Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Если статья не подходит под формат Википедии, то её можно перенести в другой вики-проект.
Обратите внимание, что временная статья не должна содержаться в категориях, предназначенных для основного пространства имён. Используйте конструкцию [[:Категория:Название категории]] вместо [[Категория:Название категории]] для указания, в какие категории эта статья должна включаться.
Шаблон:Short description
Речь генерала Джорджа Паттона перед Третьей армией — серия речей, произнесённых Джорджем Паттоном в 1944 году перед подразделениями Третьей армии США накануне высадки союзников во Франции. Речь была нацелена мотивировать новобранцев перед предстоящим сражением. Паттон призывал своих солдат выполнять воинский долг, осознавать и преодолевать свой страх, настраиваться на решительное наступление.
Речь изобиловала просторечиями и ненормативной лексикой, из-за чего часть офицеров сочли её непрофессиональной, однако солдаты приняли «казарменный» язык речи с воодушевлением. Некоторые историки называют речь Паттона одной из лучших мотивирующих речей в истории.
Сокращённая, менее обсценная версия речи стала культовой благодаря фильму 1970 года «Паттон», в котором роль генерала Паттона сыграл актёр Джордж Скотт. Сама речь и её изображение в фильме сыграли важную роль в превращении генерала в народного героя США.
Генерал -лейтенант Джордж С. Паттон был назначен командующим Третьей армией США в январе 1944 года, недавно прибывшей в Соединенное Королевство и состоявшей преимущественно из неопытных солдат. Задачей Паттона была подготовка солдат к предстоящему вторжению союзников во Францию, где они должны были присоединиться к наступлению операции «Кобра» через Бретань через семь недель после высадки десанта в Нормандии в рамках операции «Оверлорд» . [ 1 ]
Паттон выступает в Северной Ирландии, 1 апреля 1944 года.
К 1944 году Паттон зарекомендовал себя как высокоэффективный и успешный лидер, известный своей способностью вдохновлять своих людей с помощью харизматичных речей, которые он произносил только по памяти из-за давней инвалидности по чтению. [ 2 ] Генерал намеренно культивировал яркий и выдающийся образ, полагая, что это поможет вдохновить его солдат. Паттон часто носил с собой револьвер Smith & Wesson Model 27 .357 Magnum . [ 3 ] Его часто видели в начищенном до блеска шлеме, галифе и высоких кавалерийских сапогах. [ 4 ] Его командирский автомобиль имел очень большие таблички с званиями спереди и сзади, а также электрический гудок, который он использовал, чтобы объявить о своем прибытии. [ 5 ] Паттон был эффективным боевым командиром, восстановившим II корпус во время Североафриканской кампании, а затем возглавившим Седьмую армию во время вторжения на Сицилию в 1943 году, иногда лично появляясь среди своих войск в разгар боя, чтобы вдохновить их. [ 6 ] Его армия превзошла британского генерала Бернарда Монтгомери в гонке за Мессину, что принесло ему значительную известность, [ 7 ] но два инцидента, в которых он ударил солдат, страдающих от посттравматического стрессового расстройства, затормозили его карьеру на несколько месяцев. [ 8 ]
Генерал старался не привлекать к себе внимания во время своих выступлений, следуя приказам генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра . Паттон стал центральной фигурой в тщательно продуманной схеме дезинформации, поскольку немцы полагали, что он находится в Дувре, готовя 1-ю группу армий США к вторжению в Па-де-Кале . [ 9 ] На каждом выступлении он появлялся в начищенном шлеме, полной форме и навощенных сапогах для верховой езды, а также с хлыстом для усиления эффекта. Паттон часто гримасничал, что он называл своим «военным лицом». [ 10 ] Он приезжал на «Мерседесе-Бенц» и произносил речи с возвышения, окруженного большой толпой сидящих людей. Каждая речь произносилась перед дивизией численностью примерно в пятнадцать тысяч человек или более. [ 11 ]
