Меню Главная Случайная статья Настройки Участник:DZ/tmp2 Материал из https://ru.wikipedia.org Содержание 1 Романы 1.1 Униженные и оскорблённые 1.2 Преступление и наказание 1.2.1 Катерина Ивановна 1.2.2 Раскольников 1.3 Идиот 1.3.1 Мышкин 1.3.2 Ипполит Терентьев 1.3.3 Лебедев 1.4 Бесы 1.4.1 Кириллов 1.4.2 Шатов 1.5 Подросток 1.5.1 Версилов 1.6 Братья Карамазовы 1.6.1 Великий инквизитор 1.6.2 Григорий 1.6.3 Дмитрий 1.6.4 Иван 1.6.5 Алексей 1.6.6 Лизавета 1.6.7 Старец Зосима 2 Повести 2.1 Белые ночи 2.2 Двойник 2.3 Дядюшкин сон 2.4 Записки из Мёртвого дома 2.4.1 Анкудим Трофимович 2.5 Неточка Незванова 2.6 Село Степанчиково и его обитатели 2.6.1 Фома Опискин 2.7 Слабое сердце 2.8 Хозяйка 2.9 Петербургская летопись 3 Рассказы 3.1 Господин Прохарчин 3.2 Елка и свадьба 3.3 Как опасно предаваться честолюбивым снам 3.4 Маленький герой 3.5 Мальчик у Христа на ёлке 3.6 Мужик Марей 3.7 Ползунков 3.8 Роман в 9 письмах 3.9 Честный вор 3.10 Чужая жена и муж под кроватью 4 Стихотворения 4.1 На европейские события в 1854 г. 4.2 На 1 июля 1855 года 4.3 На коронацию и заключение мира 5 Замыслы 5.1 Апатия и впечатления 5.2 Весенняя любовь 5.3 Жид Янкель 5.4 Житие великого грешника 5.5 Записки лакея о своем барине 5.6 Мария Стюарт 5.7 Миньона 5.8 План для рассказа (в «Зарю») и Роман о Князе и Ростовщике 5.9 Сбритые бакенбарды и Повесть об уничтоженных канцеляриях 6 Прочее 6.1 Зимние заметки о летних впечатлениях 6.2 Петербургские сновидения в стихах и в прозе 6.3 Письма об искусстве 6.4 Полезность и нравственность 6.5 Ряд статей о судах и судьях 7 Критика 8 Примечания 9 Литература Романы Униженные и оскорблённые 1859. Августа после 28 —сентября начало. Д. делится с братом Михаилом замыслами двух больших романов. M. М. Достоевский сравнивает их с романами Гете о Вильгельме Мейстере. Возможно, Д. рассказывает брату сюжет «Униженных и оскорбленных».[1] Октября 1. Письмо Д. к брату Михаилу. Сообщает о новых знакомствах в Твери через В. А. Головинского и в доме П. Т. Баранова; о решении начать писать «большой роман»: «Он так хорошо скомпоновался, что невозможно поднять на него руку, то есть спешить к какому-нибудь сроку. Хочу писать свободно. Этот роман с идеей и даст мне ход»[2] 1860. Апрель. Приступает к работе над романом[3]. Мая 3. В письме к А. И. Шуберт сообщает о «лихорадочном» состоянии из-за работы над романом «Униженные и оскорбленные»: «Хочу написать хорошо, чувствую, что в нём есть поэзия, знаю, что от удачи его зависит вся моя литературная карьера. Месяца три придется теперь сидеть дни и ночи». Надеется по окончании работы «в награду себе» поехать за границу[3]. Сентября 10. Д. пишет А. П. Милюкову, что «приступает к писанию» романа «Униженные и оскорбленные» и будет работать «не разгибая шеи».[4] Сентября около 10 —Ноября первая половина. Д. работает над первой частью романа «Униженные и оскорбленные», которым должен был начинаться «Отдел литературный» № 1 Вр. за 1861 г. По свидетельству самого Д., в его «литературной жизни» «часто случалось», «что начало главы романа или повести было уже в типографии и в наборе, а окончание сидело ещё <…> в голове». «Привыкнув так работать,—замечает писатель,—я поступил точно так же и с „Униженными и оскорбленными“ <…> Начинавшемуся журналу, успех которого мне был дороже всего, нужен был роман, и я предложил роман в четырёх частях. Я сам уверил брата, что весь план у меня давно сделан (чего не было), что писать мне будет легко, что первая часть уже написана, и т. д. <…> Но вот что я знал наверно, начиная тогда писать: 1) что хоть роман и не удастся, но в нём будет поэзия, 2) что будет два-три места горячих и сильных, 3) что два наиболее серьезных характера будут изображены совершенно верно и даже художественно».[5] Декабря 1. Ц. р. № 1 Вр с первой частью романа «Униженные и оскорбленные».[6] Ноябрь—декабрь. Д. работает над «Униженными и оскорбленными». К этому времени относятся черновые наброски к I и II частям романа[7]. 1861. Февраля 9. Ц. р. № 2 Вр со второй частью романа «Униженные и оскорбленные»[8] Февраля 11. Выходит № 2 Вр за 1861 г[9] Февраля 21. Ц. р. № 3 Вр с частью третьей «Униженных и оскорбленных».[10] Марта 19. Выходит № 3 Вр[11] Марта 28. В № 70 СПбВед помещено редакционное объявление о выходе № 3 Вр. После перечня содержания здесь говорится: «…По окончании романа „Униженные и оскорбленные“, которого будет не четыре, а пять частей (пятая составит эпилог), мы приступим к печатанию „Записок из Мертвого дома“ Ф. М. Достоевского. Напечатанные главы в „Русском мире“ даны будут нашим подписчикам в виде приложения…»[11] Апреля 1. Д. фиксирует дату припадка эпилепсии: «1-го апреля — (сильный)». этим обстоятельством было объяснено отставание в сроках писания «Униженных и оскорбленных». «В апрельской книжке „Времени“ вместо пяти или даже шести печатных листов, явилось только 18 страниц его романа с примечанием от редации о болезни автора,—вспоминает H. Н. Страхов. — Болезнь эта была страшный припадок падучей, от которого он дня три пролежал без памяти <…> Припадки болезни случались с ним приблизительно раз в месяц <…>. Но иногда, хотя очень редко, бывали чаще; бывало даже и по два припадка в неделю»[12] Апреля 19. Ц. р. № 4 Вр с главами I и II четвёртой части романа «Униженные и оскорбленные»[13] Апреля 20. В № 4 Се (ц. р. 20 апреля) А. А. Григорьев в статье «Реализм и идеализм в нашей литературе», говоря о «высокодаровитом авторе „Двойника“», отмечает, что он в «Униженных и оскорбленных» сделал решительный шаг к преодолению традиций натуральной школы. Упомянув о «слове» Гоголя, который, по его мнению, «был менее всего реалист содержания», Григорьев пишет: «Бедный поэт-идеалист сокрушался о распавшемся „прекрасном человеке“ сквозь видимый миру смех и незримые миру слезы. Слова своего он сам не в силах был вести дальше. При его жизни ещё это слово раздалось скорбным, и притом, в Достоевском, могущественным стоном сентиментального натурализма, стоном болезненным и напряженным, который, может быть, только теперь, в последнем произведении высокодаровитого автора „Двойника“ в „Униженных и оскорбленных“ переходит в разумное и глубоко симпатическое слово…»[14] Апреля 26. Выходит № 4 Вр[14] 4 мая. Ц. р. № 5 Вр с главами III—IV четвёртой части романа «Униженные и оскорбленные»[15] Июня 2. Выходит № 5 Вр[16] Июня 18. В № 25 СО в разд. «Листок» содержится «разбор» № 4 Вр. автор отмечает, что роман «Униженные и оскорбленные» «с каждой частью становится все интереснее и все ярче и ярче выказывает талант давно известного публике автора»[17] Июня 22. Ц. р. № 6 Вр с окончанием четвёртой части «Униженных и оскорбленных»[17] Июня 23. Выходит № 6 Вр[18] Июня 28. В № 142 СПбВед помещено объявление о выходе № 6 Вру заканчивающееся сообщением: «В будущей июльской книге окончится роман Ф. М. Достоевского „Униженные и оскорбленные“ и с сентябрьской книги начнется продолжение „Записок из Мертвого дома“»[18] Июля 2. Е. А. Штакеншнейдер. в письме к Я. П. Полонскому высказывает свое мнение о романе «Униженные и оскорбленные»: «Вышел конец четвёртой части „Униженных и оскорбленных“ <…>, оно увлекательно-то увлекательно, да так только странно, в особенности встреча Наташи с Катей. Ну что это за Наташа, что это за Катя, такие прелести. Но скажите по совести, Вы, гуляя по свету и заглядывая во все углы, встречали ли что-нибудь подобное? Верно, нет? Ещё Наташа может быть, а Катя уж нет да нет, да и Алеша нет. Ведь в Достоевском что дорого — это естественность неестественности, это обыденность разговора, слога. Он создал сам себе, не по образу Божию, а по своему собственному образу, человечков и видит, и мы все видим, что они в самом деле человечки, хоть и не похожи на нас».[19] Июля 3. Ц. р. N° 7 Вр с Эпилогом романа «Униженные и оскорбленные»[20] Июля 9. Завершена работа над «Униженными и оскорбленными». В конце журнальной публикации романа (Вр. № 7) проставлена дата: «9 июля 1861 года». Д. вспоминал, что роман создавался в спешке: «Так я писал и всю мою жизнь, так написал все, что издано мною, кроме повести „Бедные люди“ и некоторых глав из „Мертвого дома“ <…> Совершенно сознаюсь, что в моем романе выставлено много кукол, а не людей, что в нём есть ходячие книжки, а не лица <…> Вышло произведение дикое, но в нём есть с полсотни страниц, которыми я горжусь».[21] Роман «Униженные и оскорбленные» уже по мере печатания имел большой читательский успех. Поднялось и число подписчиков на Вр, так что редакция поместила в одной из газет объявления, что «новые подписчики получат <…> журнал весь сполна». Об этом успехе романа 20 лет спустя вспоминал критик одного из журналов: «Им буквально зачитывались, заурядная публика приветствовала автора восторженными рукоплесканиями; критика в лице своего гениальнейшего и авторитетнейшего представителя, в лице Добролюбова (посвятившего одну из лучших и блестящих своих статей, „Забитые люди“, роману „Униженные и оскорбленные“), отнеслась к нему в высшей степени сочувственно и ещё более упрочила за ним лестную репутацию, которую создал ему Белинский»[21] Июля 30. Выходит № 7 Вр.[22] Июля 31. Д. пишет Я. П. Полонскому в Теплиц (Австрия): «все время был занят <…> с первого июля начиная и до самого конца месяца работал успешно». «Я вот, например, очень плохо сделал, что моих „Униженных и оскорбленных“ растянул до июля и ослабил их впечатление». Сообщает, что роман к зиме выйдет отдельной книжкой: «Я продал одному издателю, взяв 1000…»[22] Сентября 2. Выходит отдельное издание романа «Униженные и оскорбленные»[23] Сентября 3. В № 36 СО появляется начало большой статьи критика А. Хитрова об «Униженных и оскорбленных», в значительной части состоящей из подробного пересказа романа. «Глубоко прочувствованное горе,—горе, выношенное в груди,— вот мотив автора» начинает он свой «разбор»[23] Сентября 10. В № 37 СО критик А. Хитров продолжает «разбор» романа «Униженные и оскорбленные». Отметив в качестве «главной идеи» произведения пафос смирения, любви и всепрощения, он пишет: «…по этой живости идеи, по тому благотворному влиянию, какой она может иметь на общество, мы и ставим высоко новое произведение г-на Достоевского <…>, ставим <…> выше всех других его произведений»[24] Сентября 26. Ц. р. № 9 РСл с рецензией на «Униженных и оскорбленнных». Г. А. Кушелев-Безбородко, не найдя в романе «развития важной социальной идеи», высоко оценил художественную манеру Д., его «неподражаемое искусство рассказывать; у него свой оригинальный рассказ, свой оборот фраз, совершенно своеобразный и полный художественности <…> Его рассказ — не описание, а именно рассказ, заманчивый донельзя»[25] Октября 8. Выходит с № 9 С со статьей Н. А. Добролюбова "Забитые люди (Сочинения Ф. М. Достоевского. Два тома. М. 1860. «Униженные и оскорбленные»). Критик отводит Д. самое почетное место в «гуманистическом» направлении литературы 1840-х годов: «В забитом, потерянном, обезличенном человеке он отыскивает и показывает нам живые, никогда не заглушимые стремления и потребности человеческой природы, вынимает в самой глубине души запрятанный протест личности против внешнего, насильственного давления и представляет его на наш суд и сочувствие» «Вещи, самые чуждые для нас в нашей привычной жизни, кажутся нам близкими в создании художника <…), читая их, мы до того подчиняемся творческой силе гения, что находим в себе силы, даже из-под грязи и пошлости, обсыпавшей нас, просунуть голову на свет и свежий воздух и сознать, что действительно — создание поэта верно человечекой природе, что так должно быть, что иначе и быть не может …»[26] Ноября 5. В № 89 РРечи появляется рецензия Е. В. Салиас де Турнемир на роман «Униженные и оскорбленные». По мнению критика, роман не выдерживает «ни малейшей художественной критики; это произведение преисполнено недостатков, несообразностей, запутанности в содержании и завязке, и, несмотря на то, читается с большим удовольствием. Многие страницы написаны с изумительным знанием человеческого сердца, другие с неподдельным чувством, вызывающим ещё более сильное чувство из души читателя…»[27] Декабря 14. В № 277 СПбВед помещено следующее объявление: «Во всех известных книжных магазинах поступил в продажу: Роман Р. М. Достоевского „Униженные и оскорбленные“ в четырёх частях с эпилогом. Второе, исправленное издание. В двух томах. (…) гг-да книгопродавцы благоволят адресоваться в контору типографии Эд. Праца…»[28] Преступление и наказание Созданный Достоевским мир в романах «Преступление и наказание», «Идиот», «Подросток», «Братья Карамазовы» характеризовался многими современниками искусственным и фантастическим, композиция — хаотической и неясной, а персонажи — нарочито взвинченными и неправдоподобными[29]. Так, литературный критик Николай Константинович Михайловский в своей статье «Жестокий талант» в 1882 году упрекал Достоевского в нарочитой жестокости к персонажам его произведений и читателям[29]. 