Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Гудеа — правитель (энси) шумерского города-государства Лагаш, правил приблизительно в 2142 — 2122 годах до н. э., из II династии Лагаша. Гудеа, несомненно, является одной из самых выдающихся личностей в древней истории Ближнего Востока.
Содержание
Источники по правлению Гудеа
Литературное и художественное наследие, которое оставил нам Гудеа, превосходит большинство других царей древней Месопотамии. Современные знания о его правлении основаны на нескольких произведениях искусства и на значительном корпусе его официальных надписей, особенно написанных на двух больших глиняных цилиндрах и впечатляющей коллекции из более чем двадцати черных каменных статуй, из которых почти треть сохранилась без повреждений. Этот корпус также включает в себя множество фигурок, стел, вотивных гвоздей и табличек под основания храмов, обетное оружие, сосудов и т. п. Они были в основном частью интерьера храмов различных божеств города-государства, в память о благочестивых поступках, которые Гудеа во множестве совершал.
Несмотря на несравненную документацию, доступную нам сейчас, но в силу её почти исключительно «культового» характера наши знания об истории правления Гудеа остаются ограниченными. Не гарантируется ни его точное время, ни его место в хронологии того периода. Обилие артефактов, а также сохранившиеся порядка двадцати его датировочных формул (правда, из которых только 11 можно с уверенностью отнести к правлению Гудеа), говорят, что нахождение у власти его было довольно продолжительным и составляло порядка 17—20 лет. Таким образом, вся документация не дает практически никакой информации о политической или социально-экономической ситуации государства Лагаш или о событиях, которые могли произойти в то время.
Вступление на престол
Сын жрицы, представлявшей богиню Гатумдуг в «священном браке» со жрецом. Поэтому официально он не имел «человеческих» родителей. Однако такое рождение было почётным, и Гудеа был женат первым браком на дочери Ур-Бабы Нингалу.
Приход к власти Гудеа не совсем ясен. Одни историки говорят, что унаследовал престол после смерти своего тестя, другие считают его узурпатором, захватившим власть насильственным путём (поэтому ему и понадобился титул Гудеа, что означает «Призванный»).[1]
Правление под властью гутиев
Также не вполне ясно и то, чьим вассалом был Гудеа. Сам он всегда называет своими царями местных богов («Гудеа энси Лагаша — Нингирсу своему царю»), но неоднократно перечисляет дары (в основном скот и растительное масло, но также упоминаются золотые слитки, изделия из драгоценных металлов, парадные постели и т. п.), посылаемые как дань какому-то лугалю и царице, очевидно, гутиям. Также известно, что при дворе Гудеа постоянно находится представитель гутиев — суккаль. Из Ура, который подчинялся Лагашу, дошла вотивная печать гутийского царя Пузур-Суэна, современника Гудеа. Все это свидетельствует о том, что от гутиев Гудеа откупился более или менее богатой данью, за это они в, свою очередь, предоставили ему полную свободу действий и в Шумере, и на важнейших торговых путях. Гудеа оставил после себя надписи, где рассказывается о строительстве храмов не только в Лагаше, но и в Уре, Ниппуре, Адабе, Уруке, Бад-тибире. Эриду, находившийся в зависимости от Ура, также должен был признать власть Лагаша. В одной из надписей Гудеа сказано, что бог — покровитель Лагаша Нингирсу в составе процессии посещал храмы Эриду, на основании чего можно сделать вывод: они располагались на «подвластной» ему территории. Следовательно, к тому времени Лагаш стал господствовать над всем Шумером (от Ура до Ниппура). Не исключено, что Гудеа был просто-напросто гутийским наместником в Шумере.
Расцвет торговли
Гудеа, будучи лишь вассальным владетелем маленького государства, в своих надписях рассказывает, что материал для своих построек он доставлял на караванах «от Верхнего (Средиземного) до Нижнего (Персидский залив) моря». Есть все основания для того, чтобы полагать: энси Лагаша преследовали ту же цель, что и Саргон и его преемники, — они стремились получить монополию на торговлю определёнными необходимыми товарами, а в результате — некоторую экономическую независимость. Но достигали этой цели другими способами и полагались больше на торговлю, чем завоевания. Агенты Гудеа побывали там, куда добирались войска Саргона, но при этом они были обычными купцами, не имевшими каких-либо политических целей.
