Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Николай (Колау) Андреевич Чернявский (1892[1], Аккерман, Бессарабская губерния — 1947[1], 1942 или 1943) — русский и советский поэт и переводчик, входивший в футуристическую литературную группу «41°».
Содержание
Биография
Николай Чернявский родился в 1892 году в российском городе Аккерман Бессарабской губернии (сейчас Белгород-Днестровский Одесской области Украины)[2]. Также он известен под именем Колау — так себя называл сам поэт, ставший большим поклонником Грузии[3].
По образованию был типографистом[2].
В 1910-е годы стал известен в литературных кругах, был знаком с поэтами Александром Блоком, Константином Бальмонтом, прозаиком Алексеем Ремизовым. К тому же периоду относятся его публикации в коллективных сборниках и альманахах[4]. Так, в сборнике «В год войны», выпущенном в 1915 году, стихотворение Чернявского «Никола» соседствует с произведениями именитых поэтов — Блока, Фёдора Сологуба, Анны Ахматовой, Ивана Бунина, Зинаиды Гиппиус[5].
В 1919 году сблизился с кубофутуристами, входившими в действовавшую в Тифлисе авангардную группу «41°»: Алексеем Кручёных, Ильёй Зданевичем, Игорем Терентьевым[4]. В этот период Чернявский занимается поэтическими экспериментами, в том числе пишет графические стихи. Подпись Чернявского наряду с подписями Зданевича, Кручёных и Терентьева стоит под манифестом группы, опубликованным в 1919 году в единственном номере газеты «41°»[6]. В нём, в частности, утверждалось:
Компания 41° объединяет левобережный футуризм, и утверждает заумь как обязательную форму воплощения искусства.
Чернявский участвовал в коллективных вечерах и дискуссиях группы.
Около 1920 года переехал к родственникам в Одессу, работал библиотекарем в полку Перекопской дивизии[7]. Публиковался в одесском журнале «Лава»[8].
С распадом группы «41°», случившимся в 1920 году, Чернявский отошёл от футуризма и занимался собиранием русского и грузинского фольклора, а также переводами с грузинского, армянского и французского языков. Среди переведённых Чернявским авторов — Артюр Рембо, Эжен Потье, Симон Чиковани, армянский футурист Кара-Дарвиш. По словам Чернявского, он «собрал до 900 страниц сказочного материала, которым неоднократно пользовались молодые аспирантки университета в Тифлисе для научных работ по фольклору».
В конце 1922 года вернулся в Тифлис. Печатался как журналист и поэт в местных газетах «Заря Востока», «Тифлисский рабочий», «Молодой рабочий». В 1925 году в «Заре Востока» переводил радиодепеши с французского и итальянского языков. В 1932—1933 годах заведовал русским сектором многотиражной газеты бывшего паровозо-вагоноремонтного завода[7].
Вот роковая борьба.
Сгрудимся все побороть.
Завтра людская толпа
— Международь.
В 1927 году тиражом 1000 экземпляров выпустил в Тифлисе единственный стихотворный сборник «Письма», который иллюстрировал Кирилл Зданевич, знакомый по футуристической группе «41°». В нём, в частности, содержится новый перевод «Интернационала» Потье, из-за которого книга, по словам исследователя Льва Турчинского, получила анекдотическую славу. В «Письма» включён и сделанный Чернявским первый русский перевод «Парижской оргии» Рембо[9]. В 1931 году в Тифлисе тиражом 4000 экземпляров была опубликована книга Чиковани «Шёлк», переведённая Чернявским[2].
В Тифлисе Чернявский не имел устроенного быта, хотя получал поддержку от брата и сестры. Болел эпилепсией. Литературовед Гарегин Бебутов характеризовал его как скромного и невзыскательного человека[10]. Писатель Николай Шебуев в 1934 году писал о нём: «Как я завидую покрытому насекомыми графоману Коляу»[11]. Писатель Константин Паустовский вспоминал, что «познания Чернявского в любой области были поразительными, суждения — резкими и нетерпимыми, а преданность всем „левейшим“ течениям в искусстве — безграничной»[3]. Кроме того, он называл его «удивительным разговорщиком», которому «было совершенно всё равно, чем занимается его собеседник, лишь бы он его слушал». По словам Паустовского, Чернявский был «очень незлобивым и беспомощным человеком. Его обманывали и обижали на каждом шагу»[12].
Периодически Чернявский встречался с людьми, знакомыми по прежней литературной жизни: в 1924 и 1927 годах он виделся с Владимиром Маяковским, в 1929 году — с Андреем Белым, в 1931 году — с Василием Каменским[13].
В феврале 1931 года по просьбе Бебутова надиктовал воспоминания о Маяковском, которые планировалось опубликовать в четвёртом выпуске альманаха «Живой Маяковский»[13].
В 1930-е годы благодаря «характерной внешности» сыграл в ряде эпизодических ролей в фильмах кинофабрики Госкинопрома Грузинской ССР, где работал переводчиком. Среди ролей Чернявского — почтальон в первом звуковом фильме режиссёра Амбарцума Бек-Назарова «Пэпо»[13].
Данные о дате смерти разнятся. По информации Александра Соболева и Романа Тименчика, летом 1943 года он был забит до смерти санитарами инфекционной больницы, которые претендовали на его продовольственный паёк и передачи[13]. Чаще встречаются данные о том, что Чернявский умер в 1942[4] или 1947[2][9] году.
Особенности творчества
Ранние и поздние стихотворения Чернявского не несут в себе ощутимого влияния эстетики какого-либо поэтического направления[4]. Исключение составляет только короткий футуристический период. О работе Чернявского в этот период вспоминал в автобиографической «Повести о жизни» Константин Паустовский, который встречался с Чернявским в доме Зданевичей в Тифлисе и наблюдал за его поэтическими экспериментами, заключавшимися в писании стихов тремя размерами шрифтов. Такие стихи поэт называл «симфоническими»[14].
|
|