1855. Августа 4. В Кузнецке умер А. И. Исаев. «Он умер в нестерпимых страданиях <…> Похоронили бедно, на чужие деньги (нашлись добрые люди, она же была без памяти <…> У ней ничего нет, кроме долгов в лавке. Кто-то прислал ей три рубля серебром». Обстоятельства биографии М. Д. Исаевой отразились в ряде эпизодов, связанных с судьбой Катерины Ивановны в романе «Преступление и наказание».[30] «испытывает глубокое возмущение миром, символами котоpoгo ему представляются сладострастный помещик Свидриrайлов, преследующий егo сестру, и никому не нужная, одинаково отталкивающая физически и духовно ростовщица Алена Ивановна. Раскольников жаждет переменить весь существующий мировой порядок. Этот русский студент, исключенный из университета по бедности, хотел бы открыть для человечества новую, ещё неведомую эру. Именно в этом смысл нового, как ему представляется, моральноrо кодекса, признающеrо право отдельных, „необыкновенных людей“, „властелинов судьбы“, по своему праву способных „делать“ историю, не останаливаясь перед кровью и злом»[31]. «чувствуют себя стоящими на поpoгe новой исторической эры, в той нулевой точке, с которой должен начаться новый отсчет времени. Их заветное стремлеиие — перешаrнуть её, совершить скачок из царства необходимости в царство свободы и указать в нeгo дорогу всем:, кто способен пойти вслед за ними»[32] Идиот В 1834—1836 годах Достоевский часто посещает сестру матери Александру Фёдоровну Куманину и её мужа купца первой гильдии Александра Алексеевича Куманина. Исследователи творчества писателя полагают, что дом Куманиных и его порядки послужили прообразом дома Рогожина, каким его видит при посещении Мышкин. Прототипом матери Рогожина стала Александра Фёдоровна. Прототипом Настасьи Филипповны частично послужила жена младшего брата А. А. Куманина — Мария Петровна Веденисова[33]. 1847. Апреля 17. В ЛГ печатается повесть неизвестного автора «Идиот» (перевод из "Revue des deux Mondes). Заглавие повести и сопровождающее его примечание о непереводимости этого французского слова на русский язык и его значении могло запомниться Д.[34] 1860. Мая конец. С этого времени совершает регулярные поездки на дачу в Павловск, который станет местом действия романа «Идиот».[35] Созданный Достоевским мир в романах «Преступление и наказание», «Идиот», «Подросток», «Братья Карамазовы» характеризовался многими современниками искусственным и фантастическим, композиция — хаотической и неясной, а персонажи — нарочито взвинченными и неправдоподобными[29]. Так, литературный критик Николай Константинович Михайловский в своей статье «Жестокий талант» в 1882 году упрекал Достоевского в нарочитой жестокости к персонажам его произведений и читателям[29]. Многим из современников писателя его произведения представлялись скорее исследованиями сложных душевных болезней, ценными не с художественной точки зрения, а с медицинской, психиатрической или криминалистической. Так, французский писатель Эжен Мельхиор де Вогюэ полагал, что значение таких романов, как «Идиот» и «Братья Карамазовы», в первую очередь состоит в изображении метафизических свойств «русской души», незнакомых западным читателям, и в меньшей степени в исследовании общечеловеческих социальных, нравственных и психологических проблем[29]. «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского: Мышкин, Ипполит, Лебедев в „Идиоте“»[31] «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского: Мышкин, Ипполит, Лебедев в „Идиоте“»[31] «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского: Мышкин, Ипполит, Лебедев в „Идиоте“»[31] Бесы 1860. Марта 1. В III вып. «Колокола» (л. 64) в анонимной статье «Письмо из провинции» впервые прозвучал призыв «к топору»: «Пусть ваш „Колокол“ благовестит не к молебну, а звонит набат! К топору зовите Русь <…> Сотни лет уже губит Русь вера в добрые намерения царей…» Этот призыв, вызвавший протест Д., нашел отражение в «Бесах».[36] 1861. Мая 15. В № 107 СП появилось первое известие о восстании крестьян в с. Бездна Спасского уезда Казанской губернии под предводительством Антона Петрова. Восстание произошло 12 апреля, а 19 апреля был казнен Петров. Позднее Д. упомянет Петрова в романе «Бесы»[37] «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] «Кириллова, который хочет принести себя в жертву, чтобы разбудить спящее человечество и побудить ero избрать новые пути»[32] «верит, что достаточно человечеству победить страх смерти, и на земле начнется другая жизнь. И своим „идейным“ самоубийством хочет показать окружающим людям пример победы над собой, который побудил бы их к пересмотру всех прежних, привычных нравственных ценностей и устоев»[32] «чувствуют себя стоящими на поpoгe новой исторической эры, в той нулевой точке, с которой должен начаться новый отсчет времени. Их заветное стремлеиие — перешаrнуть её, совершить скачок из царства необходимости в царство свободы и указать в нeгo дорогу всем:, кто способен пойти вслед за ними»[32] «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] Подросток Первая книга — «Сто четыре священные истории Ветхого и Нового Завета, выбранные из священного писания и изряднейшими нравоучениями снабженные, изданные Иоанном Гибнером, в переводе М. Соколова и с его примечаниями». Впоследствии писатель данное издание «бережет <…> как святыню», сообщая о книге, что она была «одна из первых, которая поразила меня в жизни, я был ещё тогда почти младенцем!» В подготовительных материалах к роману содержатся многочисленные выписки из книги Иова[38]. 23 августа 1833 года Фёдор и Михаил возвращаются из имения Даровое, в котором провели лето, в Москву для продолжения обучения у преподавателя Александровского и Екатерининского институтов Н. И. Драшусова «близ Тюремного замка». Сыновья Драшусова также преподавали братьям Достоевским математику и словесные науки. В подготовительных материалах к роману «Подросток» есть запись: «Дети заводят сношения с детьми-преступниками в тюремном замке». Воспоминания о пансионе Драшусова отразились при описании детства героя в романе «Подросток»[39]. В сентябре 1834 года Фёдор и Михаил Достоевские поступают в пансион Леонтия Ивановича Чермака на Новой Басманной улице, считавшийся одним из лучших частных учебных заведений в Москве. В пансионе Достоевский знакомится с французом Евгением Ламбертом, имя которого писатель даст персонажу романа. Планировалось упомянуть также Николая Брусилова и Алексея Альфонского[40]. Согласно учётным данным за сентябрь 1835 года в селе Черемошны М. А. Достоевского числится 74 лица обоего пола и 5 дворовых людей. Среди них — Макар Иванов, вдовец шестидесяти лет. Возможный реальный прототип Макара в романе «Подросток», в подготовительных материалах к которому он назван «Макар Иванов»[41]. Стремясь поставить свои произведения возможно ближе к независимой действительности, Достоевский ищет непосредственности, отказываясь от всякоЙ «литературщины» и литературных красот. Его повествователь в «Подростке» начинает свои записки с заявления: «Я записываю лишь события, уклоняясь всеми силами от всего постороннего, а rлавное, от литературных красот <…> я не литератор, литератором быть не хочу.. .» Это заявление Подростка может рассматриваться и как заявление самого Достоевского, слишком часты и настойчивы такого рода декларации в романе[42]. Миру идей и миру действительности не свойственна застылость и определённость. Отсюда неприязнь Достоевското к законченным мнениям и позициям, к отточенным определениям, к программным убеждениям и «направлениям». постепенное освобождение от предвзятой власти «идеи» составляет содержание «Подростка». Подросток сперва невольно, а потом и сознательно поступает вопреки своей идее «власти-богатства» и постепенно выходит из своего одиночества, становится человеиом. Он выиrрывает и отдает, теряет время на чужие дела, кутит, хотя и поклялся вести аскетически скупой образ жизни, чтобы нажиться и получить власть над людьми. В результате этоrо отступления от своей идеи он приобретает человечность[42]. Созданный Достоевским мир в романах «Преступление и наказание», «Идиот», «Подросток», «Братья Карамазовы» характеризовался многими современниками искусственным и фантастическим, композиция — хаотической и неясной, а персонажи — нарочито взвинченными и неправдоподобными[29]. Так, литературный критик Николай Константинович Михайловский в своей статье «Жестокий талант» в 1882 году упрекал Достоевского в нарочитой жестокости к персонажам его произведений и читателям[29]. «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] Братья Карамазовы 1850. Июля 5. В Омский острог прибыла партия арестованных поляков, среди которых Кароль Бэм (упомянут в подготовительных материалах к «Братьям Карамазовым») и Ян Мусялович (возможно, ставший впоследствии прототипом «пана Муссяловича» в «Братьях Карамазовых»)[43]. Созданный Достоевским мир в романах «Преступление и наказание», «Идиот», «Подросток», «Братья Карамазовы» характеризовался многими современниками искусственным и фантастическим, композиция — хаотической и неясной, а персонажи — нарочито взвинченными и неправдоподобными[29]. Так, литературный критик Николай Константинович Михайловский в своей статье «Жестокий талант» в 1882 году упрекал Достоевского в нарочитой жестокости к персонажам его произведений и читателям[29]. Многим из современников писателя его произведения представлялись скорее исследованиями сложных душевных болезней, ценными не с художественной точки зрения, а с медицинской, психиатрической или криминалистической. Так, французский писатель Эжен Мельхиор де Вогюэ полагал, что значение таких романов, как «Идиот» и «Братья Карамазовы», в первую очередь состоит в изображении метафизических свойств «русской души», незнакомых западным читателям, и в меньшей степени в исследовании общечеловеческих социальных, нравственных и психологических проблем[29]. В 1830 году во втором и третьем номерах «Московского телеграфа» публикуется повесть «Таинственный жид» историографа и хрониста XVI века Бартоломео де Окампо. Прочитанная ещё в детстве повесть могла подсказать детали сюжета поэмы о Великом Инквизиторе[44]. Согласно учётным данным за сентябрь 1835 года в селе Даровом М. Ф. Достоевской числится 95 крестьян и 9 дворовых людей. Среди крестьян — Григорий Васильев, 48 лет. Упоминается Достоевским