Речь
Паттон начал произносить речи перед своими войсками в Соединенном Королевстве примерно в феврале 1944 года. Неясно, когда именно произошла та самая речь, которая стала знаменитой, по разным данным, в марте [ 12 ], по другим — в начале мая [ 13 ] [ 14 ] или даже в конце мая. Количество произнесенных речей также неизвестно, один источник указывает от четырех до шести [ 10 ], в то время как другие предполагают, что каждое подразделение Третьей армии услышало одну. [ 12 ] [ 14 ] Самая известная и общеизвестная из этих речей произошла 5 июня 1944 года, за день до высадки в Нормандии. [ 15 ] Хотя он не знал фактической даты начала вторжения во Францию, поскольку Третья армия не входила в состав первоначальных десантных сил, [ 10 ] Паттон использовал эту речь как мотивационное средство, чтобы подбодрить людей под его командованием и не дать им чрезмерно нервничать. [ 16 ] Он произносил речи без письменных заметок, при этом порядок некоторых частей менялся, хотя содержание в целом оставалось одинаковым в каждом случае. [ 17 ] Заметное отличие произошло в речи 31 мая, во время обращения к 6-й бронетанковой дивизии, которую он начал с комментария, который стал одним из его самых известных: [ 18 ]
" Ни один ублюдок никогда не выигрывал войну, погибая за свою страну. Ты победил, заставив другого бедного, глупого ублюдка умереть за свою страну. [ 18 ] "
Слова Паттона были позже расшифрованы несколькими солдатами, присутствовавшими на этих выступлениях, поэтому существует несколько версий с разными формулировками. Историк Терри Брайтон составил полную речь на основе рассказов нескольких солдат, которые описали эти события в своих мемуарах, включая Гилберта Р. Кука, Хобарта Р. Гэя и других младших офицеров. [ 17 ] Паттон кратко записал в дневнике о своём выступлении, сказав лишь: «Как и во всех моих речах, я делал акцент на сражениях и убийствах». [ 16 ] Речь стала настолько популярной, что её стали называть «речью Паттона» или «речью», когда речь шла о генерале: [ 10 ] [ 16 ]
" Садиться.
Мужчины, все эти разговоры о том, что Америка не хочет воевать, хочет остаться в стороне от войны, — полная чушь. Американцы любят воевать. Все настоящие американцы любят остроту и шок битвы. В детстве вы восхищались чемпионом по метанию шариков, самым быстрым бегуном, игроками высшей лиги бейсбола и сильнейшими боксёрами. Американцы любят победителей и не терпят проигравших. Американцы всегда играют на победу. Вот почему американцы никогда не проигрывали и никогда не проиграют войну. Сама мысль о поражении отвратительна для американцев. Битва — самое значимое состязание, в котором может участвовать человек. Она выявляет в нём лучшее и отбрасывает всё низменное.
Вы не все умрёте. Лишь два процента из вас погибнут в крупном сражении. Каждый боится своего первого боя. Если он говорит, что не боится, он — проклятый лжец. Но настоящий герой — тот, кто сражается, даже когда ему страшно. Некоторые преодолевают свой страх за минуту под огнём, другие — за час, а некоторым на это потребуются дни. Но настоящий мужчина никогда не позволяет страху смерти взять верх над честью, чувством долга перед страной и врожденной мужественностью.
Вы, мужчины, всю свою армейскую карьеру жаловались на то, что вы называете «этими дерьмовыми учениями». Все это было по одной причине: обеспечить мгновенное подчинение приказам и создать постоянное состояние боевой готовности. Это должно быть привито каждому солдату. Мне плевать на человека, который не всегда бдителен. Но учения сделали из вас всех ветеранов. Вы готовы! Мужчина должен быть начеку все время, если он хочет продолжать дышать. Если нет, какой-нибудь немецкий сукин сын подкрадется к нему сзади и забьет его до смерти носком, полным дерьма. На Сицилии четыреста хорошо обозначенных могил, и все из-за человека, который заснул на работе; но это немецкие могилы, потому что мы застали ублюдка спящим раньше, чем его офицер.
