником». Однажды он решил поискать на Красногорке редкие драгоценные камни — медные изумруды. Выскочившая из забоя чёрная кошка с зелёными глазами так напугала Сочня, что он ходил потом и к бабке Колесишке, и к попу. После их советов Ванька опять отправился на рудник и встретил там Хозяйку Медной горы. Разрешила ему Хозяйка насобирать камешков при условии, что он их сразу отнесёт приказчику. Когда Сочень добрался до приказчика и открыл кошелёк, никаких камней там не оказалось.
Сказ был впервые напечатан в свердловском «Литературном альманахе» (1937, № 3).
«Травяная западёнка»
Яшка Зорко, служивший щегарем у турчаниновских, начал присматриваться к Усте — дочери вдовы Шаврихи. Вдова эта, по слухам, знала, где находится открытая покойным мужем ямка с малахитом. Устя замуж за Яшку идти не хотела. Однажды она поведала, что путь к богатству откроется тому, кто будет ходить к берёзе близ Климинского рудника в те ночи, когда травы наливаются. Женский голос подскажет путь к траве-западёнке, под которой начинается дорога к малахиту.
Сказ был впервые опубликован в журнале «Индустрия социализма» (1940, № 1)[17].
«Таюткино зеркальце»
Вот в сказе «Таюткино зеркальце» надо было сказать о надёжной крепи. Сколько русских слов перебрал! И нашлось — «переклад», надёжная крепь — «крепить двойным перекладом». Горжусь: нашёл. Эту простоту, естественность языка очень трудно найти.
В забое пошла руда со шлифом, и горняки запереживали. Стали говорить, что Хозяйка разбила зеркало, дело идёт к обвалу. Когда Ганя Заря получил приказ идти на рудник, с ним стала проситься дочка Таютка, которая с малых лет в шахту с отцом спускалась. Узнав об этом, горняки поначалу зашумели, а потом решили, что это к лучшему: Хозяйка не позволит, чтобы с ребёнком случилась беда. И действительно, Таютке удалось найти зеркало и отвести от людей несчастье.
Сказ был впервые опубликован в газете «Уральский рабочий» (март 1941)[17].
«Синюшкин колодец»
Шёл заводской парень Илья через лес и набрёл на колодец. Хотел воды напиться, а из водяного окошка старушонка вышла — бабка Синюшка. С виду — старая, а голос и зубы — как у молодой. Велела она ему прийти ночью, когда месяц полный, пообещав всяких богатств показать. Да только Илье богатства ни к чему — он мечтает увидеть, как Синюшка «красной девкой оборачивается».
Впервые сказ был напечатан в «Московском альманахе» в 1939 году[17].
«Огневушка-поскакушка»
Восьмилетний Федюнька постоянно находился с работниками из артели. Однажды сидели старатели у костра, вдруг из самой серёдки вынырнула девчонка и пошла плясать. Все смекнули, что это Огневушка-Поскакушка знак дала, что в этом месте можно найти золото. Сигнал, однако, оказался ложным. Не раз после этого Поскакушка водила людей за нос, но однажды в зимний день явилась перед Федюнькой — и стало вдруг тепло, как летом, птицы начали петь. Вручила Огневушка пареньку лопатку и сказала, что она его из лесу выведет и в снегу согреет.
Впервые был напечатан в свердловской газете «Всходы коммуны» (1940)[17].
Отдельным изданием сборник «Малахитовая шкатулка» впервые вышел в 1939 году[18].
Имена и прозвища персонажей
Бывая в горнозаводских посёлках, Бажов интересовался местными, просторечными формами русских имён, а также их эмоциональной окраской. В записной книжке он помечал: «Кирило — Кирюха — Кирша — Кирюшка». Среди его героев есть Митьша («Золотой огонёк»), Данилушко («Каменный цветок»), Дарёнка («Серебряное копытце»), Таютка («Таюткино зеркальце»)[19].
Прозвища в посёлках были явлением обыденным, и в сказах Бажов обычно пояснял, почему они доставались тому или иному персонажу. Так, запевалу Устинью Шаврину местные жители нарекли Устей-Соловишной. Алёну из сказа «Ермаковы лебеди» прозвали Алёнушкой — Ребячьей радостью за то, что любила возиться с детьми. Евлампию Медведеву за твёрдость характера досталось прозвище Железко. Дед Слышко получил своё прозвище за часто повторяемое: «Слышь-ко»[19].
Прозвища приказчиков и надзирателей также шли от народных наречений и говорили сами за себя: Северьян Убойца, Душной Козёл, Паротя, Полторы Хари, Яшко Зорко Облезлый, Ераско Поспешай[19].
Прототипы
Дед Слышко, от лица которого ведётся повествование, — это Василий Хмелинин. Бажов слушал его истории в 1890-х годах. В ту пору сторожу заводского склада шёл восьмой десяток, однако, по свидетельству Бажова, он не потерял ни интереса к жизни, ни ясности ума, ни независимости суждений[20].
Старик (Хмелинин) ещё бодро держался, бойко шаркал ногами в подшитых валенках, не без задора вскидывал клинышком седой бороды, но все же чувствовалось, что доживал последние годы. Время высушило его, ссутулило, снизило и без того невысокий рост, но всё ещё не могло потушить веселых искорок в глазах.
Прототипом старого барина, который периодически наведывался на рудники, был горнозаводчик Алексей Турчанинов[источник не указан 1723 дня].
С горщиком Данилой Зверевым Бажов познакомился в гранильной мастерской Свердловска. У реального Данилы Зверева и сказочного Данилы-мастера много общего: к примеру, Данила Зверев с детства отличался слабым здоровьем, был невысоким и худеньким, потому в посёлке его называли Лёгоньким (у сказочного Данилы-мастера имелось другое прозвище — Недокормыш)
Прообразом старика Прокопьича, которому в «Каменном цветке» достался в ученики Данила-Недокормыш, стал наставник Данилы Зверева — Самоил Прокофьич
Мифические персонажи
Писатель Алексей Иванов пытался доказать, что персонажи сказов Бажова имеют местные («вогульские») истоки[22]. Иванов предположил, что происхождение образа Хозяйки Медной горы связано с «духом местности» и что в русских сказках наиболее близкий ей по типу персонаж — пушкинская Мёртвая царевна[22]. Однако А. Иванов не является филологом или этнографом, и известен как творец «региональной мифологии» для «продвижения» родного края. Например, в 2004 году писатель неудачно пытался продвинуть бренд «Пермь — родина Бабы-Яги», доказывая, что этот сказочный персонаж возник в результате встречи русских с угорскими народами в XV веке)[23]. Филолог и специалист по «рабочему фольклору» Н. А. Швабауэр отметила, что мифические персонажи сказов Бажова имеют параллели в горняцком фольклоре Германии и Алтая[24].
Хозяйка Медной горы
Хозяйка Медной горы (Малахитница) впервые появляется в одноимённом сказе в образе женщины с сизо-чёрной косой, ленты которой «позванивают, будто листовая медь», и в платье из «шёлкового малахита». Кроме того, она действует в сказах «Приказчиковы подошвы», «Сочневы камешки», «Малахитовая шкатулка», «Каменный цветок» и других. Люди видят в ней невероятную красавицу. «Девица красоты необыкновенной, а брови у неё как уголья», — описывает Хозяйку приказчик Северьян. Данила-мастер сразу признал её «по красоте да по платью». Андрюха Солёный, увидев Малахитницу, остолбенел: «Красота какая!»[25].
|
|