в Дневнике писателя в 1876 году, а также становится прототипом слуги Григория в «Братьях Карамазовых»[41]. «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] Н. С. Кашкин на собрании своего кружка делает доклад «Идеалистический и позитивный методы в социологии». А. С. Долинин отмечает перекличку богоборческих тирад Ивана в главе «Бунт» с некоторыми положениями доклада Кашкина[45]. «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] Летом 1831 года Михаил Андреевич Достоевский покупает село Даровое в Тульской губернии в 150 км от Москвы[44]. Летом 1832 года Фёдор Михайлович впервые знакомится с деревенской Россией[46]. В деревне живёт «дурочка от рождения» Аграфена. А. М. Достоевский пишет: «Ей было тогда лет 20—25, она говорила несвязно, но несмотря на такое состояние, претерпела над собой насилие и сделалась матерью ребёнка, который вскоре умер». В «Братьях Карамазовых» история Лизаветы Смердящей напомнила А. М. Достоевскому про Аграфену[47]. В рассказе Зосимы о детстве упомянута книга Гибнера: «Была у меня тогда книга, священная история с прекрасными картинками, под названием „Сто четыре священные истории Ветхого и Нового завета“, и по ней я и читать учился». А. Г. Достоевская отметила: «По этой книге Федор Михайлович учился читать»[48]. «Сознание необходимости коренного перелома в социальных и нравственных судьбах человечества, ощущение исчерпанности eгo прежних исторических путей, необходимости утверждения новых социальных и нравственных норм, которые бы сдвинули человеческое общество с мертвой точки, по-разному испытывают и выражают герои других романов Достоевского»[31] Повести Белые ночи 1848. Сентябрь—ноября до 15. Д. работает над повестью «Белые ночи» и рассказом «Ревнивый муж»[49]. Ноября 30. Ц. р. № 12 ОЗ. Повесть Д. «Белые ночи» с посвящением А. Н. Плещееву и рассказ «Ревнивый муж. Происшествие необыкновенное»[50] Декабря 4. Выходит № 12 ОЗ с повестью «Белые ночи» и рассказом «Ревнивый муж».[51] 1849. Января 1. Выходит No 1 С. В «Письме иногороднего подписчика в редакцию „Современника“ о русской журналистике» А. В. Дружинин высоко отзывается о повести Д. «Белые ночи», которая «выше Голядкина, выше „Слабого сердца“, не говоря уже о „Хозяйке“ и некоторых других произведениях, темных, многословных и скучноватых <>..> Ежели б личность мечтателя „Белых ночей“ была яснее обозначена, если б порывы его были переданы понятнее, повесть много бы выиграла».[52] 1849. Января 8. No 1 ОЗ. С. С. Дудышкин в обзоре литературы называет повести «Белые ночи» и «Слабое сердце» одними из лучших произведений 1848 года.[53] 1859. Мая 8. Ц. р. No 5 РСл со статьей Ап. Григорьева «И. С. Тургенев и его деятельность, по поводу романа „Дворянское гнездо“», где автор «Белых, ночей» назван «истинным поэтом натурального сентиментализма», сделавшим «важный шаг к выходу из него в развивавшейся все глубже и глубже „Неточке Незвановой“ — и о нём нельзя поэтому сказать последнего слова»; как положительное достоинство повести «Хозяйка» отмечается её «тревожная лихорадочность».[54] 1859. Мая 9. Планы издания в будущем году двух томов своих сочинений. 1-й том — «Бедные люди», «Неточка Незванова» (6 первых глав), «Белые ночи», «Детская сказка», «Елка и свадьба»; 2-й том — «Село Степанчиково» и «Дядюшкин сон», а впоследствии в 3-м томе, «обделанного или, лучше сказать, совершенно вновь написанного „Двойника“».[54] Двойник В сентябре 1834 года Фёдор и Михаил Достоевские поступают в пансион Леонтия Ивановича Чермака на Новой Басманной улице, считавшийся одним из лучших частных учебных заведений в Москве. Достоевские знакомятся с Александром Ломовским, который был старше братьев и по субботам преподавал им дополнительно математику. Впоследствии Александр Михайлович Ломовский становится профессором математики Межевого института. Достоевский посещал Ломовских в 1860-х годах. Упоминает Ломовского в черновых набросках переработки «Двойника»[55]. Лето 1845 года. Д. в Ревеле работает над «Двойником», надеясь окончить его к осени[56]. ДП за 1877 г.: В 1845 году я <…> начал летом, уже после знакомства с Белинским <…> вторую мою повесть «Двойник, приключения господина Голядкина»[56]. Работая над четвёртой главой повести, он «припомнил» употреблявшееся в Инженерном училище слово «стушеваться» и «вставил в повесть». О происхождении глагола «стушеваться» писал: «…в продолжение всей моей литературной деятельности, всего более нравилось в ней то, что и мне удалось ввести совсем новое словечко в русскую речь»[56]. 3 сентября 1845. Письмо к брату Михаилу на следующий день по возвращении в Петербург из Ревеля. Сообщает, что завтра же займется Голядкиным — «родились две новые мысли и одно новое положение»[57]. 1845. Сентября конец — октября начало. Часто бывает у В. Г. Белинского, который «донельзя расположен» и видит в Достоевском «доказательство перед публикою и оправдание мнений своих». Белинский «понукает» «дописывать Голядкина и уже разгласил о нём во всем литературном мире и чуть не запродал Краевскому»[57]. Октябрь. Продолжает работать над «Двойником»[58]. 1845. 16 ноября. Ответ на письмо брата Михаила. О работе над «Двойником» — «это будет мой choeud’hevre»[59]. Декабря около 3. На вечере у В. Г. Белинского Д. читает первые три главы незаконченной повести «Двойник»: «Белинский сидел против автора, жадно ловил каждое его слово и местами не мог скрыть своего восхищения, повторяя, что один только Достоевский мог доискаться до таких изумительных психологических тонкостей». Судя по воспоминаниям Анненкова, Белинский высоко оценил «силу и полноту разработки оригинально-странной темы», отметив «необходимость более легкой передачи своих мыслей» и посоветовав «освободиться от затруднений изложения»[60]. В ДП 1877 г. Д. писал о «Двойнике»: «Повесть эта мне положительно не удалась, но идея её была довольно светлая, и серьезнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил. Но форма этой повести мне не удалась совершенно. Я сильно исправил её потом, лет пятнадцать спустя <…> но и тогда опять убедился, что эта вещь совсем неудавшаяся, и если б я теперь принялся за эту идею и изложил её вновь, то взял бы совсем другую форму; но в 46-м году этой формы я не нашел и повести не осилил»[61]. Марта 19 Ц. р. № 3 M с отрицательным отзывом Е. А. Студитского о «Двойнике»[62]. 1846. Декабря 31. Ц. р. № 1 03. В статье В. Н. Майкова «Нечто о русской литературе в 1846 году» «Бедным людям» и «Двойнику» отведено центральное место. «Гоголь поэт по преимуществу социальный, а г-н Достоевский по преимуществу психологический».[63] Отрицательный отзыв о языке «Двойника» в «Обозрении русских газет и журналов за первое трехмесячие 1846 года» П. Билярского.[64] 1847. № 1 С в отделе «Критика и библиография» помещена статья В. Г. Белинского «Взгляд на русскую литературу 1846 года». Белинский признает, что повесть не имела успеха в публике; причиной этого он называет «страшное неумение» автора «владеть и распоряжаться экономическим избытком собственных сил»; если бы Д. «укоротил» повесть «по крайней мере целою третью, не жалея выкидывать хорошего, успех <…> был бы другой». Другим недостатком «Двойника» Белинский считает его «фантастический колорит».[65] Января 5. В обзоре «Русская литература в 1846 г.» Э. И. Губер: «восторженные похвалы» Белинского вскружили голову «молодому, сильному, но ещё шаткому, незрелому дарованию» и явились причиной неуспеха следующих произведений писателя[66] Февраля 21. Ц. р. Моск. Сб на 1847 год со статьей о ПСб Имярека (К. С. Аксакова), дающего «Бедным людям» и «Двойнику» в целом отрицательную оценку[67] Марта 17. В МГЛ А. А. Григорьев в статье «Гоголь и его последняя книга» дает резко отрицательный отзыв[68] Мая 30. А. А. Григорьев в «Обозрении журналов за апрель»: «микроскопические печали и радости, мелочные страдания, давно уже вошедшие в обыкновение у повествователей, под пером г-на Достоевского и г-на Буткова доведены до крайнего предела»,—таковы и Голядкин и Прохарчин, и в этом оба писателя дошли до того, что «отложили всякую заботливость исключительно только о том, чтобы с возможной верностию и подробностию передать прелести того угла где жили их герои».[69] 1848. На вечерах у Петрашевского К. И. Тимковский читает речь об учении Ш. Фурье и предлагает попытаться организовать хотя бы один фаланстер[50]. В 1860 году в задуманной редакции «Двойника» писатель намечал ввести эпизоды, связанные с «пятницами» Петрашевского, на которых Тимковский присутствует, как «приезжий»[51]. 1850. Мая 31. Вторичный отзыв Н. А. Добролюбова о «Двойнике» Д. в «Реестре прочитанных книг»: «„Двойник“ перечитал в другой раз, и он мне показался вовсе не таким гадким, как прежде. Теперь я понял, что Голядкин — помешанный. В частностях особенно очень хорошо»[70] 1859. Мая 9. Планы издания в будущем году двух томов своих сочинений. 1-й том — «Бедные люди», «Неточка Незванова» (6 первых глав), «Белые ночи», «Детская сказка», «Елка и свадьба»; 2-й том — «Село Степанчиково» и «Дядюшкин сон», а впоследствии в 3-м томе, «обделанного или, лучше сказать, совершенно вновь написанного „Двойника“».[54] 1860. Января 29. Ц. р. «Сочинений» Д. в двух томах. «Двойник (переделанный)» в издание не вошел.[71] Дядюшкин сон 1858. Весна—июль. Д. работает над двумя повестями. Для PB он пишет «Село Степанчиково и его обитатели». «Повесть <…) хороша будет в деталях, в целом же манкирована (растянута, а я помешан на краткости», — характеризует Д. свою работу брату). А для РСл Д. работает над повестью «Дядюшкин сон».[72] Октябрь. Письмо Д. к брату Михаилу, в котором сообщается о предполагаемом окончании к 8 ноября повести «Дядюшкин сон»[73] Осень. Д. продолжает работу над повестью «Дядюшкин сон», оставив на время работу над «Селом Степанчиковым». Собирается окончить «Дядюшкин сон» к 8 ноября, но, как пишет он брату, успешной работе помешали «нерасположение духа и провинциальное отупение, а главное отвращение от самой повести»[74] Декабря 12. Письмо Д. к Е. И. Якушкину. Делится своими заботами и недоумением по поводу задержки ответа на просьбу об отставке; пишет, что Семипалатинск надоел ему «смертельно», «жизнь в нём болезненно мучит» его. Для РСл он закончил повесть, «на днях» собирается её отсылать и тотчас приняться за повесть для PB.[74] Декабря 13. Письмо Д. к брату Михаилу. Уверяет, что скоро вышлет повесть «Дядюшкин сон», которая «растянулась в шесть листов» и ему «не нравится», но «принужден так являться» ради денег, хотя «есть <…> в голове (и частию на бумаге)» вещи, которыми он очень дорожит и которые сразу составили бы ему имя.[74] 1859. Январь. Письмо Д. к M. Н. Каткову с уведомлением об отосланной в РСл повести «Дядюшкин сон».[75] Февраля 10. Ответ А. Н. Плещеева на письмо Д. Поэт излагает свои впечатления после прочтения повести «Дядюшкин сон» ещё до её выхода в свет: «Скажу Вам прямо: я ждал больше <…) роман отзывается спешностью <…> Некоторые сцены шаржированы <…> лицо Марьи Александровны превосходно, великолепно <…> Провинция — в лице дам, очеркнута тоже хорошо, некоторые сцены с князем до того комичны, что невозможно не хохотать <…> Вообще же повесть — весьма хороша»[75]. Марта 13. Ц. р. No 3 РСл, в котором опубликована за подписью Д. повесть «Дядюшкин сон».[76] Д. вспоминает в 1873 г.: «15 лет я не перечитывал мою повесть „Дядюшкин сон“ <…> Я написал её тогда в Сибири, в первый раз после каторги, единственно с целью начать литературное поприще и ужасно опасаясь цензуры (как к бывшему ссыльному). А потому невольно написал вещичку голубиного незлобия и замечательной невинности <…> мало содержания, даже в фигуре князя, — единственной серьезной фигуре во всей повести».