Армия — это команда. Она живёт, ест, спит и сражается как команда. Вся эта история с героями-одиночками — полная чушь. Эти желчные ублюдки, которые пишут для Saturday Evening Post, знают о настоящей битве не больше, чем о сексе. И у нас лучшая команда; у нас лучшая еда и снаряжение, лучший боевой дух и лучшие люди в мире. Потому что, ей-богу, мне искренне жаль бедолаг, с которыми нам предстоит столкнуться.
Не все герои — сказочные бойцы. Каждый человек в армии играет важную роль. Так что никогда не сдавайтесь. Никогда не думайте, что ваша работа не важна. Что, если каждый водитель грузовика решит, что ему не нравится звук артиллерии, пожелтеет и прыгнет головой вперед в канаву? Этот трусливый ублюдок мог бы сказать себе: «Чёрт, они не будут скучать по мне, всего один человек из тысяч». Что, если бы каждый человек сказал это? Где, чёрт возьми, мы были бы тогда? Нет, слава богу, американцы так не говорят. Каждый человек делает свою работу. Каждый человек важен. Артиллеристы нужны, чтобы поставлять оружие, интендант нужен, чтобы приносить нам еду и одежду, потому что там, где мы идем, не так много можно украсть. У каждого чёртового человека в столовой, даже у того, кто кипятит воду, чтобы у нас не было диареи, есть своя работа.
Каждый мужчина должен думать не только о себе, но и о своём друге, сражающемся рядом с ним. Нам не нужны трусливые трусы в армии. Их нужно убивать, как мух. Иначе они вернутся домой после войны, проклятые трусы, и породят ещё больше трусов. Самые храбрые мужчины породят ещё больше храбрецов. Убейте всех проклятых трусов, и у нас будет нация храбрецов.
Один из самых храбрых людей, которых я когда-либо видел в африканской кампании, стоял на телеграфном столбе посреди яростного огня, когда мы направлялись в Тунис . Я остановился и спросил его, что, чёрт возьми, он там делает. Он ответил: «Чиню провод, сэр». «Не слишком ли там сейчас нездорово?» — спросил я. «Да, сэр, но этот проклятый провод нужно починить». Я спросил: «Вас не беспокоят эти самолёты, стреляющие по дороге?» И он ответил: «Нет, сэр, но вас они, конечно, беспокоят». Вот это был настоящий солдат. Настоящий мужчина. Человек, который посвятил всё, что у него было, своему долгу, независимо от того, насколько велики были шансы, независимо от того, насколько незначительным казался его долг в тот момент.
А видели бы вы грузовики на дороге в Габес . Водители были великолепны. День и ночь они тащились по этим проклятым дорогам, не останавливаясь, не отклоняясь от курса, под взрывами артиллерийских снарядов. Многие ехали по сорок часов подряд. Мы справились, несмотря на старую добрую американскую выдержку. Они не были бойцами. Но они были солдатами, у которых был долг. Они были частью команды. Без них битва была бы проиграна.
Конечно, мы все хотим домой. Мы хотим закончить эту войну. Но войну не выиграешь, лёжа. Самый быстрый способ закончить её — покончить с ублюдками, которые её начали. Мы все хотим убраться отсюда и зачистить всё это, а потом разобраться с этими обдолбанными япошками. Чем быстрее их перебьют, тем быстрее мы вернёмся домой. Кратчайший путь домой — через Берлин и Токио . Так что пошевеливайся. А когда доберёмся до Берлина, я лично пристрелю этого сукина сына Гитлера .
