Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Локотское самоуправление (нем. Republik Lokot, также Локотский округ, Локотская волость, «Локотская республика» (неофициально), ЛАО — Локотский автономный округ[1]; Локотское окружное самоуправление — ЛОС) — автономное парагосударственное образование[1], находившееся в оккупированной нацистской Германией части средней полосы России, возглавлявшееся коллаборационистской администрацией Константина Воскобойника и Бронислава Каминского с июля 1942 года по август 1943 года. Название происходит от административного центра области — посёлка городского типа Локоть в Орловской области (ныне находится в Брянской области), переименованного Каминским в Воскобойник[5]. После освобождения территории советскими войсками администрация Каминского была перенесена в Лепель (а затем в Дятлово) для создания там подобного образования.
«Автономия» охватила площадь восьми районов (современные Брасовский, Дмитриевский, Дмитровский, Комаричский, Навлинский, Севский, Суземский и Железногорский районы), ныне разделённых между Брянской, Орловской и Курской областями. Автономия должна была служить испытанием для российского коллаборационистского правительства при СС в Рейхскомиссариате Московии[7]. Хотя нацисты официально дали статус только «автономии» и «самоуправления», у образования были признаки государственности (например, И. Ермолов его называет парагосударственным)[1], а руководившие им коллаборационисты открыто в своих публикациях и выступлениях называли его государством, видя в нём зародыш будущего российского государства, которое, как они ожидали, будет создано после победы Третьего Рейха над СССР[1][6]. Помимо администрации ЛАО, за обер-бургомистром Каминским стояло движение «каминцев» и Национал-социалистическая трудовая партия России, «правящая партия» ЛОС, и возглавляемая им Русская освободительная народная армия, позже вошедшая в состав СС.
Содержание
История
Предпосылки
Одной из причин возникновения «республики» является специфика дореволюционного быта локотского населения. Являясь собственностью великого князя Михаила Александровича, по оценке ряда авторов, локотские земли выделялись богатством. Жизненный уровень местного населения в XIX — начале XX века был гораздо выше уровня большинства российских крестьян. Для локотян, не знавших ни крепостного права, ни послереформенного разорения, коллективизация и система колхозов стали не вторым, а первым крепостным правом. В мемуарной литературе также отмечены антисоветские настроения большей части местного населения[8].
Создание
В результате паники при стремительном наступлении немецких танковых армий летом и осенью 1941 года советские органы власти оккупированных районов нынешних Орловской и Брянской областей эвакуировались задолго до прихода немецких войск.
В докладной записке начальника штаба партизанского движения на Брянском фронте старшего майора госбезопасности Александра Матвеева сообщается, что в первые месяцы войны с Германией в Брасовский, а также в некоторые другие соседние районы вернулись несколько десятков раскулаченных и высланных в период проведения коллективизации, которые в расчёте на близкий конец советской власти «уже присматривались к бывшей своей собственности, прикидывая, во что обойдётся ремонт жилого дома, каким образом использовать „свою“ землю, выгодно ли восстановить мельницу и т. д.», — нисколько не скрывая своих настроений от окружающих. В той же записке отмечались и сильные антисоветские настроения среди крестьян Брасовского района, и «засорённость» местных партийных и советских организаций «чуждым элементом», и то, что в годы войны «по сравнению с соседними районами Брасовский район дал из числа партийно-советского актива относительно меньший процент партизан и относительно больший — предателей»[10].
Почти за две недели до появления немецких войск в Локте собрались сельские старосты вместе с выбранными депутатами и большинством голосов приняли решение назначить «губернатором Локтя и окрестной земли» инженера завода по производству спирта Константина Воскобойника, а его заместителем Бронислава Каминского. Для поддержания порядка был сформирован отряд милиции численностью свыше 100 человек. Во время быстрого наступления частей вермахта в 1941 году на несколько дней с момента стремительной эвакуации представителей советской власти на территориях имели место беспорядки, грабежи и убийства. Первоначально милиция служила именно для поддержания относительного порядка в районе Локтя. Подобные части существовали на многих территориях.
Командир авангардного отряда немецких танкистов, как уполномоченное лицо, утвердил Константина Воскобойника в должности обер-бургомистра (более высокая должность, чем просто бургомистр) всей «Локотской волостной управы», которая увеличилась впоследствии до округа. Немецкий капитан, который командовал передовым отрядом танкистов, дал разрешение на существование отряда «местной самообороны» (который уже был создан ранее), ограничив его численность до 20 человек.
Учитывая организаторские способности Воскобойника, уже через две недели, 16 октября 1941 года, немцы позволили ему увеличить отряд до 200 человек. Эта же дата (по другим данным, 16 ноября) традиционно считается днём, когда немцы официально санкционировали администрацию Локтя. Тем не менее, новейшие исследования не подтверждают эту точку зрения: в немецких документах не содержится никаких упоминаний относительно контактов между Воскобойником, Каминским и германскими оккупационными частями. Имя генерала Бранда, командующего тыловым районом 2-й танковой армии (Korck 532), которое часто упоминается в данном контексте, также является очевидным анахронизмом. Само по себе командование тылового района было создано только лишь в феврале 1942 года, а Бранд до того момента возглавлял т. н. Командный штаб Вязьма. Нельзя исключать, что Воскобойник и получил какую-то санкцию от местных германских частей, однако на армейском уровне до конца 1941 года никаких сведений об «управлении Локотской волости» не поступало[11].