[76] Апреля 29. Отзыв А. П. Милюкова о повести «Дядюшкин сон» в газете «Le Nord» (No 119)[77] 1859. Мая 9. Планы издания в будущем году двух томов своих сочинений. 1-й том — «Бедные люди», «Неточка Незванова» (6 первых глав), «Белые ночи», «Детская сказка», «Елка и свадьба»; 2-й том — «Село Степанчиково» и «Дядюшкин сон», а впоследствии в 3-м томе, «обделанного или, лучше сказать, совершенно вновь написанного „Двойника“».[54] Записки из Мёртвого дома 1850. Июля 5. В Омский острог прибыла партия арестованных поляков, среди которых — упомянутые в «Записках из Мертвого дома» Юзеф Анчиковский («А-чуковский»), Людвиг Корчинский («К-чинский»), Кароль Бэм («Б-м»)[43]. Ноября 1. Драка между арестантами Василием Лопатиным и Герасимом Евдокимовым, окончившаяся нанесением последнему «шилом легкой раны в левый бок и царапины в шею», за что Лопатин был наказан шпицрутенами «через 500 человек два раза». Упоминается в «Записках из Мертвого дома»[78]. 4 июня 1851 года из 170-ти человек в Омской крепости была сформирована арестантская рота; теперь к ним направляли только арестантов военного ведомства. Д. описывает это преобразование в главе «Побег» «Записок из Мертвого дома»: «Каторгу уничтожили и вместо неё основали арестантскую роту военного ведомства, на основании российских арестантских рот. Это значило, что уже ссыльных каторжных второго разряда в наш острог больше не приводили. Начал же он заселяться с сей поры единственно только арестантами военного ведомства <…> для нас жизнь продолжалась в сущности по-прежнему: то же содержание, та же работа и почти те же порядки, только начальство изменилось и усложнилось. Назначен был штаб-офицер, командир роты и, сверх того, четыре обер-офицера, дежуривших поочередно по острогу <…> Но главное то, что все были избавлены от прежнего майора; все как бы отдохнули и ободрились»[79]. Декабря 28. В Омском остроге умер Иосиф Жоховский, профессор математики Варшавского университета, арестованный польский революционер, упоминаемый Д. в «Записках из Мертвого дома».[80]. 1853. Января 12. Арестант П. Аристов наказан розгами «за намерение составить фальшивый билет и имение при себе для сей цели фальшивой печати». Упоминается в «Записках из Мертвого дома».[81] Августа начало. Побег арестантов Омского острога П. Аристова и А. Куликова, описанный в «Записках из Мертвого дома». Августа 13. За побег наказаны шпицрутенами: П. Аристов «через 500 человек два раза» и А. Куликов «через 500 человек»[81]. в «Записках из Мертвого дома» пишет об этом наказании: «А-ву вышло всего пятьсот <…> Куликову дали, кажется, полторы тысячи. Наказывают довольно милосердно»[82] 1850—1853. Доктор И. И. Троицкий разрешает в госпитале писать, записи хранятся у фельдшера. «Сибирская тетрадь» использовалась писателем в дальнейшем при работе над «Записками из Мертвого дома», «Селом Степанчиковым» и другими произведениями.[83] 1855. Усиленная переписка с М. Д. Исаевой: «вечные жалобы на лишения, на свою болезнь, на неизлечимую болезнь мужа, на безотрадное будущее». Д. бросил свои «Записки из Мертвого дома», над которыми работал с увлечением.[84] 1859. Октября между 2 и 8. Д. пишет брату Михаилу о замысле «„Записок из Мертвого дома“ (о каторге)» и просит «закинуть об этом словечко Некрасову и Краевскому».[85] Октября 9. Д. отвечает на письма M. М. Достоевского. «Это будет книжка листов в 6 или 7 печатных. Личность моя исчезнет. Это записки неизвестного <…> Интерес будет наикапитальнейший». Рассчитывает окончить «Записки» к 1 декабря и в январе «напечатать самим».[85] Октября 24. M. М. Достоевский рассказывает Краевскому о работе Д. над «Мертвым домом»[86] 1860. Сентября 1. В № 67 еженедельной «политической, общественной и литературной газеты» РМир опубликованы «Введение» и I глава «Записок из Мертвого дома». В главе I впервые говорится об «отцеубийце из дворян» Ильинском.[4] Сентября 7. В № 69 РМира помещено объявление: «Продолжение „Записок из Мертвого дома“, соч. Ф. М. Достоевского, отложено до следующего номера». Цензурный комитет не пропустил II главу «Записок…», о которой идет речь в объявлении, и в газете она не появилась.[4] Сентября 20. Д. обращается к председателю СПб. цензурного комитета барону Н. В. Медему от имени редакции РМира по поводу дополнения к главе II «Записок из Мертвого дома»: «Не найдете ли Вы <…> возможным допустить к печатанию статью с этим дополнением, которое совершенно парализует собою впечатление, производимое статьею в прежнем её виде…»[4] Сентября 27. Редактор РМира А. С. Гиероглифов извещает Д.: «Очень сожалею, что до сих пор не могу сообщить Вам положительного известия о судьбе „Записок“. Цензор полагает, что они рассматриваются кем-либо из членов Главного управления цензуры, и, вероятно, не ранее будущей субботы будет решение о том, печатать или не печатать их»[87] Октября 14. Председатель СПб. цензурного комитета Н. В. Медем подает в Главное управление цензуры отношение по поводу второй части «Записок из Мертвого дома». В документе отмечено, что хотя рассматриваемая часть не содержит в себе «ничего противного цензурным постановлениям», «но <…> комитет имеет честь представить означенную статью на разрешение Главного Управления Цензуры, обозначив места, которые могли бы произвести превратное впечатление на людей неразвитых»[88] Ноября 12. Главное управление цензуры извещает СПб. цензурный комитет, что оно разрешает печатать «Записки из Мертвого дома» с тем, однако, чтобы из них были исключены «места, противные по неблагопристойности выражений своих правилам Цензуры».[89] Ноября 17. К Д. заходит А. С. Гиероглифов, оставляет Д. корректуру «Записок из Мертвого дома» с цензурными отметками[90] Ноября 21. А. С. Гиероглифов вместе с письмом к Д. высылает проект примечания «От редакции» относительно дальнейшего печатания приостановленных «Записок из Мертвого дома». Извещает, что продолжение печатания «Записок из Мертвого дома» «приостановлено было до сих пор по причинам, от редакции не зависящим; теперь же редакция ожидает всех обещанных ей очерков у автора, у которого находятся, для общего просмотра, и написанные уже очерки, бывшие в руках редакции. Не желая дробить статьи между последними номерами настоящего года и первыми будущего, редакция предпочла помещать, начиная с первого номера 1861 г.»[90] 1861. Января 4. В № 1 РМира (ц. р. 6 ноября 1860 г.) появляются перепечатанные из № 67 газеты за 1860 г. «Введение» и глава I, а также глава II «Записок из Мертвого дома».[91] Января 10. А. С. Гиероглифов сообщает Д. о главе III «Записок из Мертвого дома»: «…цензурой пропущено все с весьма малыми исключениями». Далее он напоминает: «…у меня нет продолжения, то есть 4-й главы, которую Вы обещали к 10 января. Если она у Вас готова, то соблаговолите сообщить её мне…»[92] Января 11. В № 3 РМира напечатана глава III «Записок из Мертвого дома».[92] Января 25. Ц. р. № 7 РМира с IV гл. «Записок из Мертвого дома»[93] Февраля 5. В № 29 СПбВед напечатано объявление о том, что в вышедших номерах РМира «опубликованы „Записки из Мертвого дома“ (о каторге Ф. М. Достоевского)» и что в последующих номерах появится продолжение этого произведения.[8] Февраля 14. В № 36 СПбВед помещено Объявление о выходе второй книжки Вр. «Считаем не лишним уведомить наших читателей,—говорится в Объявлении,—что редакция приобрела полные „Записки из Мертвого дома“ (…) Публике уже известно, что введение к этим „Запискам“ (пять глав) печатается в настоящем году в журнале „Русский мир“, для которого автор „Записок“ уступил эти первые пять глав. Теперь все сочинение будет принадлежать уже нашему журналу. Полные „Записки из Мертвого дома“ состоят из двадцати пяти глав и все сполна будут напечатаны в нашем журнале в течение настоящего года».[9] Мая 3. В № 33 газеты РМир напечатано объявление о том, что продолжение «Записок из Мертвого дома» появится в газете после того как оно будет напечатано во Вр[15] Мая 4. Д. пишет письма в редакции СЯ, СО и СПбВед, в которых уведомляет, что с редакцией газеты РМир он «более ни в каких литературных сношениях» не состоит, и что «Записки…» проданы журналу Вр полностью. Поэтому продолжение их «может явиться только в этом журнале».[15] Мая 26. В критическом обозрении № 5 Св (ц. р. 26 мая) А. П. Милюков сравнивает «Записки из Мертвого дома» с сочинениями Д. Ливингстона: «Это одно из таких сочинений, которые приковывают наше внимание поразительной свежестью впечатления, точно книга какого-нибудь Ливингстона, сообщающего открытия в незнакомом и любопытном мире». В заключение Милюков отмечает, что книга Д. «переживет и самые Мертвые дома, которые должны перестроиться до основания с успехом просвещения и обобщением идей о человеческом достоинстве»[37] Июля 30. Выходит № 7 Вр. В № 167 СПбВед помещено объявление о выходе номера и в конце его в заметке «От редакции» сообщается: «…C сентября же мы начнем продолжение „Записок из Мертвого дома“…».[22] Сентября 1. Ц. р. № 9 Вр с главами V и VI «Записок из Мертвого дома»[23] Сентября 29. Выходит № 9 Вр за 1861 г.. В этот же день, в № 214 СПбВед помещено объявление о его выходе со следующей редакционной заметкой: «„Записки из Мертвого дома“ будут продолжаться с нынешнего месяца непрерывно до самого их окончания. Таким образом в нынешнем году будет помещена вся первая часть „Записок“. Вторая часть начнется с января будущего года. Новым подписчикам на будущий 1862 год первая часть будет выдана в виде приложения к журналу».[25] Октября 27. Ц. р. № 10 Вр с главами VII, Vili, IX «Записок из Мертвого дома»[94] Ноября 1. Выходит № 10 Вр за 1861 г. Д. начинает вести подсчет числа подписчиков на Вр. В этот день он помечает в записной книжке: «К 1-му ноября —30»[27] Ноября 10. Д. продолжает вести подсчет числа подписчиков на Вр.: «К 10-му ноября 50». «К 20-му ноября — 100»[95] «К 1-му декабря 200»[96]. «К 10-му декабря —400»[28] Ноября 7. Ц. р. № И Вр с главами X и XI первой части «Записок из Мертвого дома»[95] Ноября 30. Выходит № И Вр.[96] Впервые использованный на Девушкине художественный приёмом осмысления имени через сопоставление с тождественным именем из пословицы позже обнаруживается в других произведениях Достоевского. Так в "Записках из Мёртвого дома" богатого мещанина зовут Анкудим Трофимович, потому что существовала сибирская поговорка-приветствие "Живите больше, Анкудим Трофимович", услышанная писателем на каторге[97] Неточка Незванова Октября начало. Замысел Д. написать роман для журнала С. в «3 или 4 части»; «сюжет (и пролог) и мысль у меня в голове»,— сообщает он брату. Речь идет о будущем романе «Неточка Незванова»[98]. 1847. Февраля 17. В. Г. Белинский: «обязался 5 декабря доставить ему 1-ю часть нового своего большого романа; 5 января — 2-ю; 5 февраля 3-ю; 5 марта — 4 -ю часть. Проходит декабрь — Достоевский не является к Краевскому, проходит январь — тоже (а где найти его, Краевский не знает); наконец в нынешнем месяце, в одно прекрасное утро, раздается в прихожей Краевского звонок, человек отворяет дверь и видит Достоевского, снимает с него шинель и бежит доложить. Краевский, разумеется, обрадовался, говорит — проси, человек идет в переднюю и — не видит ни галош, ни шинели, ни самого Достоевского».[67] Январь—февраль работает над романом «Неточка Незванова».[67] Мая около 7. Д. в письме брату Михаилу сообщает о том, что «Неточка Незванова» будет печататься в конце года[99] 1848. В конце мая Достоевский вместе с семьей брата Михаила переезжает на дачу в Парголово[100]. 