В хранилища Лагаша с юга — из Мелуххи и Магана, Дильмуна и Губина (возможно, Джебель-эль-Ахдар на южном побережье Оманского залива) — шел поток из камня, древесины и металлов. Те же товары Гудеа привозили с востока — из Аншана и Элама, а также из расположенного ещё дальше горного района Бахтиари, Адамдуна и Аратты; с севера — из Кимаша и Кагалада (к северу от Джебель-Хамрин), Магды и Барме (в районе современного Киркука); с северо-запада — из района среднего течения Евфрата и даже из северной Сирии, располагавшейся выше по течению реки, из Басаллы (упоминавшийся в надписи Шаркалишарри под названием Басар), Тидана (несомненно, располагавшегося неподалёку), Уршу и Эблы и даже районом в окрестностях горного хребта Аманус. Возможно, Лагашу удалось установить торговые отношения с ещё более отдалёнными регионами — Менуа, Хаххумом и народами, жившими у горы Урингераз (возможно, имеется в виду склон Таврских гор или даже Каппадокийское нагорье в Анатолии).
В Лагаш, вероятно, прибывало не меньшее количество товаров, чем в Аккад, но обходились они правителям шумерской столицы гораздо дешевле. Ведь для того, чтобы их получать, не нужно было организовывать военные походы или содержать многочисленные гарнизоны, а также громоздкий бюрократический аппарат.[2]
Могущество Лагаша
Гудеа считает себя не только энси Лагаша, но и благим пастырем (однако не царём) Страны, то есть Шумера. Таким образом правитель Лагаша вернулся к системе городов-государств, характерной для Шумера до появления там аккадцев. Он носил традиционный скромный титул энси, хотя порой и заимствовал кое-что у аккадских царей. Так он называл себя «богом Лагаша». Вполне справедливо будет назвать правителя Лагаша истинным преемником царей Аккада, хотя его власть распространялась только на территорию Шумера.[3]
О могуществе Гудеа свидетельствуют сообщения, что ему повиновалось 60 сар (216 тысяч) полноправных граждан (очевидно, включая жителей соседних зависимых городов), против 10 сар (36 тысяч) при Уруинимгине. Согласно сведениям, содержащимся в фрагментарном, мало понятном источнике, государство Лагаш занимало довольно значительную территорию (порядка 160 тысяч га), на которой располагалось 17 «основных городов» и 8 «столиц областей», не говоря уже о различных селениях и деревушках (их судя по дошедшим до нашего времени названиям, было около 40). Таким образом государство Лагаш представляло собой с точки зрения географии настоящую небольшую страну. Под топонимом «Лагаш» мы подразумеваем не современную Эль-Хибу, где располагался этот город, являвшийся столицей государства в более ранний период, а всю страну Лагаш и её столицу Гирсу (ныне Телло).
При Гудеа Лагаш пользовался и большим благосостоянием. Он старается подчеркнуть, что следовал законам Нанше и Нингирсу и не допускал, чтобы вдове и сироте причинялась неправда, ибо солнце сияет правдой, а бог Баббар попирает ногами несправедливость. Подводя итоги своему правлению, Гудеа говорит: «При мне никого не наказывали бичом и никто не был бит ремнями… Ни один труп не был не погребен… и плакальщицам не пришлось плакать ни разу».
