Меню

Главная
Случайная статья
Настройки
Участник:DZ/tmp3
Материал из https://ru.wikipedia.org

Содержание

Происхождение. Ранние годы (1821—1837)

Род Достоевских

Род Достоевских берёт своё начало от боярина Данилы Ивановича Иртищева (Ртищева, Ртищевича, Иртищевича, Артищевича), которому 6 октября 1506 года было пожаловано имение «Достоев» в Поречской волости Пинского уезда, к северо-западу от Пинска[1]. Исследователи происхождения фамилии практически уверены, что все Достоевские являются потомками Данилы Иртищева[2]. Согласно местным легендам, название «Достоево» произошло от пол. dostojnik — сановник, приближённый государя. «Достойниками» с некоторой насмешкой называли жителей селения, из которых набирали княжескую обслугу. Подразумевалось, что эти люди были «достойны» данной службы[3]. В Брестской области Белоруссии сохранилось село Достоево[4]. Предком Данилы Ивановича Ртищева, по мнению исследователей, являлся упоминаемый в исторических источниках татарин Аслан-Челеби-мурза, который ещё в 1389 году покинул Золотую Орду и был крещён в православие московским князем Дмитрием Донским. Сына этого татарина прозвали Широким Ртом, а его потомки стали Ртищевыми. Герб Ртищевых, на котором были изображены полумесяц, шестиугольная звезда и пара вооружённых татар, указывает на неправославное происхождение рода[5][4].

Окончательно фамилия «Достоевский» закрепилась за внуками Данилы Ивановича, потомки которых со временем становятся типичной служилой шляхтой[6][7]. Пинская ветвь Достоевских на протяжении почти двух веков упоминалась в различных документах, но со временем интегрировалась польско-литовским государством, утратив дворянство[8][9]. Во второй половине XVII века род перебирался на Украину. В это же время резко сократилось количество упоминаний фамилии в исторических документах[9]. Исследователи не обнаружили однозначной связи писателя с основателем рода Данилой Иртищевым[10][11]. Достоверно известно только то, что прямые предки писателя в первой половине XVIII века жили на Волыни[10]. Для преодоления генеалогического разрыва в несколько поколений исследователи использовали метод реконструкции[12]. Даже о деде писателя, Андрее Григорьевиче Достоевском, нет точных данных. Известно, что он родился около 1756 года на Волыни в семье мелкопоместного шляхтича. В 1775 году вместе с отцом и братьями перебрался в Брацлавское воеводство, которое после второго раздела Речи Посполитой вошло в состав Российской империи. С 1782 года Андрей Достоевский был священником в селе Войтовцы[13].

Родители писателя

Первым Достоевским, о котором имеются достоверные данные, является отец писателя, Михаил Андреевич Достоевский[13]. Согласно обнаруженным документам, Михаил Достоевский родился в 1789 году в селе Войтовцы[14], в 1802 году поступил в духовную семинарию при Шаргородском Николаевском монастыре[15]. В августе 1809 года Александр I издал указ об определении в Императорскую медико-хирургическую академию дополнительно 120 человек из духовных академий и семинарий[16]. Михаил Достоевский успешно сдал экзамены и 14 октября 1809 года вступил в число казённых воспитанников по медицинской части в московское отделение академии[17]. Во время Отечественной войны 1812 года студент 4-го класса Достоевский сначала был командирован «для пользования больных и раненых»[18], а позже боролся с эпидемией тифа[19]. 5 августа 1813 года был произведён лекарем 1-го отделения в Бородинский пехотный полк[19], 5 августа 1816 года был удостоен звания штаб-лекаря[20].

В апреле 1818 года Михаил Достоевский был переведён ординатором в военный госпиталь в Москве[20], где вскоре через коллегу познакомился с Марией Нечаевой, дочерью купца 3-й гильдии Фёдора Тимофеевича Нечаева, происходившего из старых посадских города Боровска Калужской губернии[21]. Торговля Нечаева в суконном ряду процветала до нашествия Наполеона, после которого купец лишился практически всего своего состояния[22]. Старшая сестра Марии, Александра, бывшая замужем за богатым первостатейным купцом 1-й гильдии Александром Куманиным, впоследствии принимала участие в судьбе писателя[23].

14 января 1820 года Михаил Достоевский и Мария Нечаева обвенчались в церкви Московского военного госпиталя[24]. В конце 1820 года, после рождения первого сына Михаила, Достоевский уволился с военной службы и с 1821 года перешёл работать в Мариинскую больницу для бедных[25], несмотря на её скромные оклады, которые даже по официальным признаниям «не вознаграждают достаточно трудов их и не соответствуют необходимым надобностям каждого в содержании себя и своего семейства»[26]. Главным правилом заведения устанавливалось, что «бедность есть первое право» получить в ней помощь в любое время суток[27]. Переселяясь на Божедомку, Достоевские уже ожидали прибавления семейства к концу осени[28].

Московское детство

Фёдор Михайлович Достоевский родился 30 октября 1821 года в Москве на улице Новая Божедомка в правом флигеле Мариинской больницы для бедных Московского воспитательного дома. В «Книге для записи рождений…» церкви Петра и Павла при больнице осталась запись: «Родился младенец, в доме больницы бедных, у штаб-лекаря Михаила Андреича Достоевского, — сын Фёдор. Молитвовал священник Василий Ильин»[28][29]. Имя Фёдор было выбрано, по мнению биографов, по имени деда по матери — купца Фёдора Тимофеевича Нечаева[28][30]. 4 ноября Достоевский был крещён. Крёстными родителями стали штаб-лекарь надворный советник Григорий Павлович Маслович и княгиня Прасковья Трофимовна Козловская, дед Фёдор Тимофеевич Нечаев и Александра Фёдоровна Куманина[28][30].

«Я происходил из семейства русского и благочестивого. С тех пор как я себя помню, я помню любовь ко мне родителей…», — вспоминал спустя полвека Фёдор Михайлович[28]. В семье Достоевских строго соблюдались патриархальные обычаи[28]. Домашний порядок подчинялся службе отца. В шесть часов Михаил Достоевский просыпался, проводил утренний обход в больнице, объезжал пациентов по домам. После двенадцати был обед с семьёй, отдых и снова приём в больнице. «В 9 часов вечера, не раньше — не позже, накрывался обыкновенно ужинный стол и, поужинав, мы, мальчики, становились перед образом; прочитывали молитвы и, простившись с родителями, отходили ко сну. Подобное препровождение времени повторялось ежедневно», — вспоминал Фёдор Михайлович[31]. Самые ранние воспоминания писателя относятся к 1823—1824 годам. По свидетельству первого биографа Достоевского Ореста Фёдоровича Миллера, таким воспоминанием как раз стала молитва перед сном перед образами в гостиной при гостях[32][33]. После рождения в конце 1822 года сестры Варвары, няней в семье Достоевских становится Алёна Фроловна, о которой у будущего писателя остались самые лучшие воспоминания: «Всех она нас, детей, вырастила и выходила. Была она тогда лет сорока пяти, характера ясного, весёлого и всегда нам рассказывала такие славные сказки!». В произведениях Достоевского няня упоминается в романе «Бесы»[34][30]. После рождения в марте 1825 года Андрея семья перебирается в левый флигель больницы. Новая квартира, по воспоминаниям Андрея, состояла из двух комнат, передней и кухни. Детской для старших детей служило «полутёмное помещение», отгороженная задняя часть передней[35][33].

Из воспоминаний Андрея, в детстве Достоевские слушали сказки про «Жар-птицу», «Алёшу Поповича», «Синюю бороду», сказки «Тысячи и одной ночи» и другие[36][37]. На Пасху смотрели Подновинские балаганы с «паяцами, клоунами, силачами, Петрушками и комедиантами». Летом устраивались семейные вечерние прогулки в Марьину рощу. По воскресеньям и праздникам Достоевские посещали обедни в больничной церкви, а летом мать с детьми ездила в Троице-Сергиеву лавру[38][39]. В детстве дом Достоевских посещали сестра матери Александра Куманина с мужем, дедушка Фёдор Тимофеевич Нечаев и его вторая жена Ольга Яковлевна, дядя Михаил Фёдорович Нечаев[40][41]. Друзьями дома в основном были сослуживцы отца и их семьи: эконом Мариинской больницы Фёдор Антонович Маркус, семьи старшего лекаря Кузьмы Алексеевича Щировского и ординатора больницы Аркадия Алексеевича Альфонского. Позже многие из них появляются в произведениях и упоминаются в неосуществлённых замыслах писателя[41].