1848. Середина года. Д. заканчивает часть ранней редакции романа «Неточка Незванова». Об этой редакции (где повествование ведется от лица Оврова) можно судить по сохранившемуся отрывку рукописи[100]. В сентябре—октябре Достоевский на собраниях у М. В. Петрашевского читает отрывки из «Бедных людей» и рассказывает «Неточку Незванову» «гораздо полнее, чем была она напечатана»[49]. Декабря конец. Заканчивает работу над первой частью романа[45] 1849. Января до 5. Передает в редакцию ОЗ первую часть романа.[53] Января до 8. Стилистические правки на корректурные гранки первой части романа[53] Января 8. Ц. p. No 1 ОЗ, где начал публиковаться роман «Неточка Незванова (История одной женщины). Часть первая. Детство»[53] Января 12. Дневниковая запись Н. Г. Чернышевского: «Прочитал „Неточку“; хотя содержание мне не нравится, но мне кажется, что <…> это писано человеком с талантом, так что не чуждо психологического анализа и занимательности для науки, хотя собственно мне и не понравилось».[53] Февраля 1. Письмо к А. А. Краевскому. Затруднительное материальное положение. Надежда получить аванс в счет публикации в ОЗ «Неточки Незвановой»[101] Февраля 1. Выходит No 2 С. А. В. Дружинин в «Письмах иногороднего подписчика…»: «В целом многое остается темноватым, недосказанным. Тяжким трудом отзываются повести г. Достоевского, пахнут потом <…> и эта-та излишняя обработка, которой автор не успеет скрыть, вредит впечатлению».[102] Февраля 10. Ц. р. No 2 03, «Неточка Незванова. Часть вторая. I. Новая жизнь»[102] Марта 1. Ц. p. No 4 С. Л. Брант упоминает об отсутствии в мартовском номере ОЗ обещанного окончания романа Д. «Неточка Незванова».[102] Марта 25—26. Заканчивает первую главу и первую половину второй главы третьей части романа «Неточка Незванова»; отсылает их в ОЗ.[103] Марта до 31. Заканчивает работу над третьей частью романа «Неточка Незванова», но опаздывает в апрельский номер ОЗ. Начинает «безостановочно работать над четвёртой частью романа»[104] В No 3 С Л. В. Брант о первой части романа «Неточка Незванова»: отмечает оригинальность таланта, положительно отзывается о конце первой части романа, но в целом отмечает много «несообразностей и неправдоподобностей», «монологических отступлений, скучного резонерства, монотонного, утомительного анализа внутренних ощущений»[104] Апреля 2. Получает от А. А. Краевского 100 руб. в счет четвёртой части «Неточки Незвановой», которую он обещает «доставить» к 15 апреля.[105] Апреля 30. Ц. р. No 5 03 , где без подписи автора была опубликована третья часть романа Д. «Неточка Незванова» («Тайна»).[106] 1859. Мая 8. Ц. р. No 5 РСл со статьей Ап. Григорьева «И. С. Тургенев и его деятельность, по поводу романа „Дворянское гнездо“», где автор «Белых, ночей» назван «истинным поэтом натурального сентиментализма», сделавшим «важный шаг к выходу из него в развивавшейся все глубже и глубже „Неточке Незвановой“ — и о нём нельзя поэтому сказать последнего слова»; как положительное достоинство повести «Хозяйка» отмечается её «тревожная лихорадочность».[54] 1859. Мая 9. Планы издания в будущем году двух томов своих сочинений. 1-й том — «Бедные люди», «Неточка Незванова» (6 первых глав), «Белые ночи», «Детская сказка», «Елка и свадьба»; 2-й том — «Село Степанчиково» и «Дядюшкин сон», а впоследствии в 3-м томе, «обделанного или, лучше сказать, совершенно вновь написанного „Двойника“».[54] Село Степанчиково и его обитатели 1856—1857. До середины мая. Обдумывает большой («величиной с Диккенсовы») роман в трех книгах, первая из которых, в 5 частях, уже написана начерно, «но ещё не отделана». Об этом замысле писал ещё в январе 1856 года А. Н. Майкову. Осуществлен он не был. Остановился на стадии создания общего плана романа и первоначальных набросков отдельных эпизодов. Возможно, что первая, наиболее законченная книга, — это будущее «Село Степанчиково и его обитатели»[107]. 1858. Весна—июль. Д. работает над двумя повестями. Для PB он пишет «Село Степанчиково и его обитатели». «Повесть <…) хороша будет в деталях, в целом же манкирована (растянута, а я помешан на краткости», — характеризует Д. свою работу брату). А для РСл Д. работает над повестью «Дядюшкин сон».[72] 1859. Март. Д. усиленно работает над повестью «Село Степанчиково и его обитатели» («пишу Каткову день и ночь»).[108] Апреля 11. Д. отсылает M. Н. Каткову «три четверти» романа. Считает «несравненно выше, чем „Дядюшкин сон“»: «Там есть два серьезные характера и даже новые, небывалые нигде».[77] 1859. Мая 9. Планы издания в будущем году двух томов своих сочинений. 1-й том — «Бедные люди», «Неточка Незванова» (6 первых глав), «Белые ночи», «Детская сказка», «Елка и свадьба»; 2-й том — «Село Степанчиково» и «Дядюшкин сон», а впоследствии в 3-м томе, «обделанного или, лучше сказать, совершенно вновь написанного „Двойника“».[54] Мая 9. Роман M. Н. Каткову вышел длинный: листов 14 или 15. В нём есть «величайшие недостатки и, главное, может быть, растянутость», но он имеет и «великие достоинства», в нём, продолжает Д., «положил я мою душу, мою плоть и кровь <…> в нём есть два огромных типических характера, создаваемых и записываемых пять лет, обделанных безукоризненно (по моему мнению), — характеров вполне русских, плохо до сих пор указанных русской литературой».[109] Июня вторая половина. Д. заканчивает работу над повестью «Село Степанчиково»[110] Июня конец до 29. Д. пишет большое письмо брату Михаилу, прилагает к письму окончание повести «Село Степанчиково» с просьбой переслать в PB не читая.[111] Августа 23. PB. В письме на его имя редакция сообщает, что условия Д. для неё неприемлемы и что повесть «Село Степанчиково» направляется в петербургскую контору журнала, где её можно получить, внеся аванс —500 руб. серебром.[112] Августа между 24 и 27. Встреча M. М. Достоевского с Н. А. Некрасовым. Переговоры о напечатании в С «Села Степанчикова». Некрасов «предлагает 120 р. с листа»[1] Августа конец. А. Н. Плещеев сообщает, что в редакции РВ «испугались 100 р. с листа <…> Катков бы и дал, но <…> всем в журнале управляет Леонтьев и держит Каткова в руках <…> Про роман же они говорят, что от начала они были просто в восторге, но, что конец, по их мнению, слаб и что вообще роман требует сокращений»[1] Сентября 1—10. Д. вносит дополнения в первую главу повести. Позднее, в октябре, он просит брата: «Ах, голубчик, как бы ты разодолжил меня, если б в корректуре своею рукою повычеркал вон в 1-й главе хоть половину того, что я приписал туда, когда ты был в Москве. Плохо я сделал с этой переправкой».[113] Сентября 16. M. М. Достоевский посещает Н. А. Некрасова; оставляет рукопись «Села Степанчикова».[113] 2 октября. Ответ M. М. Достоевского на письмо Д. от 29—30 сентября. Сообщает, 4 что переговоры с Н. А. Некрасовым пока продолжены не были: «у него денег нет. Вот он и не едет <…> Романа они не возвращают, стало быть, он им нужен».[2] Октября 6. Н. А. Некрасов уведомляет M. М. Достоевского о новых условиях публикации в С «Села Степанчикова»: «за роман тысячу руб. и напечатать ещё для автора <…> от 300 до 500 экз., которые он может продавать в свою пользу»; роман «будет разделен на две книги (первая половина до 13 главы)» и помещен в 1860 г.; деньги могут быть выплачены ранее напечатания.[114] Октября 8. Роман Д. «Село Степанчиково», не понравившийся Н. А. Некрасову, возвращен M. М. Достоевскому из редакции С.[114] M. M. Достоевский начинает переговоры с А. А. Краевским о напечатании романа «Село Степанчиково» в ОЗ. Краевский «очень рад» и просит доставить роман.[85] Н. А. Некрасов заходит к M. М. Достоевскому, чтобы продолжить переговоры о напечатании в С «Села Степанчикова»[85] Октября начало. П. М. Ковалевский передает отзыв Некрасова о повести Д. «Село Степанчиково»: «Достоевский вышел весь. Ему не написать больше ничего»[85] Октября 21. M. М. Достоевский: А. А. Краевского редакция ОЗ может приобрести «Степанчиково» за 120 руб. с листа. В письме передан отзыв Краевского о романе: «некоторые места великолепны, Фома ему чрезвычайно нравится. Он напомнил ему Н. В. Гоголя в грустную эпоху его жизни <…> Сказал ещё, что конец великолепен, вся вторая часть <…> великолепна, но начало растянуто и вообще жаль, что ты поддаешься иногда влиянию юмора и хочешь смешить. Сила Ф. М., прибавил он,— в страстности, в пафосе, тут, может быть, нет ему соперников».[86] Октября 24. А. А. Краевский вручает M. М. Достоевскому для передачи Д. 500 руб., выданные вперед за напечатание «Села Степанчикова».[86] Октября 26. M. М. Достоевский сообщает, что роман «Село Степанчиково» уже печатается, завтра ожидает получения корректуры.[115] 29 октября. Просит брата убедить А. А. Краевского разделить публикацию «Села Степанчикова» на две части лишь после двенадцатой главы, иначе «эффект пропадет!»[115] 31 октября. M. М. Достоевский прочитывает первые 3 1/2 листа корректуры «Села Степанчикова». Заезжает в типографию, чтобы по просьбе брата сократить первую главу, но она оказывается уже отпечатанной.[116] Ноября 14. M. М. Достоевский получает от А. А. Краевского 500 руб. за «Село Степанчиково». Краевский сообщает ему, «что цензура не вымарала ни одного слова» из романа.[117] Ноября 21. Выходит No И 03 с первой частью «Села Степанчикова».[117] 10 декабря. А. Н. Плещеев в письме к А. П. Милюкову заявляет, что «Село Степанчиково» ему «решительно не по душе», единственно живым лицом романа считает Ростанева, а весь роман придуманным и ходульным.[118] Впервые использованный на Девушкине художественный приёмом осмысления имени через сопоставление с тождественным именем из пословицы позже обнаруживается в других произведениях Достоевского. Так в повести «Село Степанчиково и его обитатели» имя Фомы Опискина возникло из пословицы «На безлюдьи и Фома дворянин», которая почти в низменном виде упоминается в произведении[119]. Слабое сердце 1 июня 1845 года выходит № 6 ОЗ с повестью С. П. Победоносцева «Милочка», одним из мотивов которой воспользовался Достоевский в повести «Слабое сердце»[120]. 1848. Января первая половина,. Д. заканчивает работу над повестью «Слабое сердце» и передает её в ОЗ[121]. Января 31. Ц. р. № 2 ОЗ, где опубликована повесть[121] Февраля 3. Выходит № 2 03 с повестью «Слабое сердце»[121] Конец года. А. В. Дружинин работает над неоконченным обзором русской литературы за 1848 г. для С. Критически отзываясь о «Хозяйке», которая «странно скучна и непонятна», Дружинин противопоставляет ей «Слабое сердце» и «Рассказ бывалого человека»: «г. Достоевский воротился на прежнюю дорогу и говорит с нами языком понятным, напомнившим нам время его успеха, время „Бедных людей“»[122]. 1849. Января 1. Выходит No 1 С со статьей П. В. Анненкова «Заметки о русской литературе прошлого года». Отрицательный отзыв.[52] 1849. Января 8. No 1 ОЗ. С. С. Дудышкин в обзоре литературы называет повести «Белые ночи» и «Слабое сердце» одними из лучших произведений 1848 года.[53] Хозяйка 1846. Октября около 20. Письмо Д. к брату Михаилу. Сообщает, что все его планы «рухнули и уничтожились сами собою. Издание не состоится <…> Я все бросил: ибо все это есть не что иное, как повторение старого, давно уже мною сказанного. Теперь более оригинальные, живые и светлые мысли просятся из меня на бумагу <…> В моем положении однообразие гибель». Он бросает работу над повестью «Сбритые бакенбарды» и начинает писать «другую повесть»: работает «легко и успешно» (по всей вероятности, речь идет о повести «Хозяйка»)[123]. 1847. Январь—до середины февраля. В письме к брату Михаилу ставит ряд психологических и нравственно-философских проблем, связанных с кругом идей повести[124]. Январь—февраль работает над повестью.