После декларации о создании партии НСПР Воскобойник фактически перешёл из рядового старосты в разряд идейных врагов советской власти, и НКВД предприняло операцию по его ликвидации. В ночь на 8 января 1942 года партизанские отряды сотрудника НКВД Александра Сабурова, совершив зимний марш на 120 санях, напали на казарму народной милиции и дом бургомистра. Несмотря на неожиданность, милиционеры, потеряв 54 человека[12] (из 200), сорвали попытку Сабурова захватить здание техникума. Понимая, что целью является он сам, Воскобойник вышел на крыльцо своего дома и был ранен в живот. После этого, понимая, что Воскобойник убит и задание выполнено, Сабуров отдал приказ отрядам отходить[13][14].
После гибели Воскобойника его место занял Каминский. В ответ на гибель Воскобойника были расстреляны заложники из числа местных жителей[15].[неопределённость][первых попавшихся?] Посёлок городского типа Локоть был переименован в город Воскобойник, однако новое название не прижилось[5].
В условиях возраставшей партизанской угрозы тылу германской армии Каминский продолжил «милитаризацию» района. Командование 2-й танковой армии предоставило ему возможность вести борьбу с партизанами под немецким контролем (операция получила название нем. Die Aktion Kaminsky[16]). В конце января 1942 года «народная милиция» насчитывала 800 человек, в феврале — 1200, а в марте — 1650 человек[17].
К середине 1943 года Русская освободительная народная армия (РОНА), выросшая из отряда самообороны, имела численность не менее 20 000 человек[18], если учитывать только подразделения регулярных войск.
Поддержка Локотского самоуправления
Непосредственно в Локте размещался штаб 102-й венгерской пехотной дивизии, её подразделения были размещены в населённых пунктах на территории Локотского округа.
Статус Локотского округа как автономного национального образования базировался на поддержке командующего 2-й немецкой танковой армией Г. Гудериана, сменившего его в декабре 1941 года генерал-полковника Рудольфа Шмидта и командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Г. фон Клюге.
Действия Каминского оценивались позитивно его немецкими наблюдателями:
Каминский открыто гарантирует, что без согласия германских официальных лиц он не станет превращать своё боевое подразделение в политический инструмент. Он понимает, что в настоящее время его задачи носят чисто военный характер… Похоже, что при умелой политической обработке Каминский будет полезен для германских планов реорганизации Востока. Этот человек может стать пропагандистом германского «нового порядка» на Востоке.
Экономика
На территории Локотского самоуправления были упразднены колхозы, возвращена частная собственность, разрешена значительная свобода предпринимательства. Согласно приказу № 185 по Локотскому управлению от 23 июня 1942 года при распределении бывшего колхозного имущества его должны были отдавать «в первую очередь… работникам полиции, раскулаченным, пострадавшим от партизан, сотрудникам [управы]…»[20]. Немецкие власти предпочитали не вмешиваться во внутренние дела Локотского самоуправления, которое отвечало за сбор налогов, безопасность немецких грузов на своей территории и обеспечение немецких войск продовольствием. Единственным платёжным средством являлся советский рубль[21].
Система здравоохранения Локотского округа включала 9 действующих больниц и 37 медицинских пунктов. Школьное образование в объёме 7 классов было обязательным; за отказ отпускать ребёнка учиться полагался денежный штраф. Количество школ уменьшилось пропорционально потерям населения. Так, в Суземском районе на октябрь 1942 года действовало всего 7 школ. Работники ветеринарных пунктов, библиотек, врачи и учителя получали зарплаты, отпуск на всех видах производств составлял 2 месяца, на вредных 4 месяца. Отпуск предоставлялся в теплое время года, для удобства обработки приусадебных участков[22].
Кроме системы начального и среднего образования, в Локотском округе действовали курсы для агрономов и педагогическое училище (в Севске). На 1943 год в нём обучалось 228 учащихся. В марте 1942 года было открыто Севское ремесленное училище; аналогичные училища были открыты и в остальных райцентрах округа. Давала о себе знать нехватка медперсонала, поставленного в округе на спецучёт. Так, в открывшейся в марте 1942 Навлинской районной больнице было всего 2 врача, 6 медсестёр, 9 санитарок, и завхоз на больницу из двух корпусов (хирургически-терапевтического и инфекционного), всего на 65 коек. Нехватка персонала была связана с необходимостью лечения бойцов РОНА, пострадавших в ходе защиты округа от партизан: так, в ведении этой же больницы было 3 врачебных и 4 фельдшерских пункта для населения, и 4 фельдшерских пункта для бойцов РОНА[22].
