Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Виталий Иванович Чуркин (21 февраля 1952, Москва — 20 февраля 2017, Нью-Йорк) — советский и российский дипломат, чрезвычайный и полномочный посол. В разные периоды являлся послом в Чили, Бельгии и Канаде, постоянным представителем России при НАТО и Западноевропейском союзе, заместителем министра иностранных дел России. Постоянный представитель Российской Федерации при Организации Объединённых Наций и в Совете Безопасности ООН с 8 апреля 2006 по 20 февраля 2017 года (до своей смерти). Кандидат исторических наук.
Содержание
Биография
Ранние годы
Виталий Иванович Чуркин родился 21 февраля 1952 года в Москве[1][2]. Был единственным ребёнком в семье авиационного инженера-конструктора Ивана Васильевича Чуркина (родом из деревни Маринкино Владимирской области)[3] и домохозяйки Марии Петровны (из Подмосковья)[4][5].
Учился в 56-й московской специализированной школе (ныне — гимназия № 1522) с преподаванием ряда предметов на английском языке[6]. С младшего школьного возраста брал также частные уроки английского у Лилии Ароновны Рыскиной, эмигрантки из США, носительницы языка[7][8]. По успеваемости занимал лидирующие позиции среди одноклассников, выделялся упорством в овладении знаниями[9]. Был секретарём комсомольской организации школы[10]. Претендовал на золотую медаль, но не получил её из-за неприязненного отношения со стороны директора школы Марии Максимовны Земченковой, которая считала его «карьеристом»[7].
В 11-летнем возрасте снялся в фильме о Ленине — «Синяя тетрадь» (1963, реж. Лев Кулиджанов), исполнив роль сына Николая Емельянова, хозяина шалаша Ленина в Разливе. В следующем году сыграл роль сына врача скорой помощи в картине «Ноль три» (1964, реж. Игорь Ельцов). В 13 лет снялся в роли обычного мальчишки в другом фильме о Ленине — первой части дилогии — «Сердце матери» (1965, реж. Марк Донской)[7][11][12][13]. От продолжения работы в кино отказался, чтобы сконцентрироваться на учёбе в школе[12]; впоследствии об этом не жалел, полагая, что «не был бы хорошим актёром»[14]. Параллельно выступал в школьном театре, увлекался конькобежным спортом: тренировался на Стадионе юных пионеров, побеждал на городских соревнованиях, в частности, стал чемпионом Москвы среди юниоров по норвежским конькам[4][10].
В 1969 году, сразу по окончании школы, поступил на факультет международных отношений Московского государственного института международных отношений МИД СССР[7]. По словам дипломата Владимира Чхиквадзе, Чуркин «всего добивался сам», об отсутствии протекции свидетельствует направление его в рамках учебного процесса в ВУЗе на отделение монгольского языка[15], которым Виталий занимался четыре года, но, по своему собственному признанию, «с тех пор практически ни разу не пользовался»[16]. Учился вместе с Андреем Козыревым и Андреем Денисовым[5][17]. Ездил со стройотрядом в Сибирь, работал в Хакасии, где получил благодарственную грамоту[18][19].
Дипломатическая карьера
В 1974 году окончил МГИМО МИД СССР. В 1980 году в Дипломатической академии МИД СССР защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук по теме «Китай и Япония во внешнеполитической стратегии США, 1969—1980» (специальность 07.00.05 — история международных отношений и внешней политики)[1][2][20]. Владел монгольским, английским и французским языками[7].
На дипломатической работе с 1974 года[21].
В 1974—1979 годах работал референтом, а затем старшим референтом в отделе переводов МИД СССР, был переводчиком на переговорах по ОСВ-2, при подписании генеральным секретарём ЦК КПСС Леонидом Брежневым и президентом США Джимми Картером договора 18 июня 1979 года в Вене[1][22][23]. В те же годы в Москве познакомился с сенатором Джо Байденом, будущим президентом США, приехавшим в Москву в качестве главы делегации Сената США для обсуждения вопроса о ратификации договора ОСВ-2[24].
В 1979—1982 годах — третий, второй, первый секретарь отдела США МИД СССР[1]. В 1979 году впервые направлен в командировку в США, где работал следующие 7 лет[25]. В тот период, характеризовавшийся тотальным противостоянием и обострением «холодной войны», активно общался с представителями американской прессы, телевидения[26][27].