Начало обучения. Имение Даровое

Домашний уклад Достоевских способствовал развитию воображения и любознательности[42]. Позже в своих воспоминаниях писатель называл родителей, стремящихся вырваться из обыденности и заурядности, «лучшими, передовыми людьми»[43]. На семейных вечерах в гостиной вслух читали Карамзина, Державина, Жуковского, Пушкина, Полевого, Радклиф. Особенно выделял позднее Фёдор Михайлович чтение отцом «Истории Государства Российского»: «Мне было всего лишь десять лет, когда я уже знал почти все главные эпизоды русской истории»[44][45]. Чтению обучала детей Мария Фёдоровна[46]. По воспоминаниям, детей рано начинали учить: «уже четырёхлетним сажали за книжку и твердили: „учись!“»[42]. Начинали с дешёвых лубочных сказок про Бову Королевича и Еруслана Лазаревича, сказаний о Куликовской битве, повестей про Шута Балакирева и Ермака[46]. Первая серьёзная книга, по которой дети учились читать, — «Сто четыре Священные Истории Ветхого и Нового Завета». Спустя полвека Достоевскому удалось найти издание из детства, которое он впоследствии «бережёт <…> как святыню», рассказывая, что книга эта была «одна из первых, которая поразила меня в жизни, я был ещё тогда почти младенцем!»[46][47].

Вместе с чином коллежского асессора весной 1827 года Михаил Андреевич получил право на потомственное дворянство[43]. 28 июня 1828 года Достоевские стали дворянским родом, записанным в третью часть родословной книги московского потомственного дворянства[43][48], что позволяло приобрести собственное имение, где большая семья могла бы проводить летние месяцы[49]. Летом 1831 года Михаил Андреевич, заплатив около 30 тысяч рублей ассигнациями из скопленных и взятых взаймы средств, приобрёл село Даровое в Тульской губернии в 150 км от Москвы. Земли в этой местности были худородные, 11 его крестьянских дворов — бедные, а господский дом представлял собой маленький, плетнёвый, связанный глиною флигелёк из трёх комнат. Из-за оставшихся в селе 6 дворов, принадлежащих соседу, практически сразу начались распри, перешедшие в судебную тяжбу[50][51]. Кроме того, весной 1832 года по вине одного из крестьян в Даровом случился пожар, общие убытки от которого составили около 9 тысяч рублей. Позже писатель вспоминал: «оказалось, что всё сгорело, всё дотла <…> С первого страху вообразили, что полное разорение»[52][53]. Раздача денег пострадавшим крестьянам способствовала тому, что уже к концу лета «деревня <…> была обстроена с иголочки», но приобрести спорную Черемошню удалось только в 1833 году, заложив Даровое[52][54]. Летом 1832 года дети впервые знакомятся с деревенской Россией. Дом Достоевских располагался в большой тенистой липовой роще, примыкавшей к березняку Брыково, «очень густому и с довольно мрачною и дикою местностью». Андрей Михайлович вспоминал, что «лесок Брыково с самого начала очень полюбился брату Феде», а «крестьяне, в особенности женщины, их очень любили». Впечатления от этой поездки впоследствии отразились, в частности, в романах «Бедные люди», «Бесы», а также в «Дневнике писателя»[52][55].

После возвращения в Москву для Михаила и Фёдора начинаются годы обучения. Изначально отец собирался отдать старших сыновей в «Московский университетский благородный пансион», но передумал из-за преобразования последнего в гимназию, в которой практиковали телесные наказания[56]. Несмотря на нетерпеливый, вспыльчивый и требовательный характер Михаила Андреевича, в семье Достоевских «принято было обходиться с детьми очень гуманно <…> не наказывали телесно, — никогда и никого»[57]. Старшие дети занимались с учителями. Закон Божий, русский язык, словесность, арифметику и географию преподавал приходящий дьякон Екатерининского института И. В. Хинковский[57][58]. Ежедневно ездили на полупансион к преподавателю Александровского и Екатерининского институтов Н. И. Драшусову, который учил братьев французскому языку[59][58]. Там же сыновья Драшусова преподавали математику и словесные науки[60]. Так как у Драшусова не было преподавателя латинского языка, то Михаил Андреевич «купил латинскую грамматику Бантышева», и осенью-зимой «каждый вечер начал заниматься с братьями Михаилом и Фёдором латынью». Михаил позже вспоминал, что «отец, при всей своей доброте, был чрезвычайно взыскателен и нетерпелив, а главное очень вспыльчив»[61]. Став пансионерами, Михаил и Фёдор могли приезжать в Даровое только летом на полтора-два месяца[62]. Согласно проводимой в это время ревизии у Достоевских имелось «около ста крестьян и более пятисот десятин земли»[63]. В 1833—1834 годах Достоевский знакомится с творчеством Вальтера Скотта. Позже писатель признавал, что это позволило ему развить в себе «фантазию и впечатлительность», сохранив множество «прекрасных и высоких впечатлений». По воспоминаниям Андрея Михайловича, чаще всего он замечал Фёдора за чтением исторических романов «Квентин Дорвард» и «Уэверли, или Шестьдесят лет назад»[64].

Пансион Чермака. Смерть матери

В сентябре 1834 года Фёдор и Михаил Достоевские поступают в пансион Леонтия Ивановича Чермака на Новой Басманной улице, считавшийся одним из лучших частных учебных заведений в Москве[59][64]. Обучение стоило дорого, но помогали Куманины. Режим дня в учебном заведении был строгий. На полном пансионе обучающиеся приезжали домой только на выходные. Подъём был по звонку в шесть утра, зимой — в семь; после молитвы и завтрака занимались до двенадцати; после обеда снова занимались с двух до шести; с семи до десяти повторяли уроки, после чего ужинали и ложились спать. Полный курс состоял из трёх классов продолжительностью 11 месяцев каждый. Преподавали математику, риторику, географию, историю, физику, логику, русский, греческий, латинский, немецкий, английский, французский языки, чистописание, рисование и даже танцы. Леонтий Чермак старался создать иллюзию семейной жизни: «ел за одним столом вместе со своими учениками и обращался с ними ласково, как с собственными сыновьями», входил во все нужды детей, следил за их здоровьем[65][66].

По воспоминаниям учившихся в то время Фёдор Достоевский был «серьёзный, задумчивый мальчик, белокурый, с бледным лицом. Его мало занимали игры: во время рекреаций он не оставлял почти книг, проводя остальную часть свободного времени в разговорах со старшими воспитанниками»[66]. Зимой 1835 года, предположительно, у Достоевского случился первый припадок падучей[67]. Среди преподавателей пансиона Фёдор и Михаил особенно выделяли учителя русского языка Николая Ивановича Билевича, который «просто сделался их идолом, так как на каждом шагу был ими вспоминаем». Билевич учился в одно время с Гоголем, посещал литературные собрания, сочинял стихи, переводил Шиллера. По предположению биографов Достоевского, педагог мог привлекать внимание учеников к текущим литературным событиям, творчеству Гоголя, а Билевич-литератор способствовать тому, что Достоевский начал думать о литературе как о профессии[68][69]. На семейных чтениях по выходным и летом продолжали читать Державина, Жуковского, Карамзина, Пушкина[70]. Предположительно, с 1835 года у Достоевских появляется подписка на журнал «Библиотека для чтения», в котором будущий писатель впервые читает «Пиковую даму» Александра Сергеевича Пушкина, «Отца Горио» Оноре де Бальзака, произведения Виктора Гюго и Жорж Санд, драмы Эжена Скриба и другие новинки литературы[71].

В апреле 1835 года Мария Фёдоровна с младшими детьми едет в Даровое. В письме Михаила Андреевича от 29 апреля появляются первые свидетельства начала её тяжёлого заболевания[72]. Михаил, Фёдор и Андрей в это время готовятся к экзаменам в пансионе[73]. В Даровое они теперь могли приезжать только на месяц в июле-августе[74]. После рождения в июле дочери болезнь Марии Фёдоровны обострилась[75][74]. Следующее лето 1836 года в Даровом стало для неё последним. Осенью Мария Фёдоровна совсем занемогла. Андрей Достоевский позже вспоминал: «с начала нового, 1837 г. состояние маменьки очень ухудшилось, она почти не вставала с постели, а с февраля месяца и совершенно слегла». Коллеги-доктора пытались помочь жене Михаила Андреевича, но ни микстуры, ни советы не помогали[75]. 27 февраля Мария Фёдоровна Достоевская, не дожив до тридцати семи лет, скончалась. 1 марта её похоронили на Лазаревском кладбище[75][76].

Испытание Петербургом. Раннее творчество

Главное инженерное училище (1837—1843)

Со смертью матери закончилось детство Достоевских[77]. Ещё осенью 1836 года Михаил Андреевич попытался устроить старших сыновей на казённое содержание в Главное инженерное училище в Петербурге[69] и получил положительный ответ о возможности зачисления[78][76]. Но из-за смерти Марии Фёдоровны и болезни Фёдора отъезд отложился. В середине мая 1837 года Фёдор и Михаил Достоевские отправились с отцом в Петербург[79][80], где выяснилось, что «по правилам оного училища допущение их к экзамену не ранее может последовать как в сентябре месяце»[81][82]. Для подготовки братья остались в считавшемся лучшим пансионе военного инженера капитана Коронада Костомарова, который «приготовлял питомцев таким образом, что они выдерживали экзамен всегда первыми»[81][83]. В итоге, Михаил не был допущен к сдаче экзаменов «по слабости здоровья», а Фёдор, сдав на полные баллы вступительные экзамены, тем не менее не попал на казённую вакансию. Михаил писал об этом отцу: «Мы полагали, что он будет в числе первых. <…> Нам нечего дать; да ежели бы мы и имели, то, верно бы, не дали, потому что бессовестно и стыдно покупать первенство деньгами…». Заплатить за обучение помогли Куманины[84][85].