Райздравотделы следили за состоянием бань, требуя ремонтировать для поддержания здоровья населения; при нехватке койкомест или невозможности отправить больных тифом на лечение, по приказу обер-бургомистра их должны размещать в отдельных хатах под присмотром медработников, до выздоровления. Отделы социального обеспечения выплачивали пособия за детей; для полного использования пахотной земли были установлены фиксированные тарифы, по которым можно было оплатить услуги вспашки (деньги зачислялись владельцу лошади, прокорм которой был за его счёт). При каждом земельном обществе создавался семенной фонд (обычно 7 культур)[22].
Русская освободительная народная армия (РОНА)
На январь 1943 года в РОНА входило 14 стрелковых батальонов, бронедивизион и моторизованная истребительная рота общей численностью в 9828 человек[22], она была экипирована орудиями, миномётами и пулемётами, главным образом представлявшими собой трофейное советское вооружение[24]. В состав РОНА входили в основном перебежчики от партизан, окруженцы и местные жители (главным образом молодёжь 17-20 лет), мобилизованные немецким командованием. Как отмечает современный российский историк Борис Ковалёв, дисциплина в РОНА была крайне низкой, по своему поведению «„каминцы“ напоминали банду уголовников. Немцы использовали их для самой грязной работы»[25]. Эти силы были дислоцированы на территории округа поротно. В крупных населённых пунктах стояли батальоны. Оружие и военную униформу РОНА получала от немцев, а снабжение продовольствием обеспечивалось за счёт населения округа[26][27]. При каждом батальоне имелся немецкий офицер связи[28][29].
После убийства Воскобойника Каминский занялся расширением своей армии, для чего развернул принудительную мобилизацию всех мужчин, способных носить оружие, от 18 до 50 лет, в том числе бывших военнопленных и окруженцев; за уклонение от приказа в условиях военного времени полагался расстрел, при мобилизации 1943 года перебежчики из бригады Каминского показывали, что за уклонение у семей уклонистов происходило изъятие скота, а родители уклонистов объявлялись заложниками[6][30].
В начале 1943 года вооружённые формирования на территории Локотского округа состояли из 15 батальонов численностью 12-15 тыс., а к середине 1943 года — 20 тыс., в том числе танковый батальон, артдивизион, 5 пехотных полков, сапёрный батальон и батальон охраны[31].
Описаны случаи массового дезертирства партизан и переход их на сторону вооружённых формирований Локотского самоуправления[32][33].
Один из партизанских командиров заявил в беседе с авторами:
Именно на территории Локотской республики партизаны практиковали террор против населения, подтверждают донесения войск по охране тыла немецкой группы армий «Центр». Только в районе 2-й танковой армии, где и располагался Локоть, был зафиксирован ряд случаев массового уничтожения партизанами мирного населения. В тыловых районах других армий, где партизанское движение было не менее развито, подобного явления не отмечалось.
В 1942 году в Брянском районе, в составе боевой группы «Гильза II», бригада Каминского приняла участие в антипартизанской операции «Фогельзанг» (нем. Vogelsang по названию крупного нацистского элитного учебного комплекса в Айфеле; иногда название операции ошибочно указывается как «Птичья трель» или «Пение птиц», что является дословным переводом с немецкого имени собственного), под командованием генерал-лейтенанта барона Вернера фон унд цу Гильза. В составе боевой группы находились танковый полк 5-й дивизии, части 216-й пехотной дивизии, милиционеры Каминского, части 102-й и 108-й венгерских лёгких дивизий — всего около 6,5 тыс. человек. В ходе операции убито 1193 партизана, 1400 ранено, 498 захвачено в плен, эвакуировано более 12 тыс. жителей; каратели потеряли 58 человек убитыми и 130 ранеными[34].
Также милиция Каминского совместно с другими восточными добровольцами приняла участие в следующих операциях:
- «Соседская помощь» (нем. Nachbarhilfe) — в основном 98-я дивизия и 108-я венгерская лёгкая дивизия, милиция Каминского выполняла вспомогательные функции;
- «Цыганский барон» (нем. Zigeunerbaron) — самая крупная операция с участием XLVII танкового корпуса, 4-й, 7-й, 292-й пехотных дивизий, 18-й танковой, 10-й моторизированной и 102-й венгерской лёгкой дивизии, в ходе которой уничтожено 207 партизанских лагерей, 1584 партизана убито и 1568 взято в плен;
- «Вольный стрелок» (нем. Freischtz) — кроме милиции Каминского, принимали участие 5-я танковая дивизия, 6-я пехотная и 707-я дивизия;
- «Танненхойзер» (нем. Tannenhuser) «Еловые дома»; возможно, использовано название какого-то населённого пункта) — в операции принимали участие РОНА и восточные добровольцы;
- «Пасхальное яйцо» (нем. Osterei) — операция РОНА и частей восточных добровольцев.
Советские партизаны, связанные с НКВД, нападали на гражданское население округа и вели боевые действия с РОНА, действия сторон на территории округа носили характер гражданской войны.
С мая по октябрь 1942 года партизаны 540 раз пытались атаковать охранные силы округа[35].
Руководство округа поддерживало порядок жестокими репрессиями против лиц, заподозренных в связях с партизанами.
Из приказа обер-бургомистра Каминского о введении террора как ответной меры на действия советских партизан:
|
|