Если человек попал в артиллерийский ров, немец рано или поздно его доберётся, даже если он просидит там весь день. К чёрту всё это. Мои люди не роют окопы. Окопы только замедляют наступление. Двигайтесь дальше. Мы выиграем эту войну, но только если будем сражаться и покажем немцам, что у нас больше яиц, чем у них есть или будет когда-либо. Мы не просто перестреляем этих ублюдков, мы вырвем их чёртовы кишки и используем их, чтобы смазать гусеницы наших танков. Мы убьём этих отвратительных, хуесосящих гуннов за чёртову корзину.
Некоторые из вас сомневаются, будете ли вы съеживаться под огнём. Не беспокойтесь об этом. Уверяю вас, вы все исполните свой долг. Война — кровавое дело, дело смерти. Нацисты — враги. Идите среди них, проливайте их кровь, или они прольют вашу. Стреляйте им в животы. Вспорите им животы. Когда артиллерия обрушится на вас, и вы сотрёте грязь с лица, и поймёте, что это не грязь, а кровь и кишки того, кто когда-то был вашим лучшим другом, вы будете знать, что делать.
Мне не нужны никакие сообщения типа «Я держу позицию». Мы ничего не удерживаем. Мы постоянно наступаем и не заинтересованы в том, чтобы удерживать что-либо, кроме яиц противника. Мы будем держать его за яйца и пинать под зад; выкручивать ему яйца и постоянно пинать. Наш план операции — наступать и продолжать наступать. Мы пройдём сквозь врага, как дерьмо пройдёт сквозь ублюдка.
Будут жалобы, что мы требуем от наших людей слишком многого. Мне плевать на такие жалобы. Я верю, что капля пота сэкономит кварту крови. Чем сильнее мы будем наступать, тем больше немцев убьём. Чем больше немцев мы убьём, тем меньше наших людей погибнет. Чем сильнее будем наступать, тем меньше потерь. Я хочу, чтобы все это помнили. Мои люди не сдаются. Я не хочу слышать о том, чтобы хоть один солдат под моим командованием попал в плен, если его не застрелят. Даже если тебя застрелят, ты всё равно сможешь сражаться. И это не чепуха. Мне нужны такие люди, как тот лейтенант в Ливии, который, приставив « Люгер» к груди, одной рукой сорвал с себя пистолет, другой снял каску и этой каской добил немца. Затем он схватил пистолет и убил ещё одного немца. В этот момент у него пуля пробила лёгкое. Вот тебе и мужик!
Не забывай, ты не знаешь, что я здесь. Ни слова об этом не должно быть упомянуто ни в одном письме. Мир не должен знать, что, чёрт возьми, они со мной сделали. Я не должен командовать этой армией. Мне вообще не следует быть в Англии . Пусть немцы будут первыми ублюдками, которые узнают. Когда-нибудь я увижу, как они, напившись, кричат: «Ах! Опять эта чёртова Третья армия и этот сукин сын Паттон!»
Итак, есть одна вещь, которую вы, мужчины, сможете сказать, когда эта война закончится и вы вернётесь домой. Тридцать лет спустя, когда вы будете сидеть у камина с внуком на коленях, и он спросит: «А чем ты занимался во время Великой Второй мировой войны ?» Вам не придётся кашлять и говорить: "Ну, твой дед копал дерьмо в Луизиане ". Нет, сэр, вы можете посмотреть ему прямо в глаза и сказать: «Сынок, твой дед служил в великой Третьей армии у проклятого сукина сына по имени Джордж Паттон!»