[67] Августа конец—сентября начало. Заканчивает работу над повестью[125] Сентября 9. письмо брату Михаилу: заканчивает «Хозяйку», «чтоб напечатать её в октябре».[125] Сентября 30. Ц. р. № 10 03, где опубликована первая часть повести[126] Октября 2. Выходит № 10 03 с первой частью[126] Ноября 4—8. В. Г. Белинский в письме к В. П. Боткину резко отзывается о «Хозяйке»[127] В № 11 ОЗ не последовало продолжения повести «Хозяйка»[127] Ноября 20. В. Г. Белинский в письме П. В. Анненкову: «что Достоевский славно подкузьмил Краевского: напечатал у него первую половину повести, а второй половины не написал, да и никогда не напишет…»[127] Ноября 30. Ц. р. № 12 03у где публиковалась вторая часть «Хозяйки»[127] Декабря 2. Выходит № 12 03 с окончанием повести «Хозяйка».[128] 1848. Января 16. СПбВед (№ 14), «Библиография», К. П. на отдельное издание романа «Бедные люди»: «последняя повесть „Хозяйка“ до того скучна и написана таким допотопным языком, что едва станет сил дочитывать её».[121] 5 Февраля. В. Р. Зотов в «Очерке библиографической истории русской словесности в 1847 году (Статья вторая)» отрицательно отзывается о повести.[121] 15 Февраля. Письмо В. Г. Белинского к П. В. Анненкову. Повесть — «ерунда страшная», а «каждое его новое произведение — новое падение»; «надулись же мы, друг мой, с Достоевским — гением!».[129] 1 Марта выходит № 3 С со второй частью статьи В. Г. Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847 года»: «Не только мысль, даже смысл этой, должно быть, очень интересной повести остается и останется тайной для нашего разумения, пока автор не издаст необходимых пояснений и толкований на эту дивную загадку его причудливой фантазии»[130] Конец года. А. В. Дружинин работает над неоконченным обзором русской литературы за 1848 г. для С. Критически отзываясь о «Хозяйке», которая «странно скучна и непонятна», Дружинин противопоставляет ей «Слабое сердце» и «Рассказ бывалого человека»: «г. Достоевский воротился на прежнюю дорогу и говорит с нами языком понятным, напомнившим нам время его успеха, время „Бедных людей“»[122]. 1849. Января 1. Выходит No 1 С со статьей П. В. Анненкова «Заметки о русской литературе прошлого года». Отрицательный отзыв.[52] 1859. Мая 8. Ц. р. No 5 РСл со статьей Ап. Григорьева «И. С. Тургенев и его деятельность, по поводу романа „Дворянское гнездо“», где автор «Белых, ночей» назван «истинным поэтом натурального сентиментализма», сделавшим «важный шаг к выходу из него в развивавшейся все глубже и глубже „Неточке Незвановой“ — и о нём нельзя поэтому сказать последнего слова»; как положительное достоинство повести «Хозяйка» отмечается её «тревожная лихорадочность».[54] Петербургская летопись 1847. Апреля 10—12. Д. работает совместно с А. Н. Плещеевым над фельетоном «Петербургская летопись».[68] Апреля 13. В СПбВед напечатан фельетон «Петербургская летопись» А. Н. Плещеева и Д.[34] Апреля 27. В СПбВед (№ 93) опубликован фельетон Д. «Петербургская летопись» за подписью Ф. Д.[34] в фельетоне «Петербургская летопись» от 11 мая — посещение утреннего благотворительного концерта композитора и скрипача Г. В. Эрнста 26 апреля[34] Мая 11. В СПбВед (№ 104) опубликован фельетон Д. «Петербургская летопись» за подписью Ф. Д.[99] Июня 1. В СПб. Вед. (№ 121) опубликован фельетон Д. «Петербургская летопись» за подписью Ф. Д.[131] Июня 15. В СПб. Вед. (№ 133) опубликован фельетон Д. «Петербургская летопись» за подписью Ф. Д.[131] Рассказы Господин Прохарчин 9 июня 1844 года в СП в отделе «Смесь» заметка П. В. «Необыкновенная скупость», подсказавшая один из сюжетных мотивов рассказа «Господин Прохарчин»[132]. В начале 1846 года Достоевский работает над повестями «Сбритые бакенбарды» и «Повесть об уничтоженных канцеляриях» для задуманного Белинским альманаха «Левиафан». Работа продолжалась до конца октября, но повести остались незавершенными. Отзвуки второго замысла в рассказе «Господин Прохарчин»[133]. 1846. Апреля до 26. Д. начинает работать над повестью «Господин Прохарчин», обещанной А. А. Краевскому, у которого он взял за неё деньги вперед[134]. Письмо Д. к брату Михаилу. «Я должен окончить одну повесть до отъезда, небольшую, за деньги, которые я забрал у Краевского». Речь идет о начале работы Д. над повестью «Господин Прохарчин», вобравшей в себя прежний замысел «Повести об уничтоженных канцеляриях»[134]. Мая 16. Письмо Д. к брату Михаилу с рекомендацией М. В. Белинской и её сестры А. В. Орловой, которые должны были передать это письмо; сообщает о работе над повестью «Господин Прохарчин»: «…я пишу и не вижу конца работе»[135]. Лето 1846. В Ревеле работает над повестью «Господин Прохарчин». Позднее писатель вспоминал, что «Прохарчиным» он «страдал все лето». Работа шла без «родника вдохновения, выбивающегося прямо из души». Рассказ «Господин Прохарчин» окончен, прочитан брату и выслан Краевскому для напечатания в 03[136]. Сентября первая половина. Рассказ «Господин Прохарчин» в составе материалов, предназначенных для октябрьской книжки 03; при прохождении через цензуру пострадал от цензурного вмешательства. Брату: «Прохарчин страшно обезображен в известном месте. Эти господа известного места запретили даже слово чиновник <…> Все живое исчезло. Остался только скелет того, что я читал тебе. Отступаюсь от своей повести». В дальнейшем не восстановил цензурных купюр[137]. Октября 2. Выходит № 10 03, где напечатан рассказ «Господин Прохарчин»[98]. 1847. № 1 С в отделе «Критика и библиография» помещена статья В. Г. Белинского «Взгляд на русскую литературу 1846 года». Повесть «Господин Прохарчин», по словам критика, «привела в неприятное изумление» всех почитателей его таланта, так как «в ней сверкают яркие искры большого таланта, но они сверкают в такой густой темноте, что их свет ничего не дает рассмотреть читателю». — Белинский.[65] Января 5. В обзоре «Русская литература в 1846 г.» Э. И. Губер: «восторженные похвалы» Белинского вскружили голову «молодому, сильному, но ещё шаткому, незрелому дарованию» и явились причиной неуспеха следующих произведений писателя[66] Мая 30. А. А. Григорьев в «Обозрении журналов за апрель»: «микроскопические печали и радости, мелочные страдания, давно уже вошедшие в обыкновение у повествователей, под пером г-на Достоевского и г-на Буткова доведены до крайнего предела»,—таковы и Голядкин и Прохарчин, и в этом оба писателя дошли до того, что «отложили всякую заботливость исключительно только о том, чтобы с возможной верностию и подробностию передать прелести того угла где жили их герои».[69] Елка и свадьба 1848. Августа начало. Д. работает над рассказом «Елка и свадьба (Из записок неизвестного)» и передает его в редакцию ОЗ.[100] Августа 31. Ц. р. № 9 03. В отделе «Смесь» помещен рассказ Д. «Елка и свадьба (Из записок неизвестного)».[138] Сентября 9. Выходит № 9 ОЗ с рассказом Д. «Елка и свадьба»[138] Как опасно предаваться честолюбивым снам Апреля 1. Выходит альманах «Первое апреля». «Вступление» к альманаху написано Д. и Д. В. Григоровичем. Здесь же помещен коллективный фельетон Д., Некрасова и Григоровича «Как опасно предаваться честолюбивым снам», сопровождаемый иллюстрациями А. А. Агина, П. А. Федотова[139]. 4 книжка 03, «Библиографическая хроника». Рецензия В. Г. Белинского на альманах «Первое апреля». Критик относит рассказ «Как опасно предаваться честолюбивым снам» к числу наиболее удачных среди помещенных в альманахе материалов[139]. В «Литературных и журнальных заметках» Белинский пишет: «теперь целые фельетоны „Северной пчелы“ наполняются совсем не хладнокровными доказательствами, что у г. Достоевского нет ни искорки таланта. Ну, нет, так и нет — тем лучше для вас. Скажите это — и успокойтесь, а то подумают, что вы не искренни, и с особым намерением хотите всех уверить, что он — не талант»[140]. Апреля 12. Отрицательный отзыв анонимного рецензента СП на альманах «Первое апреля». Рассказ «Как опасно предаваться честолюбивым снам» — «литературный цинизм»; он побуждает читателя, по словам критика, «жмурить глаза и затыкать уши!»[134]. Апреля 13. Булгарин в СП возмущается статьею В. Г. Белинского в 03 об альманахе «Первое апреля» и утверждает, что она основана на личных отношениях[134]. Маленький герой 1849. Июнь—июль. Д. в Алексеевском равелине пишет «Детскую сказку» («Маленький герой»). Впоследствии Д. рассказывал Вс. С. Соловьеву: «Когда я очутился в крепости, я думал, что тут мне и конец, думал, что грех дней не выдержу, но вдруг совсем успокоился; ведь я там что делал? я писал „Маленького героя“ — прочтите, разве в нём видно озлобление, муки? Мне снились тихие, хорошие, добрые сны».[141] Августа начало. Ухудшение здоровья Д., трехнедельный перерыв в работе над «Детской сказкой»[141] 1857. Июля 4. Ц. р. No 8 03 . Опубликован рассказ Д. «Маленький герой (Из неизвестных мемуаров)»[142] 1858. Февраля конец. Получает письмо от M. М. Достоевского, в котором брат сообщает о напечатании «Детской сказки» («Маленький герой») в августовской книжке 03 за 1857 г. и о расчетах за неё с А. А. Краевским.[143] 1 Марта. Д. отвечает на письмо брата Михаила. Выражает недовольство тем, что «Детская сказка» уже напечатана, так как «давно думал её переделать и хорошо переделать <…> все никуда негодное начало выбросить вон».[143] Мальчик у Христа на ёлке Мужик Марей Летом 1831 года Михаил Андреевич Достоевский покупает село Даровое в Тульской губернии в 150 км от Москвы[44]. Летом 1832 года Фёдор Михайлович впервые знакомится с деревенской Россией[46]. Крестьянин Марк Ефремов успокаивает Достоевского, испугавшегося волка. В 1876 году в рассказе «Мужик Марей»: «Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке. — Ну, полно же, ну, Христос с тобой, окстись. — Но я не крестился; углы губ моих вздрагивали, и кажется, это особенно его поразило. Он протянул тихонько свой толстый, с чёрным ногтем, запачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыгивавших моих губ <…> Я понял наконец, что волка нет, и что мне крик: „Волк бежит“ — померещился <…> но такие крики (не об одних волках) мне уже раз или два и прежде мерещились»[144]. Ползунков 1847. Августа 31. Ц. р. № 9 С с объявлением о предстоящем издании в качестве приложения к журналу Илл. Альм.[125] Август—сентября начало. Некрасов предлагает «выгодные усчовия» сотрудничества в Илл. Альм.[125] Августа конец—сентября начало. Письмо Д. к Н. А. Некрасову с просьбой выплатить вперед 150 руб. в счет повести для задуманного Некрасовым Илл. Альм., которую он обещает закончить к 1 января 1848 г.[125] Декабря начало. Д. заканчивает работу над рассказом «Ползунков» и передает его Н. А. Некрасову для публикации в Илл. Альм.[128] Н. Степанов работает над карикатурами для «Иллюстрированного альманаха»[128] Декабря 18. Н. А. Некрасов в письме к Н. Степанову: «А насчет рассказа Достоевского я и сам невысокого мнения, да дело в том, что нельзя издавать журнал, если все искать превосходных вещей, таковых у нас немного».[128] 1848. 1 Февраля. № 2 С, с объявлением об издании И. И. Панаевым и Н. А. Некрасовым Илл. Альм. В оглавлении альманаха назван «Рассказ Плисмылькова»[121] Февраля начало. E. Е. Вернадский гравирует рисунки П. А. Федотова к «Ползункову» для Илл. Альм.[121] Февраля 26. Ц. р. цензора А. Очкина на Илл. Альм. с «Ползунковым» с тремя иллюстрациями П. А. Федотова[129] Около 11 февраля 1848 года происходит анонимный донос в III Отделение на «вредное» направление журналов 03 и С, что обосновывает необходимость усиления строгости цензурного устава[129]. 27 февраля учреждается Особый комитет для надзора над цензурой и повременной печатью[129]. Февраля конец. Илл. Альм., отпечатанный в качестве бесплатного приложения к С, в связи с ужесточением цензуры, не допущен к распространению.