С января 1838 года Достоевский переселился в Инженерный замок, где учился «с раннего утра до вечера»[86][87]. По воспоминаниям его ротного офицера А. И. Савельева: «…в училище вел себя скромно, строевые обязанности и учебные занятия исполнял безукоризненно»[87], но военные предметы плохо давались будущему писателю, особенно черчение и занятия по фронту[86][88]. В письмах к брату Достоевский регулярно жаловался на свою бедственную участь, голод и безденежье[89]. Остался в третьем классе на второй год[90]. После этого в его письмах регулярно повторялась мысль, что это «противно, но нужно», «с отвращением — а зубришь»[91]. В мае 1839 года Достоевский успешно сдал экзамены для перевода во второй класс[92]. Общее настроение Фёдора Михайловича определялось в его письме к брату: «Одна моя цель быть на свободе. Для неё я всем жертвую. <…> Я в себе уверен. Человек есть тайна. Её надо разгадать…»[93]. В первом кондукторском классе 29 ноября 1840 года «за хорошее поведение и знание фронтовой службы» Достоевский был произведён в унтер-офицеры[94][95]. 27 декабря по высочайшему повелению «переименован в портупей-юнкера»[94][96]. 5 августа после экзаменов по четырнадцати предметам Фёдор Достоевский был произведен «в полевые инженер-прапорщики с оставлением в Инженерном училище для продолжения полного курса наук в нижнем офицерском классе»[97][98].

Получив возможность жить вне Инженерного училища, Фёдор Михайлович сразу же переехал на Караванную улицу в Петербурге, где, «запершись в своем кабинете, предавался литературным занятиям»[99]. Писатель жаловался на постоянную необходимость что-то учить, несмотря на отвращение к предмету[100]. 11 августа 1842 года успешно сдавшему экзамены Достоевскому было присвоено звание подпоручика перед началом следующего года обучения[101]. С 20 мая по 20 июня в Инженерном училище прошли выпускные экзамены[102]. На писательскую и человеческую судьбу Достоевского значительно повлияли три обстоятельства, которые впервые проявились в последние годы обучения[103]. Получив возможность жить вне Инженерного училища, Достоевский начал открывать для себя Петербург[104]. Достоевский окончательно понимает, что его поприще — литература. Он отказывается от наследства, позже уходит со службы, жертвуя скромным, но обеспеченным будущим ради призвания[105]. За годы беспросветного безденежья Достоевский посмотрел на литературу иными глазами: «литературное дело стало представляться как некое грандиозное начинание, которое — если подойти к нему с умом и толком — не только вытащит из нищеты и кое-как прокормит, но и сделает богачом»[106].

Особенно важную роль сыграл в жизни писателя 1839 год[107]. В июне 1839 года отец Достоевского умирает: по официальной версии — от апоплексического удара, по неофициальной — был убит в поле своими крепостными крестьянами[108]. Есть сведения, что известия о гибели отца вызвали у Достоевского эпилептический припадок[109]. Двойное испытание — потеря отца и повторное обучение в третьем классе — стало для будущего писателя началом осознания своего настоящего предназначения[107]. Биографы Достоевского всегда обращали внимание на загадочную историю смерти отца Достоевского. Некоторые исследователи творчества писателя полагали, что эта, возможно, насильственная смерть во многом определила характер и поступки Достоевского, сюжеты его романов и образы персонажей. Звучали мнения, что эта смерть могла оказаться первопричиной становления Достоевского-писателя[110].

Служба в Главном инженерном управлении (1843—1844)

23 августа 1843 года Достоевский зачислен в Санкт-Петербургскую инженерную команду «с употреблением при чертежной Инженерного департамента»[111][112]. С девяти до двух часов ежедневно Фёдор Михайлович был вынужден заниматься полевой картографией в Главном инженерном управлении[111].

Несмотря на полученную летом крупную сумму от опекуна, уже осенью А. Е. Ризенкампф вспоминал Достоевского «без копейки, кормящимся молоком и хлебом, да и то в долг из лавочки»[111]. В ноябре Фёдор Михайлович получил из Москвы 1000 рублей, из которых большую часть раздал, возвращая долги. А. Е. Ризенкампф: «остальное же, частию проиграно на бильярде, частию украдено каким-то партнером, которого Федор Михайлович доверчиво зазвал к себе и оставил на минуту одного в кабинете». В конце декабря получает ещё 500 рублей и тут же просит прислать ещё 150 рублей[113][114].

А. Е. Ризенкампф: «вставал и проводил нередко всю ночь за чтением, а ещё чаще за писанием разных проектированных рассказов. Утром он тогда был не в духе, раздражался каждой безделицей, ссорился с денщиком, отправлялся расстроенный в Инженерное управление, проклинал свою службу, жаловался на неблаговоливших к нему старших инженерных офицеров и только мечтал о скорейшем выходе в отставку»[115][116]. При этом, по воспоминаниям А. И. Савельева, «нередко его чертежи (планы и фасады зданий, караульни с их платформами и пр.), составленные им неправильно, без масштаба, возвращались обратно в инженерную команду с выговором или с саркастической заметкой <…> их автору»[115][117].

21 августа Достоевский подаёт прошение об отставке «по домашним обстоятельствам»[118][119]. Сам писатель поводом для отставки называл случай с ошибкой в выпускной работе: «кончая курс учения в Инженерном училище, я должен был <…> представить практическую работу на заданную тему. Работу эту я кончил и она, была рассмотрена и одобрена в Совете, поступила на окончательную апробацию императора Николая Павловича <…> государь как только взглянул на мой чертеж, тотчас увидал, что в изображенной мною крепости нет ни одних ворот! Это моя ошибка, прошедшая незамеченною включительно до глаза директора, сразу была замечена царем, и он написал на моем чертеже: „Какой дурак это чертил“. Мне надпись эта была предъявлена в подлиннике; я видел её покрытою клеем и тот же час порешил: оставить то ведомство, в котором кличка эта сама собою разумеется осталась бы за мною на всю жизнь»[119].

К этому времени Достоевский пребывает «без средств, с долгами, без платья и вдобавок больной»[120]. Писатель отказывается от своей части наследственного имения, «приносящего до 1000 руб. дохода, за 1000 руб. серебром»[121][122]. Из письма Михаила от 3 октября следует, что к этому времени долг Фёдора Михайловича составлял «1500 руб. ассигнациями» и «в случае неуплаты его могут посадить в долговую тюрьму»[120].

19 октября выходит приказ об отставке Достоевского: «Его императорское величество в присутствии своем в Гатчине, октября 19 дня 1844 года соизволил отдать следующий приказ: Увольняется от службы по Инженерному корпусу по домашним обстоятельствам полевой инженер-подпоручик Достоевский поручиком»[123][124].

Начало литературной деятельности (1844—1848)

Выйдя в отставку, Достоевский решает поселиться с Григоровичем углу улицы Владимирской и Графского переулка в квартире, состоявшей «из двух комнат, с тремя окнами, выходившими в Графский переулок». Григорович вспоминал Достоевского в этот период: «просиживал целые дни и часть ночи за письменным столом. Он слова не говорил о том, что пишет <…> Как только Достоевский переставал писать, в его руках немедленно появлялась книга <…> Усиленная работа и упорное сиденье дома крайне вредно действовали на его здоровье». Писатель работает над романом «Бедные люди», первую редакцию которого, по его словам, завершил уже в ноябре[124]. В ноябре-декабре получает половину денег за свою часть имения — 500 рублей серебром. 23 декабря выходит указ об утверждении в дворянстве[125].

В начале 1845 года Достоевский продолжает работу над романом «Бедные люди»: «…в феврале начал опять снова обчищать, обглаживать». В марте была готова вторая редакция, отдаёт в цензуру, но забирает, решив печатать сам в сентябре[125]. 24 марта сообщает брату, что «серьезно доволен» написанным, но в апреле ещё продолжает дорабатывать. 4 мая сообщает брату, что всё-таки отдаст «роман за бесценок» в «Отечественные записки»[126]. Позже К. А. Трутовский вспоминал о работе Достоевского в это время: «оканчивал свою повесть „Бедные люди“. Но об этом его произведении никто не знал, пока он его не напечатал, так как Федор Михайлович никому не говорил о своей работе». По воспоминаниям Григоровича, здоровье писателя от усиленной работы стало портиться: «Несколько раз во время <…> редких прогулок с ним случались припадки». В конце мая Достоевский читает свою рукопись Григоровичу, который восхищается написанным и показывает роман Некрасову[127]. После восхищенного отзыва Некрасова Фёдор Михайлович «заперся в своей комнате», и долго пребывал во «взволнованном состоянии его духа»[128]. Некрасов рассказывает о новом авторе Белинскому. Около первого июня критик знакомится с Достоевским, который после этого ощущает «перелом навеки, что начались что-то совсем новое». В 1877 году писатель вспоминает эту встречу: «Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни»[129].