Ничто не может так явно свидетельствовать о процветании Лагаша, как масштабы общественных работ, запланированных и осуществлённых Гудеа. Этот энси возводил здания в столице, по всей территории своего государства и во многих подвластных ему городах Шумера. В одной за другой датировочных формулах годы называются в честь какого-либо общественного благодеяния. При этом все они не имеют ничего общего с войной — речь идёт о сооружении каналов, проведении ирригационных и осушительных работ (2-й и 17-й год), перестройке и восстановлении общественных зданий (3-й год ?), возведению святилищ в городе (10-й, 12-й, 15-й, 19-й и 20-й года). К числу других событий, достойных увековечивания в датировочных формулах, относилось изготовление культовых предметов (3-й, 4-й, 11-й, 14-й и 16-й года) и назначению чиновников и жрецов (13-й и 18-й года). О тех же мирных, полезных и целенаправленных деяниях говорится в царских надписях.[4]
Экономическая политика Гудеа не ограничивалась расширением торговых связей и строительством. Имеются свидетельства того, что он уделял большое внимание сельскому хозяйству. Надписи, хозяйственные таблички, отчёты храмовой администрации и многое другое указывает на то, что по приказу Гудеа его подданные расширяли сеть оросительных каналов, увеличивали посевные площади, разбивали сады, сажали деревья. Если Уруинимгина и Лугальанда ввозили «горное вино», то во времена Гудеа в Лагаше стали выращивать свой виноград. Всё, что говорится об изобилии, — о полях, щедро родящих хлеб, о заполненных скотных дворах и множестве овец в загонах — не пустые слова, хотя и звучат несколько хвастливо. Они отражают истинное состояние экономики Лагаша.
Гудеа не вёл захватнических воин; только в одной надписи (Статуя B vi, 64-69) вскользь говорится, что он разрушил город Аншан в Эламе. После чего с Эламом были установлены мирные добрососедские отношения.[5]
Строительство храма Нингирсу
Гудеа слил все храмовые хозяйства отдельных богов в одно общегосударственное (общелагашское) храмовое хозяйство бога Нингирсу. Ярким выражением централизаторских устремлений Гудеа была его храмостроительная политика. Хотя Гудеа построил (или, скорее, перестроил) по меньшей мере 15 храмов в Лагаше, но подавляющая масса средств и трудовых усилий была вложена в один грандиозный новый храм Энинну («храм пятидесяти»), храм Нингирсу — божественного покровителя города Гирсу. Ради этого ввёл новые налоги на все население и новые повинности: к строительным работам при нём привлекались иногда даже женщины.
В надписях, вырезанных на двух больших глиняных цилиндрах и на некоторых его статуях, Гудеа подробно объясняет, зачем и каким образом был возведён данный храм, при этом ненамеренно снабжая нас бесценными сведениями о сложных обрядах, связанных с закладкой месопотамских святилищ. Текст имеет следующее содержание: когда на небе в собрании богов дело доходит до Лагаша, Энлиль обращается к Нингирсу. Тот говорит о засухе, о недостатке в городе воды, о том, что каналы высохли и что делу может помочь благочестие. Энлиль склоняет Нингирсу к постройке своего храма. Энси действительно сам думает об этом молится дни и ночи. Бог является ему во сне и велит строить храм Энинну.
Во сне человек один явился. Рост его подобен небу,
Земле подобны его размеры.
По венцу на главе его, он — бог!
На руке — Анзуд,
У ног — потоп!
Справа и слева львы лежат.
Храм его построить он мне приказал,
Но смысла сна я не понял.
Солнце взошло над окоёмом,
И жена одна — кто она? Кто она?
Воздымаясь, расчищала место.
Стило серебряное держит в руке,
Табличку звёзд доброго неба ,
И советуется с табличкой…
Для шумерского мышления вполне характерно утверждать, будто решение о постройке храма исходило не от правителя, а от божества, высказавшего своё желание в загадочном сне. Гудеа не понимает сна. Озадаченный и растерянный, энси сначала отправляется искать утешение у своей «матери» — богини Гатумдуг, прося её прислать на помощь крылатых гениев утукку и ламассу. Затем он поплыл на лодке к храму богини Нанше, прорицательницы, всемудрейшей, вседостойной. Та объяснила, что этим человеком был Нингирсу, а женщиной — Нисаба, богиня науки. Нанше посоветовала Гудеа сделать для бога колесницу, запряженную ослами, украшенную блестящим металлом и ляпис-лазурью, чтобы получить от него план храма.
|
|