[130] Августа 20. И. И. Панаев представляет в Цензурный комитет экземпляр отпечатанного весной, но запрещенного к выпуску Илл. Альм, с рассказом Д. «Ползунков» и просит о разрешении выпустить альманах при сентябрьской или октябрьской книжке С.[100] Альманах по распоряжению председателя Цензурного комитета M. Н. Мусина-Пушкина дан на вторичное рассмотрение цензору А. Крылову.[138] Сентября 6. Цензор А. Крылов представляет в Цензурный комитет «Мнение». «Ползунков» «могли бы сами по себе с небольшими разве изменениями, доставить чтение довольно безукоризненное <…>». Но «Ползунков» «возбуждает недоумение, к которому из <…> двух отделов альманаха справедливее причислить эту статью <…> автор её и здесь, как всегда, сыплет слова градом, не заботясь никогда о том, выходит ли из них какая-нибудь цель, понятная для читателя».[138] Октября 9. И. И. Панаев просит представить Илл. Альм на рассмотрение министру народного просвещения графу Уварову[138] Ноября 6. Уваров предписывает Цензурному Комитету «не дозволять» издание Илл. Альм[49] Ноября 23. И. И. Панаев дает СПб. Цензурному комитету подписку «не выпустить в свет ни одного печатного экземпляра» Илл. Альм.[49] Декабря 7. И. И. Панаев обращается в СПб. Цензурный комитет с просьбой издать Илл. Альм в новом составе; среди предполагаемых произведений альманаха — рассказ «Шут».[51] Декабря 14. Заседание Цензурного комитета по вопросу «о разрешении издания „Иллюстрированного альманаха“», в состав которого «войдут статьи новые и некоторые из прежних, переделанные согласно с требованиями ныне существующей цензуры».[51] Декабря 17. Получено разрешение Уварова на издание Илл. Альм в новом составе, включая рассказ «Шут»[51] Роман в 9 письмах 1845. Ноября после 10 — до 15. В одну ночь пишет «Роман в 9 письмах», который сменил оставленный замысел «Записок лакея о своем барине»[145]. Ноября до 15. На вечере у И. С. Тургенева читает «Роман в 9 письмах», который «произвел фурор». Белинский под впечатлением романа заявляет, что «теперь уверен в Достоевском совершенно», так как писатель доказал, что может «браться за совершенно различные элементы»[145]. Декабря 30. Ц. р. № 1 С за 1847 год с «Романом в девяти письмах» Д.[63] 1 января 1847 года в «Современнике» публикуется «Роман в девяти письмах»[64]. Февраля 19. В письме В. Г. Белинского к И. С. Тургеневу — отрицательный отзыв о рассказе: «насилу дочел».[67] Марта 5. А. А. Григорьев в «Обозрении журнальных явлений» положительно отзывается о «Романе в девяти письмах»[68] Честный вор 1848. Февраль—марта начало. Д. работает над циклом рассказов, объединенных под заглавием «Рассказы бывалого человека. (Из записок неизвестного)»[130] Марта 31. Ц. р. № 4 ОЗ, где напечатаны «Рассказы бывалого человека. (Из записок неизвестного): I. Отставной. II. Честный вор».[130] Апреля 3. Выходит № 4 ОЗ с «Рассказами бывалого человека. (Из записок неизвестного)».[146] Конец года. А. В. Дружинин работает над неоконченным обзором русской литературы за 1848 г. для С. Критически отзываясь о «Хозяйке», которая «странно скучна и непонятна», Дружинин противопоставляет ей «Слабое сердце» и «Рассказ бывалого человека»: «г. Достоевский воротился на прежнюю дорогу и говорит с нами языком понятным, напомнившим нам время его успеха, время „Бедных людей“»[122]. 1849. Января 1. Выходит No 1 С со статьей П. В. Анненкова «Заметки о русской литературе прошлого года». Отмечает близость к очеркам натуральной школы.[52] Чужая жена и муж под кроватью 1847. Декабря 31. Ц. р. № 1 03 1848 г. с публикацией рассказа Д. «Чужая жена. (Уличная сцена)».[128] 1848. Января 2. Выходит № 1 ОЗ[128] Сентябрь—ноября до 15. Д. работает над повестью «Белые ночи» и рассказом «Ревнивый муж»[49]. Ноября 30. Ц. р. № 12 ОЗ. Повесть Д. «Белые ночи» с посвящением А. Н. Плещееву и рассказ «Ревнивый муж. Происшествие необыкновенное»[50] Декабря 4. Выходит № 12 ОЗ с повестью «Белые ночи» и рассказом «Ревнивый муж».[51] Декабря 28. Запись в дневнике Н. Г. Чернышевского: «Вчера прочитал „Ревнивый муж“ <…> и это меня несколько ободрило насчет Достоевского и других ему подобных: все большой прогресс перед тем, что было раньше, и когда эти люди не берут вещей выше своих сил, они хороши и милы»[147] Стихотворения На европейские события в 1854 г. 1854. В апреле Д. пишет стихотворение «На европейские события в 1854 г.».[148] Мая 1. Командир Сибирского линейного No 7 батальона подполковник Велихов представляет в штаб Отдельного сибирского корпуса стихотворение Д. «На европейские события в 1854 году» с просьбой о разрешении напечатания его в «СПб. ведомостях»[148] Июня 26. Штаб Отдельного Сибирского корпуса препровождает на рассмотрение Ш Отделения стихотворение[149] На 1 июля 1855 года 1855. Июня конец—июля начало. Д. пишет стихотворение «На 1 июля 1855 года» (день рождения вдовствующей императрицы Александры Федоровны)[150] Июля начало. Врангель говорит о Д. и просит генерал-губернатора представить вдовствующей императрице стихи «На первое июля 1855 года». А. Е. Врангель: «наотрез отказался, добавив: за бывших врагов правительства никогда я хлопотать не буду; если же в Петербурге сами вспомнят, то противодействовать я не буду».[150] Июль. А. Е. Врангель пересылает стихотворение Д. «На 1 июля 1855 года» в Петербург и позднее через принца П. Г. Ольденбургского оно передано императрице.[30] Августа 13. Командир Отдельного Сибирского корпуса генерал от инфантерии Г. X. Гасфорт представляет военному министру стихотворение Д. «На 1 июля 1855 года» и ходатайствует о производстве писателя в унтер-офицеры, «дабы сим поощрить его доброе поведение, усердную службу и непритворное раскаяние в грубом заблуждении молодости»[151] Осенью в Петербурге распространяются слухи, что Д. написал верноподданнические стихи, что вызывает возмущение и насмешки в литературных кругах[152]. На коронацию и заключение мира 1856. 18 марта. Окончание Восточной (Крымской) войны. Подписание Парижского мирного договора. Д. откликается на это событие стихотворением «На коронацию и заключение мира».[153] Февраля конец —марта до 24. Пишет стихи и посылает их брату в письме от 24 марта. В ответном письме M. М. Достоевский отзывается о них: «Читал твои стихи и нашел их очень плохими. Стихи не твоя специальность».[153] Апреля 13. Письмо Д. к А. Е. Врангелю. Сообщает, что в скором времени пошлет ему «частным образом» стихи на коронацию Александра II, которые пойдут в Петербург также и официальным путем через Г. X. Гасфорта, отправляющегося на коронацию[154] Мая до 19. Передает стихи исполняющему должность военного губернатора в Семипалатинской области полковнику П. М. Спиридонову, чтобы тот доложил о них Г. X. Гасфорту, который 10 июня едет в Петербург. Надеется, что, явившись к царю, Гасфорт «представит <…> стихотворение с просьбой печатать»[155] Июня 2. Письмо Г. X. Гасфорта военному министру Н. О. Сухозанету с просьбой представить стихотворение Д. «На коронацию и заключение мира» на высочайшее имя и «исходатайствовать соизволение» на напечатание его «в одном из петербургских изданий»[156] Замыслы Апатия и впечатления Марта около 25. И. А. Гончаров передает в 03 рукопись «Обыкновенной истории». Д. сообщает брату о появлении этого «начинающего и не печатавшегося нигде» писателя[62]. 1 апреля. О появлении «новых писателей»: «Из них особенно замечателен Герцен (Искандер) и Гончаров»[139]. 1860. Января начало. Продолжает разрабатывать темы из списка-перечня замыслов на 1860 г. Замысел «Апатия и впечатления» воплощен не был. Возможно, что это условное название задуманной публицистической статьи, связанной с недавно вышедшим романом Гончарова «Обломов»: в нём тема апатии является сквозной, привычное состояние героя романа. Возможно, с этой же записью связан замысел статьи, условно названной «Гончаров».[157] Весенняя любовь 189. Июня 23. Д. делает первоначальный набросок плана неосуществленного замысла повести «Весенняя любовь».[110] 1859. Октября 25. А. Е. Врангель расспрашивает о судьбе семипалатинского замысла романа, в котором Д. собирался описать «сибирские мучения» и «выставить напоказ» характер Врангеля.[86] Ноября 23. Д. возвращается к разработке планов повести «Весенняя любовь»[158] 1860. Января 7. Продолжает работать над замыслом «Весенняя любовь». Замысел воплощен не был, так как Д. обратился к работе над романом «Униженные и оскорбленные», вобравшем его в себя.[157] Жид Янкель В конце 1843 года Достоевский пишет драму «Жид Янкель»[159]. А. Е. Ризенкампф: «вставал и проводил нередко всю ночь за чтением, а ещё чаще за писанием разных проектированных рассказов. Утром он тогда был не в духе, раздражался каждой безделицей, ссорился с денщиком, отправлялся расстроенный в Инженерное управление, проклинал свою службу, жаловался на неблаговоливших к нему старших инженерных офицеров и только мечтал о скорейшем выходе в отставку»[160]. Житие великого грешника В сентябре 1834 года Фёдор и Михаил Достоевские поступают в пансион Леонтия Ивановича Чермака на Новой Басманной улице, считавшийся одним из лучших частных учебных заведений в Москве. В пансионе в числе прочих Достоевский знакомится с Николаем Брусиловым и Алексеем Альфонским, упоминающимися впоследствии в подготовительных материалах к роману. Также в романе должны были оказаться гувернеры Тайдер и Манго[161]. «Поразительна смелость замысла Жития великоrо грешника, где Достоевский намеревался свести в словесном поединке людей разных лагерей и эпох — Пушкина и Чаадаева, Тихона 3aдонского, Белинского и Грановского, современных ему релиrиозных „сектаторов“ и атеистов. Этот rрандиозный замысел напоминает скорее средневековую монументальную живопись и скульптуру, фрески и философские диалоrи эпохи возрождения, „Божественную комедию“ Данте и „афинскую школу“ Рафаэля, чем романы большинства современников Достоевокоrо в России и на Западе. И в то же время в нём, как в капле воды, отражается близость исканий Достоевскоrо к художественному миру современности с присущей ему сложностью, сознанием относительности rраниц исторического времени и пространства»[162]. Записки лакея о своем барине 1845. Октябрь. Н. А. Некрасов излагает Д-му проект издания альманаха «Зубоскал» под редакцией Д., Григоровича и своей. Замысел Д. «Записок лакея о своем барине» для альманаха «Зубоскал»[58]. Октября 8. Письмо к брату Михаилу. Сообщает о встречах с Н. А. Некрасовым, В. Г.,Белинским, о работе над «Двойником», о замысле «Записок лакея о своем барине» для первого номера альманаха «Зубоскал»[58]. [163] Мария Стюарт Ротный офицер Достоевского А. И. Савельев позже вспоминал, что «в 1841 году Федор Михайлович был уже на выпуске в старшем классе. Как прежде, задумчивый, скорее угрюмый, можно сказать, замкнутый, он редко сходился, с кем-либо из своих товарищей, хотя и не удалялся, даже часто делился с ними своими учебными записками <…> нередко писал товарищам сочинения на заданные темы по русской литературе». При этом, «зная способности и прилежание его в учебных занятиях, нельзя было предполагать, чтобы Ф. М. Достоевскому недоставало бы времени днем для <…> занятий <…> работа письменная ночью, когда никто ему не мешает, была литературная, и, конечно, не для газеты, издававшейся в роте <…> а для более серьезного предмета. Но какая это была работа, отгадать было трудно: сам же Федор Михайлович никому об ней не говорил»[164]. В январе 1841 года писатель увлекается театром и задумывает драму «Мария Стюарт»[164]. В середине февраля он читает брату Михаилу «отрывки из двух драматических своих опытов» — «Марии Стюарт» и «Бориса Годунова», после чего начинает готовиться к выпускным экзаменам[165]. он вдруг сделался страстным театралом, завсегдатаем концертов и балетных спектаклей. Ризенкампф запомнил, что желание Достоевского разработать сюжет «Марии Стюарт» для русской сцены, «не в виде перевода или подражания Шиллеру, но самостоятельно и согласно с данными истории»38, возникло под сильнейшим впечатлением игры актрисы немецкого театра Лиллы Леве.