В 1982—1987 годах — второй, а затем первый секретарь посольства СССР в США[1]. В ряде СМИ опубликована информация о том, что 1 сентября 1983 года, наутро после того, как советский истребитель сбил над Охотским морем в районе Сахалина южнокорейский «Боинг» с сотнями пассажиров на борту, Чуркин оказался единственным дипломатом посольства СССР в США, кто в Вашингтоне вышел к прессе отвечать на вопросы и обсуждать данный инцидент[7][28]. Впоследствии, в 2014 году в письме телеведущей Кристиан Аманпур, опубликованном на сайте RT, Чуркин, парируя упрёк, будто он не хочет отвечать на неудобные вопросы и выходить из «зоны комфорта», упомянул о своём публичном выступлении в Вашингтонском кафедральном соборе в сентябре 1983 года, спустя две недели после катастрофы южнокорейского авиалайнера[29][30][31]. В 2015 году Чуркин назвал историю с авиалайнером «бытующей легендой», утверждая, что впервые выступал в США перед широкой аудиторией весной 1986 года, в связи с чернобыльской аварией[32].
В мае 1986 года Чуркин давал показания перед конгрессом США по поводу аварии на Чернобыльской АЭС, став первым советским чиновником, появившимся на заседании этого американского законодательного органа[33][34][35]. Будучи делегированным на слушания послом СССР в США Анатолием Добрыниным по приглашению представителя Эда Марки от Массачусетса, относительно молодой дипломат Чуркин, курировавший в посольстве отдел по контролю над вооружениями, продемонстрировал членам Подкомитета Палаты представителей США по энергетике и торговле[англ.] свободное владение английским языком, вдобавок к разумным, но острым и иногда язвительным ответам на вопросы конгрессменов[36][37][38]. К примеру, на вопрос представителя Рона Уайдена от Орегона «можете ли вы сказать мне, с точки зрения непрофессионала, что случилось, почему это случилось?» Чуркин отреагировал: «Можете ли вы сказать мне, с той же самой непрофессиональной точки зрения, почему и как произошло крушение Челленджера?… Никто не думал, что это может случиться». Не являясь экспертом по ядерной энергетике и прибегая к умелому уклонению от комментариев, Чуркин заслужил благодарность от членов подкомитета, включая Марки, и даже от журналистов, по делу работы имевших знакомство с советской пропагандой[38][39][40]. По мнению Виталия Игнатенко, бывшего пресс-секретаря Горбачёва, именно Чуркин «формулировал в американском Конгрессе на слушаниях то, что не могла сформулировать парализованная Москва, что мы не могли для своего собственного народа объяснить, что случилось и как к этому относиться»[15].
В 1987—1989 годах — референт Международного отдела ЦК КПСС[1]. Когда Анатолий Добрынин перешёл на работу в ЦК КПСС, он взял с собой в качестве помощника Чуркина, бывшего до этого пресс-секретарём посольства в США. В 1989 году после ухода Добрынина на пенсию Чуркин по решению Политбюро вернулся на работу в МИД в качестве эксперта при министре иностранных дел[41].
В 1989—1990 годах — пресс-секретарь министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе[1][2].
10 декабря 1990 года получил дипломатический ранг чрезвычайного и полномочного посла[42].
В 1990—1991 годах — начальник Управления информации МИД СССР[1][2]. Охотно общался с прессой, приходил на «Эхо Москвы», где Алексей Венедиктов его шутливо спрашивал: «А как можно управлять информацией? А как ваше управление будет управлять информацией?»[43].
В 1991 году являлся членом коллегии МИД СССР[1][2].
В 1991—1992 годах — начальник Управления информации МИД России[1].
С 27 марта по 7 июля 1992 года — чрезвычайный и полномочный посол России в Чили[44][45]. По словам бывшего посла РФ в Чили Владимира Чхиквадзе, Чуркин «не доехал» до Чили[15].
Сквозь буран, снегопады, заносы,
Под прицелами НАТОвских дул
И под взглядом Акаши раскосым
Дипломат свою линию гнул.
C 4 июня 1992 года по 11 ноября 1994 года — заместитель министра иностранных дел Российской Федерации Андрея Козырева[45][47]. В период войны в Боснии был специальным представителем президента Российской Федерации на Балканах[48], курируя разрешение конфликта в бывшей Югославии[49]. Чуркин участвовал в переговорах со всеми сторонами конфликта, а также с ООН, ЕС, США и Канадой, приведших к возникновению «политической коалиции по урегулированию конфликта в Боснии», что, по его мнению, создало «предпосылки для того, чтобы подвигнуть народы Боснии и Герцеговины к мирному урегулированию. Однако последнее слово остаётся всё же за ними»[50]. Отвергая «обвинения в просербской или какой-либо другой позиции»[51], Чуркин вместе с тем отмечал невозможность договориться с боснийскими сербами, так как они «поражены военным безумием»[52]. Чтобы обозначить интересы Российской Федерации, Чуркин одним из первых предложил направить в Сараево российские воинские части, впоследствии преобразованные в 629-й отдельный пехотный батальон ООН[53], ввиду чего после переговоров сербы согласились вывести тяжёлую артиллерию из-под Сараево и передать её под контроль ООН[54]. Используя традиционные связи России с православными сербами, Чуркин выступил в качестве посредника при заключении соглашения, остановившего авиаудары НАТО и помогшего снятию осады с боснийского Сараева, а затем и приведшего к включению российского батальона в региональный контингент ООН. Вместе с тем Чуркин отмечал, что сербы совершили предательство, использовав «российскую поддержку как прикрытие» и атаковав город Горажде, находившийся под контролем боснийских мусульман и объявленный зоной безопасности ООН[англ.][55][56].
