Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
«Квартира, дача, машина» (в шуточной форме — «дачка, тачка и собачка»[1]) — триада, характеризующая потребительский идеал, сложившийся в советском обществе в 1950—1980-х годах[2][3][4][5][6][7]. Продолжает существовать и в настоящее время[3][7], хоть и в изменённом виде и не во всех слоях общества[4].
По свидетельству российского социолога Татьяны Щепанской[8], приведённому в её монографии «Символика молодёжной субкультуры: опыт этнографического исследования системы, 1986—1989 гг.», «джентльменский набор» «квартира, машина, дача» в этот период стал для большинства советских граждан престижным символом высокого социального статуса и богатства[2]. «Квартире, даче и машине» часто противопоставляют духовные ценности[9]. Изначально в программе партии целью социалистического производства объявлялось создание условий для свободного развития всех членов общества, но начиная с 1950-х годов тему развития заменило удовлетворение потребностей[10][11][12][13].
Эта триада в какой-то степени перекликалась с «американской мечтой»[14], жизненным стандартом так называемого золотого миллиарда, но уступала ей по уровню запросов[5][6].
Содержание
Социальный аспект
В Советском Союзе государственные дача и машина полагались высшему слою чиновников[15], заслуженным учёным, директорам крупных предприятий, некоторым известным спортсменам, деятелям искусства, космонавтам и передовикам производства, таким как Стаханов. Наличие таких государственных ценностей у человека, не приближенного к власти и не входящего в высокооплачиваемую элиту, могло указывать на нетрудовые доходы.
Слово «идеал» подразумевает, что наличие квартиры, дачи и автомобиля было высшей степенью состоятельности, на которую мог рассчитывать советский гражданин; реальной покупательной способностью человека или семьи. В этом — различие понятий «потребительский идеал» и «жизненный стандарт»[16].
На существование такой триады указывает целый ряд журналистов и учёных. Вот что говорит российский экономист, вице-президент Института национальной стратегии Виктор Милитарёв:[17]
Советская власть воспитала у нашего народа очень здоровые потребительские идеалы. Я имею в виду те самые пресловутые брежневские «квартира — машина — дача». Для стран третьего мира они и сейчас остаются передовым социальным идеалом. Для зажравшегося золотого миллиарда они представляют собой идеал золотой умеренности и почти аскетизма. Я уверен, что этот жизненный идеал и до сих пор может быть предметом всемирного идеологического экспорта, тем словом, которое Россия ещё может сказать миру. Особенно вместе с другим знаменитым жизненным идеалом брежневских времён «интересная работа — хорошие отношения в коллективе — недалеко от дома»
Известный артист и публицист Псой Короленко посвятил «трём традиционным символам советского благосостояния» статью, опубликованную в «Независимой газете». По мнению автора, трансформация этих ценностей хорошо иллюстрирует трансформацию российского общества[4].
Тем не менее, несмотря на то, что советская власть не признавала частной собственности на орудия и средства производства, при всём существовала личная собственность на предметы быта, индивидуальные транспортные средства и т. д.[18][19][20]
Советское государство с самого начала взяло курс на развитие общественного, а не личного транспорта. Одним из самых стойких и характерных дефицитов советской эпохи были легковые автомобили (коммерческие автомобили, начиная с лёгких развозных фургонов и внедорожников (кроме автомобиля «Нива»), в принципе не продавались населению, так как считались средством производства и, соответственно, не могли находиться в личной собственности). Исключение составляла середина 1950-х, когда можно было купить без очереди большой седан ЗИМ, однако спрос на него был ничтожен из-за высокой цены (в 1953 году ЗИМ стоил сорок тысяч рублей, что соответствовало совокупной зарплате рабочего или инженера за четыре — пять лет[21]). Другие автомобили в 1950-х годах стоили дешевле, но на них начали появляться и постоянно увеличиваться многолетние очереди[22].
Почти все автомобили были советского производства. Сколько-нибудь масштабные закупки ограничивались социалистическими странами (ГДР, Чехословакия), а с середины 1960-х — не производились вообще, и нет свидетельств, что даже эти чешские и немецкие автомобили продавались частным лицам[22]. Тем не менее в пользовании некоторых граждан СССР имелось ограниченное число иномарок[23].
По официальной статистике, в 1987 году по СССР в целом на каждую тысячу городских жителей приходилось по 49 личных автомобилей. При этом в Литовской ССР — 108; в Эстонской ССР — 107; в Латвийской ССР — 84; в Грузинской ССР — 84; в Армянской ССР — 59 автомобилей на 1000 городских жителей[24].
Выделявшиеся бесплатно советским гражданам «дачные» участки были небольшими, обычно 4-6-8 соток. Разумеется, они были в жёстко регламентированном пользовании членов садоводческого товарищества, а сама земля предоставлялась в бессрочное пользование предприятию, при профкоме которого организовывалось такое товарищество. Выделение земли под строительство дач было запрещено в 1960 году (Постановление Совмина СССР от 30.12.1960 № 1346 «Об индивидуальном строительстве дач»[25]. Вновь это было разрешено в 1966 г., когда было принято Постановление Совета Министров РСФСР от 18 марта 1966 г. № 261 «О коллективном садоводстве рабочих и служащих в РСФСР», предусматривающее бесплатное выделение участков земли предприятиям и учреждениям под коллективные садоводческие товарищества их работников и служащих с садовыми участками из расчёта 6 соток на 1 семью (в районах Сибири и Дальнего Востока — до 8 соток). Гражданам разрешалось строить на своих садовых участках «садовые домики летнего типа полезной площадью от 12 до 25 м с террасами площадью до 10 м на семью»[26].
По мнению российских СМИ, этот идеал заменил советским людям коммунизм:
Не в одночасье, но за несколько десятилетий до людей дошло, что «новое светлое будущее», которое обещали наши марксисты, невозможно и что собственная дача и автомобиль «Жигули» — это максимум того личного «рая на Земле», который светит гражданину передовой социалистической империи.[27]
И именно доступная автомобилизированному населению дача, шесть соток, отгороженных грядками от других грядок, стало тем местом, где погибла советская цивилизация. <...> Бум потребления в СССР начался с автомобилей и запчастей к ним, двинулся к частному и антисоциальному пространству дачи, достиг пика и затем рухнул, завалив под своими обломками страну.[28]
Вместе с тем, в советском обществе существовали группы, чьи ценности не имели с этим идеалом ничего общего. Речь прежде всего о советской неформальной молодёжи. В своей монографии Татьяна Борисовна Щепанская сравнивает и противопоставляет ценности и символы позднесоветских хиппи (называющих себя «Системой») и «цивилов» (то есть обычных советских граждан, «большого» общества)[2]:
|
|