[166] Миньона 1860. Января начало. Д. продолжает разрабатывать темы из списка-перечня замыслов на 1860 г. Творчески связан с романом «Униженные и оскорбленные».[157] План для рассказа (в «Зарю») иРоман о Князе и Ростовщике Друзьями дома Достоевских в детстве писателя в основном были семьи сослуживцев отца: старшего лекаря Кузьмы Алексеевича Щировского, ординатора больницы Аркадия Алексеевича Альфонского. Андрей Михайлович позже вспоминал, что Щировский «бывал у нас только по утрам, а в именины отца вечером, но зато его семья женского пола часто бывала у маменьки; она состояла из жены его Аграфены Степановны и Лизаветы Кузьминичны». Имена Марии Степановны и Лизаветы Кузьминичны позже встречаются в неосуществленных замыслах писателя[167]. Сбритые бакенбардыи Повесть об уничтоженных канцеляриях В начале 1846 года Достоевский работает над повестями «Сбритые бакенбарды» и «Повесть об уничтоженных канцеляриях» для задуманного Белинским альманаха «Левиафан». Работа продолжалась до конца октября, но повести остались незавершенными. Отзвуки второго замысла в рассказе «Господин Прохарчин»[133]. Марта середина. Д. продолжает работать над повестью «Сбритые бакенбарды»[62]. Марта 20. В. Г. Белинский в письме к А. И. Герцену окончательно определяет название задуманного им альманаха — «Левиафан»; предполагает начать его печатание в апреле. Д. работает для этого альманаха над повестями «Сбритые бакенбарды» и «Повесть об уничтоженных канцеляриях» (неосуществленными)[62]. Сентября 17. Сообщает о купюрах, сделанных цензурой в тексте рассказа «Господин Прохарчин», о возобновлении работы над повестью «Сбритые бакенбарды»[137]. Октября 7. Предполагает окончить «Сбритые бакенбарды» к 20 октября[168]. Октября 17. «„Сбритые бакенбарды“ ещё не совсем кончены, а „Прохарчина“ очень хвалят»[168]. В дальнейшем Д. отказался от завершения повести «Сбритые бакенбарды»[123]. Повесть об уничтоженных канцеляриях.[163] Прочее Зимние заметки о летних впечатлениях 1848. В отделе «Смесь» № 3 БдЧт — заметка «Зимний сад в Париже». Позднее, в «Зимних заметках о летних впечатлениях» (1863) Д. иронически обыгрывает данное здесь насмешливое определение семьи французских буржуа — «эпузы» — их стремлением провести воскресный день «на травке».[146] 1860. Октября 3. В «Колоколе» напечатана статья Герцена «Лишние люди и желчевики» за подписью «И-р». Д. откликается на нее (не назвав автора) в «Зимних заметках о летних впечатлениях».[87] Петербургские сновидения в стихах и в прозе 1860. Января 27. Выходит № 1 С со статьей Н. А. Добролюбова «Всероссийские иллюзии, разрушаемые розгами». Упомянет эту статью. Позднее не раз возвратится к теме телесных наказаний, лишь затронутой здесь.[71] Февраля 26. Выходит № 2 С, открывавшийся публикацией из будущего романа И. А. Гончарова «Обрыв» «Софья Николаевна Беловодова (Пять глав из романа „Эпизоды из жизни Райского“)». Вероятно, об этом «отрывке» Д. иронически отозвался в статье.[169] 1860. Декабря конец—января не позднее 5. Д., очевидно не удовлетворенный сданным в цензуру в составе № 1 Вр фельетоном Д. Д. Минаева, «наскоро» (по свидетельству H. Н. Страхова) пишет свой фельетон «Петербургские сновидения в стихах и прозе», включив в него стихи Минаева.[91] Письма об искусстве 1856. Апреля до 13. Задумывает статью «Письма об искусстве» («плод десятилетних обдумываний <…> о назначении христианства в искусстве»); собирается просить А. Н. Майкова прочесть статью и дать совет о возможности её напечатания[154] Апреля 13. Письмо Д. к А. Е. Врангелю. о работе над «Письмами об искусстве»; просит посоветоваться с А. Н. Майковым и братом о возможном месте их напечатания: "«Современник» был всегда мне враждебен, ."Москвитянин" тоже, «Русский вестник» напечатал вступление к разбору Пушкина Каткова, где идеи совершенно противуположные моим. Остаются — одни «Отечественные записки»"[154] Полезность и нравственность 1860. Января 4. В Записной книжке — план-конспект публицистической статьи для неосуществленного цикла «Ряд статей». Цикл «Рад статей» осуществлен не был, но название его стало составной частью цикла «Ряд статей о русской литературе», а некоторые положения отразились в статье «Г-н — бов и вопрос об искусстве» и в «Журнальных заметках: 1. Ответ Свистуну»[157] Ряд статей о судах и судьях 1860. Января 4. Для неосуществленного цикла «Ряд статей».[157] Критика 1847. Июня 24. Ц. р. № 1 М, в котором помещена статья П. П. (П. И. Пежемского?) «Русская словесность в 1846 году»: «не без таланта, но талант этот, по признанию даже самых жарких поклонников его, принял какое-то утомительное для читателя направление».[131] Августа 26. Ц. р. ч. II М. Ю. Ф. Самарин (под псевд. М. 3. К) в статье «О мнениях „Современника“ исторических и литературных» полемизирует со статьей B. Г. Белинского «Взгляд на русскую литературу 1846 г.». Утверждает, что в рядах писателей натуральной школы нет ни одного сильного и оригинального таланта.[125] 1860. Мая 12. В № 103 СПбВед раздел «Литературная лептопись» посвящен Д-му. Анонимный критик делит его сочинения на два рода: «Произведения первого рода внушены автору так называемыми общественными вопросами, неразумными случайностями жизни <…>, которые вызывали автора на горячий протест и которым одолжены своим происхождением: „Бедные люди“, „Неточка Незванова“, „Честный вор“ и „Елка и свадьба“. Произведения второго рода имеют характер чисто юмористический <…>. Сюда относятся: „Чужая жена и муж под кроватью“, „Дядюшкин сон“ и „Село Степанчиково и его обитатели“. Затем остаются ещё — прекрасный поэтический рассказ „Белые ночи“ и другой небольшой рассказ „Маленький герой“, которые мы не относим ни к какой категории…».[35] Примечания 1 2 3 Якубович, 1999, с. 264. 1 2 Якубович, 1999, с. 268. 1 2 Орнатская, 1999, с. 292. 1 2 3 4 Орнатская, 1999, с. 295. Орнатская, 1999, с. 299—300. Орнатская, 1999, с. 301. Орнатская, 1999, с. 303. 1 2 Орнатская, 1999, с. 308. 1 2 Орнатская, 1999, с. 309. Орнатская, 1999, с. 311. 1 2 Орнатская, 1999, с. 314. Орнатская, 1999, с. 315. Орнатская, 1999, с. 316. 1 2 Орнатская, 1999, с. 317. 1 2 3 Орнатская, 1999, с. 319. Орнатская, 1999, с. 321. 1 2 Орнатская, 1999, с. 322. 1 2 Орнатская, 1999, с. 323. Орнатская, 1999, с. 323—324. Орнатская, 1999, с. 324. 1 2 Орнатская, 1999, с. 325. 1 2 3 Орнатская, 1999, с. 326. 1 2 3 Орнатская, 1999, с. 332. Орнатская, 1999, с. 332—333. 1 2 Орнатская, 1999, с. 335. Орнатская, 1999, с. 336. 1 2 Орнатская, 1999, с. 339. 1 2 Орнатская, 1999, с. 342. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Фридлендер, 1974, с. 15. 1 2 Якубович, 1999, с. 211. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Фридлендер, 1974, с. 21. 1 2 3 4 Фридлендер, 1974, с. 22. Якубович, 1999, с. 31. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 132. 1 2 Орнатская, 1999, с. 293. Орнатская, 1999, с. 284—285. 1 2 Орнатская, 1999, с. 320. Якубович, 1999, с. 19—20. Якубович, 1999, с. 27. Якубович, 1999, с. 29. 1 2 Якубович, 1999, с. 33. 1 2 Лихачёв, 1974, p. 11. 1 2 Якубович, 1999, с. 184. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 21. 1 2 Якубович, 1999, с. 149. 1 2 Якубович, 1999, с. 23. Якубович, 1999, с. 24. Якубович, 1999, с. 19. 1 2 3 4 5 Якубович, 1999, с. 146. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 147. 1 2 3 4 5 6 Якубович, 1999, с. 148. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 150. 1 2 3 4 5 6 Якубович, 1999, с. 151. 1 2 3 4 5 6 7 8 Якубович, 1999, с. 259. Якубович, 1999, с. 28. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 99. 1 2 Якубович, 1999, с. 100. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 101. Якубович, 1999, с. 103. Якубович, 1999, с. 104. Якубович, 1999, с. 108. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 113. 1 2 Якубович, 1999, с. 126. 1 2 Якубович, 1999, с. 127. 1 2 Якубович, 1999, с. 127—128. 1 2 Якубович, 1999, с. 128. 1 2 3 4 5 Якубович, 1999, с. 130. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 131. 1 2 Якубович, 1999, с. 133—134. Якубович, 1999, с. 183. 1 2 Орнатская, 1999, с. 283. 1 2 Якубович, 1999, с. 251. Якубович, 1999, с. 252. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 253. 1 2 Якубович, 1999, с. 254. 1 2 Якубович, 1999, с. 255. 1 2 Якубович, 1999, с. 258. Якубович, 1999, с. 185. Якубович, 1999, с. 186—187. Якубович, 1999, с. 188. 1 2 Якубович, 1999, с. 190. Якубович, 1999, с. 191. Якубович, 1999, с. 193. Якубович, 1999, с. 209. 1 2 3 4 5 Якубович, 1999, с. 270. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 273. 1 2 Орнатская, 1999, с. 296. Орнатская, 1999, с. 297. Орнатская, 1999, с. 299. 1 2 Орнатская, 1999, с. 300. 1 2 Орнатская, 1999, с. 304. 1 2 Орнатская, 1999, с. 305. Орнатская, 1999, с. 307. Орнатская, 1999, с. 338. 1 2 Орнатская, 1999, с. 340. 1 2 Орнатская, 1999, с. 341. Альтман, 1975, с. 11. 1 2 Якубович, 1999, с. 121. 1 2 Якубович, 1999, с. 133. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 144. Якубович, 1999, с. 151—152. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 152. Якубович, 1999, с. 155. 1 2 Якубович, 1999, с. 156. Якубович, 1999, с. 157. Якубович, 1999, с. 163. Якубович, 1999, с. 238. Якубович, 1999, с. 256. Якубович, 1999, с. 259—260. 1 2 Якубович, 1999, с. 260. Якубович, 1999, с. 261. Якубович, 1999, с. 263. 1 2 Якубович, 1999, с. 265. 1 2 Якубович, 1999, с. 269. 1 2 Якубович, 1999, с. 274. Якубович, 1999, с. 275. 1 2 Якубович, 1999, с. 277. Якубович, 1999, с. 280. Альтман, 1975, с. 11—12. Якубович, 1999, с. 98. 1 2 3 4 5 6 7 Якубович, 1999, с. 140. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 149—150. 1 2 Якубович, 1999, с. 123. Якубович, 1999, с. 129. 1 2 3 4 5 6 Якубович, 1999, с. 136. 1 2 Якубович, 1999, с. 137. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 138. 1 2 3 4 5 6 Якубович, 1999, с. 139. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 141. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 142. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 134. Якубович, 1999, с. 88. 1 2 Якубович, 1999, с. 105. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 115. Якубович, 1999, с. 117. Якубович, 1999, с. 119. 1 2 Якубович, 1999, с. 120. 1 2 3 4 5 Якубович, 1999, с. 145. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 114. Якубович, 1999, с. 114—115. 1 2 Якубович, 1999, с. 169. Якубович, 1999, с. 239. 1 2 Якубович, 1999, с. 245. Якубович, 1999, с. 23—24. 1 2 Якубович, 1999, с. 102. 1 2 Якубович, 1999, с. 143. Якубович, 1999, с. 148—149. 1 2 Якубович, 1999, с. 198. Якубович, 1999, с. 200. 1 2 Якубович, 1999, с. 210. Якубович, 1999, с. 212. Якубович, 1999, с. 216. 1 2 Якубович, 1999, с. 220. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 222. Якубович, 1999, с. 222—223. Якубович, 1999, с. 224. 1 2 3 4 5 Орнатская, 1999, с. 282. Якубович, 1999, с. 278. Якубович, 1999, с. 85. Якубович, 1999, с. 86. Якубович, 1999, с. 28—29. Фридлендер, 1974, с. 20—21. 1 2 Фридлендер, 1972, с. 460. 1 2 Якубович, 1999, с. 72. Якубович, 1999, с. 73. Сараскина, 2013, с. 115. Якубович, 1999, с. 18. 1 2 Якубович, 1999, с. 122. Орнатская, 1999, с. 284. Литература Альтман М. С. Достоевский. По вехам имен. — Саратов: Издательство Саратовского университета, 1975. — 280 с.