Лето 1845 года Достоевский проводит у брата Михаила в Ревеле, где работает над повестью «Двойник», изначально рассчитывая закончить к осени[130]. Но осенью работа над произведением ещё продолжается. В это же время Некрасов предлагает совместно издавать комический альманаха «Зубоскал», для которого Достоевский задумывает написать «Записки лакея о своем барине» и пишет объявление в «Отечественных записках»[131]. Цензура не пропустила задуманный альманах[132]. Около 10 ноября Достоевский знакомится с И. С. Тургеневым. Между 10 и 15 ноября вместо задуманных ранее «Записок лакея» «в одну ночь» пишет «Роман в девяти письмах», который 15 ноября читает на вечере у Тургенева. А. Я. Панаева вспоминает: «видно было, что это страшно нервный и впечатлительный молодой человек. Он был худенький, маленький, белокурый, с болезненным цветом лица; небольшие серые глаза его как-то тревожно переходили с предмета на предмет, а бледные губы нервно подергивались <…> он, видимо, был сконфужен и не вмешивался в общий разговор»[133]. 15 декабря И. С. Аксаков пишет, что в «Отечественных записках» «нашли новую звезду, какого-то Достоевского, которого ставят чуть ли не выше Гоголя, находя в Гоголе много славянофильского духа»[134]. В. Н. Майков писал: «В ноябре и декабре 1845 года все литературные дилетанты ловили и перебрасывали отрадную новость о появлении нового огромного таланта. „Не хуже Гоголя“, кричали одни; „лучше Гоголя“, подхватывали другие; „Гоголь убит“, вопили третьи… удружив таким образом автору „Бедных людей“»[135].

В начале 1846 года Достоевский заканчивает повесть «Двойник», а также работает над повестями «Сбритые бакенбарды» и «Повесть об уничтоженных канцеляриях» для задуманного Белинским альманаха «Левиафан». Работа продолжалась до конца октября, но повести остались незавершенными[136]. 21 января в продажу поступил «Петербургский сборник» с первым опубликованным произведением Достоевского — романом «Бедные люди». С 21 по 25 января продано «больше 200 экземпляров» сборника[137]. В конце января Достоевский переезжает на новую квартиру из «двух превосходно меблированных комнат» на Гребецкой улице. В это время писатель знакомится с критиком и публицистом Валерианом Майковым и начинает расходиться с Некрасовым и его окружением[138]. 1 февраля во втором номере «Отечественных записок» опубликована повесть «Двойник», которую сам Достоевский оценивает: «в 10 раз выше „Бедных людей“»[139]. По воспоминаниям современников, в конце января Достоевский «стал избегать лиц из кружка Белинского, замкнулся весь в себя <…> сделался раздражительным до последней степени. При встрече с Тургеневым <…> к сожелению, не мог сдержаться и дал полную волю накипевшему в нём негодованию, сказав, что никто из них ему не страшен, что дай только время, он всех их в грязь затопчет <…> речь между ними шла, кажется, о Гоголе». А. Я. Панаева вспоминала: «У Достоевского явилась страшная подозрительность вследствие того, что говорилось в кружке лично о нём и о его „Бедных людях“ <…> Он приходил уже к нам с накипевшей злобой, придирался к словам, чтобы излить на завистников всю желчь, душившую его»[140]. Также Панаева упоминала ссору Достоевского с Некрасовым: "Оба они страшно горячились: когда Достоевский выбежал из кабинета в переднюю, то был бледен как полотно и никак не мог попасть в рукав пальто, которое ему подавал лакей; Достоевский вырвал пальто из его рук и выскочил на лестницу <…> — «Достоевский просто сошел с ума! — сказал Некрасов <…> дрожащим от волнения голосом. — Явился ко мне с угрозами, чтобы я не смел печатать мой разбор его сочинений в следующем номере. И кто это ему наврал, будто бы я всюду читаю сочиненный мною на него пасквиль в стихах! До бешенства дошел»[141].

В конце февраля 1846 года Достоевский начинает посещать кружок братьев Бекетовых, в который также входили А. Н. Плещеев, А. Н. Майков, В. Н. Майков, Д. В. Григорович, А. В. Ханыков, С. Д. Яновский[142]. 1 апреля выходит альманах «Первое апреля», в написании вступления к которому и фельетона «Как опасно предаваться честолюбивым снам» принимал участие Достоевский. Белинский относит фельетон к числу наиболее удачных среди помещенных в альманахе материалов[143]. В апреле Достоевский начинает работать над повестью «Господин Прохарчин»[144]. В начале мая Фёдор Михайлович заболевает и по рекомендации Майкова обращается к Степану Яновскому, впоследствии оставившему воспоминания о писателе: «Каждое утро <…> я видел скоро входившего в приемную комнату Федора Михайловича, который, положив на первый стул свой цилиндр и заглянув быстро в зеркало (причем наскоро приглаживал рукой свои белокурые и мягкие волосы, причесанные по-русски), прямо обращался ко мне: „Ну, кажется, ничего; сегодня тоже не дурно“»[145]. Вечерами Достоевский бывает у Яновского, где за чаепитием обсуждает, «как он думает вообще устроить свою жизнь <…> отчего он не хочет, не оставляя литературы, служить и зачем он оставил именно инженерную карьеру»[146]. В апреле-мае 1846 года Достоевский впервые знакомится с Буташевичем-Петрашевским: «Знакомство наше было случайное. Я был, если не ошибаюсь, вместе с Плещеевым <…> Я видел, что Плещеев остановился говорить с Петрашевским <…> Минут через пять я вышел. Не доходя Большой Морской, Петрашевский поровнялся со мною и вдруг спросил меня: „Какая идея вашей будущей повести, позвольте спросить“ <…> мы сказали два слова и, дошедши до Малой Морской, расстались»[146].

24 мая Достоевский сообщает об отъезде к брату Михаилу в Ревель[146]. Летом продолжает работать над рассказом «Господин Прохарчин» без «родника вдохновения, выбивающегося прямо из души», завершает и отсылает Краевскому в «Отечественные записки». 1 сентября писатель возвращается в Петербург[147], переезжает жить на квартиру напротив Казанского собора на углу Мещанской и Соборной площади. Рассказ «Господин Прохарчин» сильно страдает от цензурного вмешательства, но 2 октября выходит в десятом номере «Отечественных записок»[148]. В сентябре Григорович вспоминает о вечерах у Бекетовых: «Собирались большей частью вечером. При множестве посетителей (сходились иногда до пятнадцати человек), беседа редко могла быть общею; редко останавливались на одном предмете, разве уж выдвигался вопрос, который всех одинаково затрагивал; большей частью разбивались на кучки, и в каждой шел свой отдельный разговор <…> касались ли событий в Петербурге, в России, за границей, обсуждался ли литературный или художественный вопрос, во всем чувствовался прилив свежих сил, живой нерв молодости <…> везде слышался негодующий, благородный порыв против угнетения и несправедливости»[149]. В начале октября Достоевский задумывает написать роман в «3 или 4 части» «Неточка Незванова»[149], а также издать два тома своих сочинений и уехать спокойно работать за границу[150]. 17 октября издание собрания сочинений отодвигается на весну 1847 года, а поездка за границу на осень и «при больших деньгах»[150], но уже около 20 октября сообщает брату, что все его планы «рухнули и уничтожились сами собою. Издание не состоится <…> Я все бросил: ибо все это есть не что иное, как повторение старого, давно уже мною сказанного. Теперь более оригинальные, живые и светлые мысли просятся из меня на бумагу <…> В моем положении однообразие гибель»[151].

В середине ноября 1846 года Достоевский «окончательно» ссорится «с „Современником“ в лице Некрасова», так как не разорвал отношения с Краевским, которому обещал дать повести в счет полученных вперед денег[152]. Брату пишет: «Теперь они выпускают, что я заражен самолюбием, возмечтал о себе и передаюсь Краевскому затем, что Майков хвалит меня. Некрасов же меня собирается ругать. Что же касается до Белинского, то это такой слабый человек, что даже в литературных мнениях у него пять пятниц на неделе. Только с ним я сохранил прежние добрые отношения. Он человек благородный»[153]. К 26 ноября заключает с Краевским договор, соглашаясь работать «ему до весны» в обмен на уплату долгов. В это же время писатель переезжает на квартиру на Васильевский остров, где вместе с братьями Бекетовыми организуется «ассоциация»[152]. В первой половине декабря Достоевский «день и ночь» работает над «Неточкой Незвановой», которую «обязался поставить Краевскому» к пятому января 1847 года[154].