В 1992 году, став заместителем министра, впервые в истории российской и советской дипломатии начал проводить регулярные открытые брифинги для иностранных журналистов[57][58]. В ходе этих брифингов Чуркин на хорошем английском языке отвечал на вопросы западных корреспондентов, на которые прежде МИД реагировал только в эпистолярном жанре — официальными письмами и пресс-релизами. Такой же непосредственной манеры коммуникации придерживался впоследствии и в ООН[7][59].
В 1992 году сопровождал президента России Бориса Ельцина в поездке по США и Канаде через Великобританию[60]. Тогда же возглавлял правительственную делегацию на переговорах с Комиссией Европейских сообществ по выработке «Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейскими сообществами»[61].
В 1992, 1993 и 1994 годах был официальным представителем президента России при рассмотрении Верховным Советом и Федеральным Собранием вопросов о ратификации «Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша о дружественном и добрососедском сотрудничестве»[62], «Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Республикой Болгарией»[63], «Договора между Россией и Францией»[64], Протокола о прекращении действия Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, подписанного в Варшаве 14 мая 1955 года, и Протокола о продлении срока его действия, подписанного 26 апреля 1985 года в Варшаве[65], «Договора между Российской Федерацией и Венгерской Республикой о дружественных отношениях и сотрудничестве»[66], ратификации «Конвенции о защите Чёрного моря от загрязнения»[67], «Договора о принципах отношений между Российской Федерацией и Соединённым Королевством Великобритании и Северной Ирландии»[68], повторном рассмотрении законов «О Государственной границе Российской Федерации»[69] и «О международных договорах Российской Федерации»[70], рассмотрении в палатах Федерального Собрания вопросов о ратификации «Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Чешской Республикой», «Договора о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Греческой Республикой», «Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Словацкой Республикой»[71][72][73][74].
Во время событий 3—4 октября 1993 года в Москве Чуркин выступал посредником между Виктором Черномырдиным и Верховным Советом[75].
С 3 октября 1994 по 25 февраля 1998 года — чрезвычайный и полномочный посол России в Бельгии[76][77]. В тот период Чуркин по совместительству занимал должность постоянного представителя России при НАТО и Западноевропейском союзе[11][78][79][80][81][82]. Как свидетельствует дипломат Александр Токовинин, за те четыре года, которые Чуркин находился на данной должности, его запомнили «в Брюсселе как блестящего профессионала и яркого человека», много сделавшего «на всех направлениях, на которых ему приходилось работать»[83].
С 26 августа 1998 по 5 июня 2003 года — чрезвычайный и полномочный посол России в Канаде[84][85]. Как отметил дипломат Олег Степанов, Чуркина «послали туда, […] чтобы наладить именно профессиональную, надёжную, размеренную работу и попытаться в российско-канадские отношения, которые всегда у нас были немножко особенными, внести какой-то элемент нормальности, позитива, конструктивности»[15].
С июня 2003 по апрель 2006 года — посол по особым поручениям по вопросам участия России в Арктическом совете и Совете Баренцева/Евроарктического региона[78][86]. В это время фактически находился в кадровом резерве МИД РФ, являлся председателем комитета старших должностных лиц международной неправительственной организации Арктический совет и занимался проблемами охраны окружающей среды и обеспечения устойчивого развития приполярных районов[59][87]. Одним из его достижений на этом посту стало проведение Арктического совета на уровне министров иностранных дел в 2006 году в Салехарде[88].
8 апреля 2006 года президент России Владимир Путин подписал указ о назначении Виталия Чуркина на пост постоянного представителя Российской Федерации при Организации Объединённых Наций и в Совете Безопасности (СБ) ООН[89]. Назначение продвигал министр иностранных дел России Сергей Лавров — соратник и товарищ Чуркина[90]. 1 мая верительные грамоты были вручёны генеральному секретарю ООН Кофи Аннану[26]. Чуркин являлся членом российской делегации и принимал участие в работе 61-й[91], 62-й[92], 63-й[93], 64-й[94], 65-й[95], 66-й[англ.][96], 67-й[англ.][97], 68-й[англ.][98], 69-й[англ.][99], 70-й[англ.][100], 71-й[англ.] сессий Генеральной Ассамблеи ООН[101].
|
|