Ладно, сукины дети. Вы знаете, что я чувствую. Я буду горд повести таких замечательных ребят, как вы, в бой всегда и везде. Вот и всё. [ 19 ]
”
Наследие
Войска под командованием Паттона приветствовали эту речь. Высокая репутация генерала вызвала воодушевление среди его солдат, и они слушали его в абсолютной тишине и с вниманием. [ 11 ] Большинство отметило, что им понравилось выступление Паттона. Один офицер заметил, что в конце речи: «Солдаты инстинктивно почувствовали этот факт и тот впечатляющий след, который они сами оставят в мировой истории благодаря ему, ведь им только что об этом рассказали. За яркими словами генерала скрывались глубокая искренность и серьёзность, и солдаты это знали, но им нравилось, как он их преподнёс, как умел только он». [ 20 ] Паттон придал речи юмористический тон, намеренно желая рассмешить солдат своим ярким красноречием. Позже наблюдатели отмечали, что солдаты, по-видимому, находили эти речи довольно забавными. [ 11 ] В частности, его непристойный юмор был очень хорошо воспринят солдатами, [ 21 ] поскольку это считалось «казарменным языком». [ 10 ]
Значительное меньшинство офицеров не были впечатлены или не одобряли использование непристойностей, считая это непрофессиональным поведением для военного офицера. [ 16 ] [ 22 ] Более поздние рассказы некоторых офицеров заменили некоторые выражения, такие как «трахаться» на "прелюбодействовать ". По крайней мере один рассказ заменил «Мы возьмем его за яйца» на «Мы возьмем его за нос». [ 17 ] Среди тех, кто критиковал частое использование Паттоном вульгарности, был генерал Омар Брэдли, его бывший подчиненный. [ 23 ] Они были полными противоположностями по характеру, и есть немало свидетельств того, что Брэдли не любил Паттона как в личном, так и в профессиональном плане. [ 24 ] Паттон написал члену семьи, отвечая на критику его языка: «Когда я хочу, чтобы мои люди запомнили что-то важное, чтобы это действительно застряло, я даю им это вдвойне непристойно. Это может звучать не очень хорошо для кучи маленьких старушек на дневном чаепитии, но это помогает моим людям это запомнить. Вы не можете управлять армией без сквернословия, и это должно быть красноречивое сквернословие. Армия без сквернословия не смогла бы выбраться из пропитанного мочой бумажного пакета». [ 17 ]
Третья армия высадилась в Нормандии в июне 1944 года под командованием Паттона и сыграла ключевую роль в последние месяцы войны в Европе, закрыв Фалезский котел в августе [ 25 ] и сняв осаду города Бастонь в декабре в ходе Арденнской операции, что считается одним из самых выдающихся достижений войны. Скорость и наступательная сила, к которым Паттон призывал в своей речи, стали действиями, которые принесли Третьей армии всеобщее признание. [ 26 ]
Историки широко восхваляли речь Паттона, считая её одним из его величайших произведений. Терри Брайтон описал её как "величайшую мотивационную речь войны, а возможно, и всех времён, превосходящую (по своему моральному духу, если не по литературному значению) слова Шекспира, обращённые к королю Генриху V при Азенкуре ". [ 10 ] Историк Алан Аксельрод утверждал, что эта речь была самой известной из его многочисленных запоминающихся цитат. [ 16 ]
Начальная сцена фильма Паттон .
Речь стала иконой популярной культуры после выхода фильма 1970 года «Паттон», рассказывающего историю генерала во время Второй мировой войны. В начальной сцене актёр Джордж К. Скотт в роли Паттона стоит перед огромным американским флагом и исполняет менее грубую версию речи. [ 27 ] Речь начинается с произнесения цитаты «Ни один ублюдок никогда не выигрывал войну, умирая за свою страну…» В исполнении Скотта была опущена большая часть средней части речи, в которой содержались анекдоты Паттона из кампаний на Сицилии и в Африке, а также его комментарии о важности каждого солдата для военных усилий. [ 21 ] Актёр произнёс сцену совершенно серьёзным, серьёзным и грубым тоном, в отличие от в остальном добродушного подхода генерала. Изображение Скотта в фильме принесло ему премию «Оскар» за лучшую мужскую роль и сыграло важную роль в том, чтобы Паттон стал народным героем в популярной культуре. [ 28 ]
Sources
-->
|
|