1 января 1847 года в «Современнике» публикуется «Роман в девяти письмах»[155]. 21 января разрешен к печати первый том «Справочного энциклопедического словаря» под редакцией А. В. Старчевского, в котором Достоевский корректировал отдельные статьи[156]. С конца января Достоевский начинает изредка бывать на пятницах М. В. Петрашевского[156]. К 24 февраля переезжает: по адресу: «Васильевская часть 2 квартал № 94»[157]. С середины апреля работает в газете СПбВед автором еженедельного фельетона[158]. С апреля перестает видеться с Белинским. В 1873 г. Д. писал: «…мы разошлись — от разнообразных причин, весьма, впрочем, неважных во всех отношениях»[159]. Переезжает на квартиру на углу Малой Морской и Вознесенского проспекта[159]. Из-за острой нехватки денег занимается статьёй об иезуитах для пятого тома «Справочного энциклопедического словаря» А. В. Старчевского[159]. 27 сентября — встреча с братом Михаилом, приехавшим из Ревеля в Петербург[160]. М. В. Петрашевский знакомится с M. М. Достоевским и приглашает его к себе на вечер[161].

Около 11 февраля 1848 года происходит анонимный донос в III Отделение на «вредное» направление журналов 03 и С, что обосновывает необходимость усиления строгости цензурного устава[162]. 27 февраля учреждается Особый комитет для надзора над цензурой и повременной печатью[162].

Революционные кружки, арест и приговор (1848—1849)

В марте чиновник особых поручений при министре внутренних И. П. Липранди начал наблюдение за собраниями у М. В. Петрашевского[163]. В конце мая Достоевский вместе с семьей брата Михаила переезжает на дачу в Парголово[164]. Летом в Парголове Достоевский вместе с Плещеевым часто бывают у М. В. Петрашевского[165]. В начале сентября возвращается в Петербург[165]. В сентябре—октябре Достоевский на собраниях у М. В. Петрашевского читает отрывки из «Бедных людей» и рассказывает «Неточку Незванову» «гораздо полнее, чем была она напечатана»[166]. К концу октября, по воспоминаниям Н. А. Спешнева, Достоевский уже опасался шпионов на встречах у Петрашевского и говорил, что «хотелось бы сходиться со своими знакомыми в другом месте, а не у Петрашевского»[167]. Осенью 1848 года Достоевский также посещает вечера у С. Ф. Дурова, на которых собирались литераторы и музыканты, не симпатизировавшие Петрашевскому. На вечерах обсуждались события в стране и новости из Европы[167]. В декабре под руководством Н. А. Спешнева организуется особое тайное общество, составленное из наиболее решительных петрашевцев. В него входят Достоевский, Н. А. Мордвинов, Н. А. Момбелли, П. Н. Филиппов, Н. П. Григорьев, В. А. Милютин. Общество ставит своей целью «произвести переворот в России»[168].

По воспоминаниям А. Н. Майкова, в январе 1849 года Достоевский предлагал ему вступить в «особое тайное общество с тайной типографией, для печатания разных книг и даже журналов»[169]. 1 марта, после посещения Достоевского, Петрашевский рассказывает Антонелли, что уже давно знаком с Фёдором Михайловичем и «очень дружен с обоими братьями»[170]. 11 марта П. Д. Антонелли впервые посещает «пятницу» Петрашевского[171]. М. В. Петрашевский в разговоре с П. Д. Антонелли рассказывает, что в Петербурге существует «общество, составленное из литераторов, в котором главную роль разыгрывают братья Майковы и братья Достоевские»[171]. 19 или 26 марта на вечере у С. Ф. Дурова решено придать собраниям «характер политический», «писать статьи противные правительству» и распространять их[172]. Достоевский у С. Ф. Дурова дважды читает полученную от А. Н. Плещеева «Переписку» Белинского с Гоголем[172]. 15 апреля на вечере у Петрашевского Достоевский читает письмо Белинского к Гоголю: «Я прочел письмо Белинского к Гоголю, вызвавшись сам, при свидании с Петрашевским у Дурова <…> Петрашевский напомнил мне об этом обещании уже у себя на вечере <…> Я его прочел, стараясь не выказывать пристрастия ни к тому, ни к другому из переписывавшихся. По прочтении письма я не говорил об нем ни с кем из бывших у Петрашевского <…> При чтении слышны были иногда отрывочные восклицания, иногда смех, смотря по впечатлению»[173].

21 апреля Николаю I были представлены списки петрашевцев, составленные на основании донесений П. Д. Антонелли, и план их ареста[173]. 22 апреля состоялось последнее собрание у Петрашевского, на котором обсуждалось «как должны поступать литераторы, чтобы вернее действовать на публику». В 3 часа ночи все разошлись по домам[174]. В тот же день майор Санкт-Петербургского жандармского дивизиона Чудинов получил секретное предписание III Отделения об аресте Достоевского. 23 апреля 1849 года в 4 часа утра к Достоевскому пришли жандармы, «потребовали все книги и стали рыться; не много нашли, но все перерыли». Достоевский вспоминал: «бумаги и письма мои аккуратно связали веревочкой <…> У подъезда стояла карета; в карету сел солдат, я, пристав и полковник; мы отправились на Фонтанку, к Цепному мосту у Летнего сада»[175]. В то же время по ошибке был арестован и Андрей Достоевский[176]. Всего было арестовано 36 человек. Петрашевцы решили «откровенно говорить всю правду, ничего не скрывать; если окажутся глупости в доносах невежественных шпионов, то разъяснять их честно». При этом наставивать на легкомыслии, а не политическом преступлении. В 11 часов 25 минут вечера Достоевский в сопровождении поручика Эка был отправлен из III Отделения в Петропавловскую крепость[177].

26 апреля была назначена Следственная комиссия по делу петрашевцев[178]. 3 мая комиссия установила ошибочность ареста Андрея Достоевского и постановила арестовать Михаила[178]. По словам А. Г. Достоевской, Фёдор Михайлович «был допрошен 6 мая в 9 заседании Следственной комиссии», где сначала «решительно отвергал всякую мысль о преступности собраний у Петрашевского», но потом признал разговоры о социализме, и чтение письма Белинского[179]. 14-16 мая при рассмотрении бумаг Достоевского обнаружили записку к нему В. Г. Белинского, письмо А. Н. Плещеева и две запрещенных книги[180]. Формальный допрос Фёдора Михайловича проводился с 8 по 17 июня[181]. 20 июня на 42 заседании Следственной комисси были зачитаны письменные показания Достоевского[182]. С 23 апреля по 20 июня писатель был лишен права переписки с родными, чтения книг и ведения записей помимо требуемых следствию[182]. 24 июня был освобожден Михаил Достоевский, сразу же вступивший в переписку с Фёдором, который писал: «Я времени даром не потерял, выдумал три повести и два романа»[183]. До 25 августа Достоевский и другие арестованные дают показания. 25 августа была составлена подробная «Записка» из произведенного Следственной комиссией следствия над петрашевцами[184]. 17 сентября Следственная комиссия завершает работу, все материалы по делу были переданы военному министру. Вывод комиссии: «все сии собрания, отличавшиеся вообще духом, противным правительству, и стремлением к изменению существующего порядка вещей, не обнаруживают <…> ни единства действий, ни взаимного согласия, к разряду тайных организованных обществ они тоже не принадлежат»[185].

25 сентября для вынесения окончательного решения была учреждена смешанная Военно-судная комиссия[185]. С начала октября снова запрещена переписка, с середины октября начались повторные допросы петрашевцев[186]. К 13 ноября Военно-судная комиссия выносит Достоевскому приговор: «Военный суд находит подсудимого Достоевского виновным в том, что он, получив в марте сего года из Москвы от дворянина Плещеева (подсудимого) копию с преступного письма литератора Белинского, — читал это письмо в собраниях: сначала у подсудимого Дурова, потом у подсудимого Петрашевского и, наконец, передал его для списания копий подсудимому Момбелли. Достоевский был у подсудимого Спешнева во время чтения возмутительного сочинения поручика Григорьева под названием „Солдатская беседа“. А потому военный суд приговарил его <…> за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева, — лишить на основании Свода военных постановлений ч. V, кн. 1, ст. 142, 144, 169, 170, 172, 174, 176, 177 и 178, чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием»[187]. Генерал-аудитор смягчает приговор до восьми лет каторги. При утверждении приговора Николаем I восьмилетный срок каторги заменен четырёхлетним с последующей военной службой рядовым. 21 декабря исполнители приговора получили пакет, в котором «заключалось высочайшее повеление объявить помилование лишь в ту минуту, когда все уже будет готово к исполнению казни». «Обряд должен быть непременно исполнен завтра 22 декабря в 9 часов утра»[188].

22 декабря 1849 года в 7 часов утра петрашевцы в закрытых каретах были доставлены на Семеновский плац[189]. Сначала был прочитан приговор о «смертной казни расстрелянием», и переломлены над головой шпаги. После чего постановочная казнь была остановлена, был прочитан рескрипт о помиловании, и объявлены настоящие приговоры[189]. Вечером 24 декабря Достоевский, одетый «в дорожное арестантское платье — в полушубке и валенках», прощается с братом Михаилом. Вместе с Дуровым и Ястржембским Достоевский под охраной отправлен в Тобольск[190].

Ссылка в Сибирь

Дорога и Тобольский острог

Каторга в Омской крепости

Служба в Семипалатинске

Высочайший манифест

Мария Дмитриевна Исаева

Отставка. Тверь.

1850—1853. Тобольск. Омск

9 января 1850 года Достоевский прибывает в Тобольск: «Нас везли пустырем, по Петербургской, Новгородской, Ярославской и т. д. <…> Мы мерзли ужасно…»[191]. Местный доктор вспоминал: «Достоевский был маленький, тщедушный и казался молоденьким; он был чрезвычайно спокоен, хотя у него были очень тяжелые кандалы на руках и ногах»[192]. До 20 января Достоевский находится в Тобольском тюремном замке[192]. Здесь он знакомится с декабристками Н. Д. Фонвизиной и П. Е. Анненковой: «участие, живейшая симпатия почти целым счастьем наградили нас. Ссыльные старого времени (то есть не они, а жены их) заботились об нас, как об родне <…> Мы видели их мельком, ибо нас держали строго. Но они присылали нам пищу, одежду, утешали и ободряли нас»[192]. Полученное от Фонвизиной Евангелие писатель хранил всю жизнь[192]. 20 января Достоевский вместе с Дуровым был отправлен в Омскую крепость на каторгу, где по заверению Фонвизиной о них тоже «будут заботиться добрые люди»[193]. По прибытии на место Достоевский сначала по болезни, а после по протекции генерал-майора И. В. Ждан-Пушкина почти постоянно находится в госпитале, где пользуется столом от главного лекаря Троицкого[194]. Только осенью Достоевского переводят из госпиталя в острог. Участие в его судьбе генерал-губернатора Западной Сибири П. Д. Горчакова обещает, что ему «не так худо будет и вне госпиталя»[193][195]. В это время у писателя случился первый зафиксированный припадок «падучей»[195].

4 июня 1851 года из 170-ти человек в Омской крепости была сформирована арестантская рота; теперь к ним направляли только арестантов военного ведомства[196]. С ноября Достоевский в качестве режиссёра принимает участие в подготовке новогоднего спектакля для арестантов[197]. Есть свидетельства, что в 1851 году арестанты пытались отравить Достоевского из-за полученных им в письме денег[198]. 26 января 1852 года омский комендант, отметив «покорность начальству, воздержанность, опрятность и трудолюбие» Дурова и Достоевского, подал рапорт об облегчении их участи и причислении к военно-срочному разряду арестантов, что в частности означало освобождение от ножных оков[198]. Однако «но монаршего соизволения иа сие представление не последовало»[199]. По воспоминаниям Е. И. Якушкина, зимой 1853 года «страшно грустное впечатление произвел вид вошедшего в комнату Достоевского в арестантском платье, в оковах, с исхудалым лицом, носившим следы сильной болезни»[200]. По воспоминаниям современников, за годы каторги Достоевский чаще всего ходил на работы по выжиганию в печи и толчению алебастра. Зимой писатель разгребал снег, летом ломал барки. Некоторое время его использовали как писца в канцелярии[201]. 17 ноября 1853 года в ответ на запрос о дальнейшей судьбе Достоевского и Дурова начальник III Отделения граф Орлов поручил «по окончании срока, определённого для пребывания их в работе, зачислить на службу в войска Отдельного сибирского корпуса»[202].

1854—1859. Семипалатинск

«Ведомость о прибыли, убыли и наличном числе арестантов № 55 роты за <…> январь месяц сего года»: «23 января. Выключены из списочного состояния роты, отправлены на службу в Сибирский линейный № 4 батальон <…> Сергей Дуров и Федор Достоевский»[203]. По состоянию здоровья Достоевский ещё месяц проводит в Омске[203]. С момента выхода с каторги писатель получает возможность переписываться с братом Михаилом и получать от него деньги[204]. В конце февраля Достоевский отправляется в Семипалатинск, где 2 марта зачислен рядовым в первую роту Сибирского 7-го линейного батальона[205]. До апреля Достоевский занят службой и живёт в солдатской казарме[206]. В апреле по просьбе омских друзей ему разрешено жить на частной квартире «за ответственностью его ротного командира Степанова»[207]. Весной читает все доступные вышедшие за последние пять лет литературные произведения[208]. Всё лето Достоевский был занят военной службой, что «едва находил время спать»[209]. Во второй половине 1854 года знакомится и сближается со своей будущей первой женой М. Д. Исаевой, которая поразила писателя «трудной судьбой, духовным богатством своей натуры, непохожестью на остальных семипалатинских дам»[210].

Зимой 1855 года Достоевский с помощью А. Е. Врангеля, с которым подружился в Семипалатинске, знакомится с местными офицерами и чиновниками[211]. По воспоминаниям Врангеля в это время писатель «пропадал у Исаевых по целым дням»[212]. Со смертью Николая I у Достоевского «воскресла надежда на перемену своей участи — на амнистию»[212]. В ознаменование начала царствования Александра II объявлен «высочайший манифест», дающий некоторые «милости и послабления целому ряду осужденных преступников». На основании этого манифеста в ноябре 1855 года года Достоевский был произведен в унтер-офицеры[212]. Весной в письме Якушкину сообщает, что читает и пишет «какими-то порывами и урывками», так как совсем не имеет времени[213]. Позже первый год в Семипалатинске Достоевский вспоминал: «Я не заметил, как прошел первый год моей жизни здесь. Я был очень счастлив. Бог послал мне знакомство одного семейства, которое я никогда не забуду. Это семейство Исаевых»[214]. Около 21 мая М. Д. Исаева с мужем переехала в Кузнецк; Достоевский продолжает усиленно переписываться с ней[215]. 4 августа в Кузнецке умер А. И. Исаев[216]. Достоевский поддерживает Исаеву перепиской и деньгами, а в первой половине декабря, получив унтер-офицерский чин, просит её согласия на брак с ним[217].

С начала 1856 года Достоевский надеется на скорое разрешение печататься[218]. В январе Исаева в переписке «дала <…> слово быть женой»[219]. Но уже в середине марта до Достоевского доходят слухи, что Исаева собирается выходить замуж. 18 марта она сама пишет: «Что если б нашелся человек по- жилой, с добрыми качествами, служащий, обеспеченный, и если б этот человек делал ей предложение — что ей ответить?»[220]. Достоевский в ужасе и отчаянии просит не соглашаться и дать ему время до сентября, чтобы поправить свои дела[221]. Пишет Э. И. Тотлебену с просьбой помочь «быть уволенным из военного званья и поступить в статскую службу <…> иметь позволение печатать», чтобы он «мог бы истинно быть полезным»[222]. В мае Э. И. Тотлебен направляет ходатайство генерал-инспектору по Инженерной части: «К высокоторжественному дню коронации гocyдpя императора испрашивается милость: унтер-офицера Федора Достоевского произвести в прапорщики и дозволить ему литературные занятия с правом печатания, на узаконенных основаниях»[223]. Генерал-инспектор не возражает и пишет представление военному министру Н. О. Сухозанету: «Принимая во внимание молодые лета и неопытность Достоевского <…> отличные отзывы об нем <…> имею честь покорнейше просить <…> было ему дозволено заниматься литературою»[224]. 10 июня Сухозанет сообщает, что император не против повышения звания, но «следует учредить над ним секретное наблюдение, впредь до совершенного удостоверения в благонадежности этого человека, после чего можно будет войти с особым представлением о дозволении ему печатать свои литературные труды»[225]. 1 октября 1856 года в «высочайшем приказе» было объявлено, что Достоевский пожалован в прапорщики «за оказанную им в службе ревность и прилежность»[226]. В конце ноября в Кузнецке встречается с М. Д. Исаевой, делает ей официальное предложение и получает её согласие на брак[227]. Начало 1857 года проходит в «ужаснейших хлопотах» из-за подготовки к свадьбе с Исаевой[228]. 6 февраля в Кузнецке состоялось венчание Достоевского с М. Д. Исаевой. Метрическая книга Одигитриевской церкви Кузнецка: «Повенчаны: служащий в Сибирском линейном батальоне No 7 прапорщик Федор Михайлов Достоевский, православного вероисповедания, первым браком, 34 лет. Невеста его: вдова Мария Дмитриевна, жена умершего заседателя по корчемной части, коллежского секретаря Александра Исаева, православного вероисповедания, вторым браком»[229]. По воспоминаниям современников, «свадьба вышла весьма пышная»[230]. А. А. Куманин прислал ему 600 рублей серебром на свадьбу: «Дядя помог мне, и на время я обеспечен»[231].

17 апреля 1857 года по высочайшему указу Достоевскому было возвращено дворянство: «Желая явить новое милосердие подданным нашим, омрачившим себя политическими преступлениями <…> Из уроженцев Великороссийских губерний, которые лишены были прав состояния решением генерал-аудиториата 19-го декабря 1849 года, состоящим на военной службе и вновь дослужившимся до офицерских чинов: прапорщикам Дмитрию Ахшарумову, Федору Достоевскому <…> даровать прежние права по происхождению, то есть: пользовавшимся до приговоров потомственным дворянством — все права дворянства потомственного <…> без права на прежние имущества»[232]. В то же время это означало невозможность некоторое время «входить с докладом об облегчении участи» Достоевского[233]. С возвращением права потомственного дворянства Достоевский тем самым получает разрешение печататься[234]. В переписке с братом и знакомыми в столице во второй половине года писатель сообщает о своих литературных планах, финансовых проблемах, и получает деньги в счет будущих произведений[235]. Согласно свидетельству батальонного лекаря у Достоевского усилились приступы падучей, поэтому «службы его величества продолжать не может»[236].

На начало 1858 года заключен договор на издание в будущем журнале РСл романа Достоевского[236]. Писатель пытается получить вперед деньги и с M. Н. Каткова за роман в трех книгах для PB. Эта «задушевная работа <…> уже с давнего времени» планировалась объёмом в четырнадцать или пятнадцать печатных листов[237]. К середине апреля и Катков соглашается[238]. В марте 1858 года Достоевский пишет официальное прошение на имя Александра II об отставке «по расстроенному совершенно на службе здоровью», рассчитывая переехать в Москву[239]. III Отделение собственной е. и. в. канцелярии к увольнению Достоевского «препятствий не встречает, с тем, чтобы он, с увольнением в отставку, подвергнут был в местах его жительства секретному надзору», а также напоминает, что «по общепринятому порядку всем политическим преступникам, получающим всемилостивейшее прошение, предоставляется право жительства во всех местах империи, кроме столиц»[240]. Только в декабре Достоевскому предлагается выбрать другой город для переезда, и писатель останавливается на Твери[241]. 18 марта 1859 года Достоевский «уволен от службы с награждением следующим чином» подпоручика[242]. 2 июля в «5 часов пополудни» Достоевский выехал из Семипалатинска[243].

1859. Тверь

18—19 августа 1859 года Достоевский приехал в Тверь[244]. 28 августа после десятилетней разлуки встречается с братом Михаилом[245]. Почти сразу Достоевский пытается добиться разрешения на проживание в Петербурге[246]. Во второй половине сентября В. А. Головинский знакомит Достоевского с тверским высшим обществом. Писатель сближается с семьей П. Т. Баранова[247]. В середине октября, по совету Плещеева, который уже получил разрешение на проживание в Москве, отправляет прошение на имя Александра II о дозволении «переехать в С.-Петербург для пользования советами столичных врачей»[248]. Достоевский планирует с братом издавать газету, собирается сам издавать свое собрание сочинений[249]. 28 октября Э. И. Тотлебен получает «предварительное согласие» шефа жандармов В. А. Долгорукого и управляющего III Отделением А. Е. Тимашева на переезд Достоевского в Петербург[249]. 23 ноября 1859 года В. А. Долгорукий сообщил, что «входил» по делу о разрешении Достоевскому жительства в Петербурге «с всеподданнейшим докладом, вследствии коего государь император на означенную просьбу всемилостивейше соизволил, с тем однако, чтобы учрежденный за Достоевским секретный надзор продолжаем был и в С.-Петербурге»[250].

1859—1861. Петербург. Павловск. Москва

20 декабря 1859 года Достоевский приезжает в Петербург[251]. В начале 1860 года Достоевский посещает кружки Александра Петровича Милюкова при журнале Св, где часто бывали также А. Н. Майков, Вс. Вл. Крестовский, Д. Д. Минаев, доктор С. Д. Яновский, А. А. Чумиков, Вл. Д. Яковлев[252]. 25 марта 1860 года в продаже появляется собрание сочинений писателя: «В С.Петербурге, на Невском проспекте, против Публичной библиотеки, в доме Демидова поступили в продажу Сочинения Ф. М. Достоевского. М. 1860 г. 2 больших тома. Ц. 3 р. 50 к., с пересылкой 4 р. 50 к.»[253] 3 мая в письме к А. И. Шуберт сообщает о намерении вместе с братом Михаилом основать «какое-нибудь предприятие», которым впоследствии оказывается журнал Вр[254]. 6 сентября Мария Дмитриевна переезжает в Москву[255]. 27 октября в № 232 МВед напечатано «Объявление о подписке на журнал „Время“ на 1861 год»[256]. Уже 12 ноября Главное управление цензуры усмотрело в этом объявлении отступление от разрешенной программы издания[257]. Осенью 1860 года Фёдор и Михаил Достоевские организуют литературный кружок, постоянными членами которого становятся H. Н. Страхов, А. А. Григорьев, Я. П. Полонский, Д. В. Аверкиев, Л. А. Мей, А. Н. Майков, В. В. Крестовский, А. Е. Разин, Н. Д. Ахшарумов, А. П. Милюков, А. Н. Серов, П. А. Бибиков, Н. Л. Тиблен. Кружок просуществовал до закрытия Э[258].

8 января 1861 года выходит первый номер журнала «Время»[259]. С 19 по 30 июня Достоевский в Москве, где встречается с Островским[260].

Возвращение в литературу

«Униженные и оскорбленные» и журнал «Время»

Первая поездка за границу

...

Позднее творчество

Великое пятикнижие

...

Последние годы жизни. Смерть

Пушкинские торжества 1880 года в Москве

Последняя болезнь и смерть

Похороны

Личность

Характер

Привычки, обычаи

Увлечения, интересы

Долги и доходы

Болезнь

Творчество

Отношения с современниками

Примечания
  1. Сараскина, 2013, с. 21—23.
  2. Волгин, 2012, с. 19.
  3. Волгин, 2012, с. 15.
  4. 1 2 Сараскина, 2013, с. 22—23.
  5. Волгин, 2012, с. 17—18.
  6. Волгин, 2012, с. 28—39.
  7. Сараскина, 2013, с. 24.
  8. Волгин, 2012, с. 29.
  9. 1 2 Сараскина, 2013, с. 25.
  10. 1 2 Волгин, 2012, с. 67—68.
  11. Сараскина, 2013, с. 34.
  12. Волгин, 2012, с. 69.
  13. 1 2 Сараскина, 2013, с. 35.
  14. Сараскина, 2013, с. 36.
  15. Сараскина, 2013, с. 37.
  16. Сараскина, 2013, с. 39.
  17. Сараскина, 2013, с. 38.
  18. Сараскина, 2013, с. 43.
  19. 1 2 Сараскина, 2013, с. 45.
  20. 1 2 Сараскина, 2013, с. 46.
  21. Сараскина, 2013, с. 47—48.
  22. Сараскина, 2013, с. 49.
  23. Сараскина, 2013, с. 50.
  24. Сараскина, 2013, с. 48.
  25. Сараскина, 2013, с. 51.
  26. Сараскина, 2013, с. 52.
  27. Сараскина, 2013, с. 53.
  28. 1 2 3 4 5 6 Сараскина, 2013, с. 56.
  29. Якубович, 1999, с. 13.
  30. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 14.
  31. Сараскина, 2013, с. 58.
  32. Сараскина, 2013, с. 59.
  33. 1 2 Якубович, 1999, с. 15.
  34. Сараскина, 2013, с. 57.
  35. Сараскина, 2013, с. 61—62.
  36. Сараскина, 2013, с. 62—63.
  37. Якубович, 1999, с. 16—17.
  38. Сараскина, 2013, с. 60.
  39. Якубович, 1999, с. 17.
  40. Сараскина, 2013, с. 62.
  41. 1 2 Якубович, 1999, с. 17—19.
  42. 1 2 Сараскина, 2013, с. 65.
  43. 1 2 3 Сараскина, 2013, с. 66.
  44. Сараскина, 2013, с. 63.
  45. Якубович, 1999, с. 20.
  46. 1 2 3 Сараскина, 2013, с. 64.
  47. Якубович, 1999, с. 19.
  48. Якубович, 1999, с. 16.
  49. Сараскина, 2013, с. 72—73.
  50. Сараскина, 2013, с. 73.
  51. Якубович, 1999, с. 21—22.
  52. 1 2 3 Сараскина, 2013, с. 74.
  53. Якубович, 1999, с. 22.
  54. Якубович, 1999, с. 23—25.
  55. Якубович, 1999, с. 23.
  56. Якубович, 1999, с. 24.
  57. 1 2 Сараскина, 2013, с. 68.
  58. 1 2 Якубович, 1999, с. 24—25.
  59. 1 2 Сараскина, 2013, с. 69.
  60. Якубович, 1999, с. 27.
  61. Якубович, 1999, с. 27—28.
  62. Сараскина, 2013, с. 76.
  63. Якубович, 1999, с. 26.
  64. 1 2 Якубович, 1999, с. 28.
  65. Сараскина, 2013, с. 70.
  66. 1 2 Якубович, 1999, с. 28—29.
  67. Якубович, 1999, с. 29.
  68. Сараскина, 2013, с. 70—71.
  69. 1 2 Якубович, 1999, с. 35.
  70. Якубович, 1999, с. 34—35.
  71. Якубович, 1999, с. 34.
  72. Якубович, 1999, с. 30.
  73. Якубович, 1999, с. 32.
  74. 1 2 Якубович, 1999, с. 33.
  75. 1 2 3 Сараскина, 2013, с. 77.
  76. 1 2 Якубович, 1999, с. 36.
  77. Сараскина, 2013, с. 77—78.
  78. Сараскина, 2013, с. 80.
  79. Сараскина, 2013, с. 81.
  80. Якубович, 1999, с. 37—38.
  81. 1 2 Сараскина, 2013, с. 83.
  82. Якубович, 1999, с. 38.
  83. Якубович, 1999, с. 39.
  84. Сараскина, 2013, с. 84—85.
  85. Якубович, 1999, с. 41—43.
  86. 1 2 Сараскина, 2013, с. 85.
  87. 1 2 Якубович, 1999, с. 45.
  88. Якубович, 1999, с. 49.
  89. Якубович, 1999, с. 52.
  90. Якубович, 1999, с. 52—53.
  91. Сараскина, 2013, с. 88.
  92. Якубович, 1999, с. 60.
  93. Якубович, 1999, с. 65—66.
  94. 1 2 Сараскина, 2013, с. 113.
  95. Якубович, 1999, с. 70.
  96. Якубович, 1999, с. 71.
  97. Сараскина, 2013, с. 112—113.
  98. Якубович, 1999, с. 74.
  99. Якубович, 1999, с. 75.
  100. Якубович, 1999, с. 76.
  101. Якубович, 1999, с. 79.
  102. Якубович, 1999, с. 82—83.
  103. Сараскина, 2013, с. 114.
  104. Сараскина, 2013, с. 115.
  105. Сараскина, 2013, с. 120.
  106. Сараскина, 2013, с. 123.
  107. 1 2 Марцинчик, 2005, с. 310.
  108. Якубович, 1999, с. 61—62.
  109. Якубович, 1999, с. 62.
  110. Сараскина, 2013, с. 101.
  111. 1 2 3 Сараскина, 2013, с. 116.
  112. Якубович, 1999, с. 84.
  113. Сараскина, 2013, с. 117.
  114. Якубович, 1999, с. 85.
  115. 1 2 Сараскина, 2013, с. 118.
  116. Якубович, 1999, с. 86.
  117. Якубович, 1999, с. 88.
  118. Сараскина, 2013, с. 118—119.
  119. 1 2 Якубович, 1999, с. 89.
  120. 1 2 Якубович, 1999, с. 92.
  121. Якубович, 1999, с. 90.
  122. Сараскина, 2013, с. 119—120.
  123. Сараскина, 2013, с. 119.
  124. 1 2 Якубович, 1999, с. 93.
  125. 1 2 Якубович, 1999, с. 94.
  126. Якубович, 1999, с. 95.
  127. Якубович, 1999, с. 96.
  128. Якубович, 1999, с. 97.
  129. Якубович, 1999, с. 98.
  130. Якубович, 1999, с. 98—99.
  131. Якубович, 1999, с. 101.
  132. Якубович, 1999, с. 103.
  133. Якубович, 1999, с. 102.
  134. Якубович, 1999, с. 104.
  135. Якубович, 1999, с. 104—105.
  136. Якубович, 1999, с. 105.
  137. Якубович, 1999, с. 106.
  138. Якубович, 1999, с. 107.
  139. Якубович, 1999, с. 108—109.
  140. Якубович, 1999, с. 111.
  141. Якубович, 1999, с. 111—112.
  142. Якубович, 1999, с. 112.
  143. Якубович, 1999, с. 114.
  144. Якубович, 1999, с. 115.
  145. Якубович, 1999, с. 116.
  146. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 117.
  147. Якубович, 1999, с. 119.
  148. Якубович, 1999, с. 120—121.
  149. 1 2 Якубович, 1999, с. 121.
  150. 1 2 Якубович, 1999, с. 122.
  151. Якубович, 1999, с. 123.
  152. 1 2 Якубович, 1999, с. 124.
  153. Якубович, 1999, с. 125.
  154. Якубович, 1999, с. 126.
  155. Якубович, 1999, с. 127.
  156. 1 2 Якубович, 1999, с. 129.
  157. Якубович, 1999, с. 130.
  158. Якубович, 1999, с. 132.
  159. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 133.
  160. Якубович, 1999, с. 137.
  161. Якубович, 1999, с. 138.
  162. 1 2 Якубович, 1999, с. 141.
  163. Якубович, 1999, с. 143.
  164. Якубович, 1999, с. 144.
  165. 1 2 Якубович, 1999, с. 145.
  166. Якубович, 1999, с. 146.
  167. 1 2 Якубович, 1999, с. 147.
  168. Якубович, 1999, с. 149.
  169. Якубович, 1999, с. 151.
  170. Якубович, 1999, с. 152—153.
  171. 1 2 Якубович, 1999, с. 154.
  172. 1 2 Якубович, 1999, с. 155.
  173. 1 2 Якубович, 1999, с. 158.
  174. Якубович, 1999, с. 159—160.
  175. Якубович, 1999, с. 160.
  176. Якубович, 1999, с. 160—161.
  177. Якубович, 1999, с. 161.
  178. 1 2 Якубович, 1999, с. 163.
  179. Якубович, 1999, с. 164.
  180. Якубович, 1999, с. 165.
  181. Якубович, 1999, с. 166.
  182. 1 2 Якубович, 1999, с. 167.
  183. Якубович, 1999, с. 169.
  184. Якубович, 1999, с. 170.
  185. 1 2 Якубович, 1999, с. 171.
  186. Якубович, 1999, с. 172.
  187. Якубович, 1999, с. 173.
  188. Якубович, 1999, с. 174.
  189. 1 2 Якубович, 1999, с. 175.
  190. Якубович, 1999, с. 177.
  191. Якубович, 1999, с. 178.
  192. 1 2 3 4 Якубович, 1999, с. 179.
  193. 1 2 Якубович, 1999, с. 180.
  194. Якубович, 1999, с. 180—184.
  195. 1 2 Якубович, 1999, с. 185.
  196. Якубович, 1999, с. 186—187.
  197. Якубович, 1999, с. 187.
  198. 1 2 Якубович, 1999, с. 188.
  199. Якубович, 1999, с. 189.
  200. Якубович, 1999, с. 190.
  201. Якубович, 1999, с. 193.
  202. Якубович, 1999, с. 192.
  203. 1 2 Якубович, 1999, с. 194.
  204. Якубович, 1999, с. 195—197.
  205. Якубович, 1999, с. 196.
  206. Якубович, 1999, с. 197—198.
  207. Якубович, 1999, с. 198.
  208. Якубович, 1999, с. 199.
  209. Якубович, 1999, с. 201.
  210. Якубович, 1999, с. 204.
  211. Якубович, 1999, с. 204—206.
  212. 1 2 3 Якубович, 1999, с. 205.
  213. Якубович, 1999, с. 206.
  214. Якубович, 1999, с. 207—208.
  215. Якубович, 1999, с. 208—209.
  216. Якубович, 1999, с. 211.
  217. Якубович, 1999, с. 212—216.
  218. Якубович, 1999, с. 217—218.
  219. Якубович, 1999, с. 218.
  220. Якубович, 1999, с. 219.
  221. Якубович, 1999, с. 219—220.
  222. Якубович, 1999, с. 220—221.
  223. Якубович, 1999, с. 223.
  224. Якубович, 1999, с. 223—224.
  225. Якубович, 1999, с. 224.
  226. Якубович, 1999, с. 227.
  227. Якубович, 1999, с. 230.
  228. Якубович, 1999, с. 231.
  229. Якубович, 1999, с. 233.
  230. Якубович, 1999, с. 234.
  231. Якубович, 1999, с. 235.
  232. Якубович, 1999, с. 236—237.
  233. Якубович, 1999, с. 237.
  234. Якубович, 1999, с. 238.
  235. Якубович, 1999, с. 238—242.
  236. 1 2 Якубович, 1999, с. 243.
  237. Якубович, 1999, с. 243—244.
  238. Якубович, 1999, с. 247.
  239. Якубович, 1999, с. 245.
  240. Якубович, 1999, с. 246.
  241. Якубович, 1999, с. 253—254.
  242. Якубович, 1999, с. 256.
  243. Якубович, 1999, с. 261.
  244. Якубович, 1999, с. 263.
  245. Якубович, 1999, с. 264.
  246. Якубович, 1999, с. 264—267.
  247. Якубович, 1999, с. 267.
  248. Якубович, 1999, с. 272.
  249. 1 2 Якубович, 1999, с. 274.
  250. Якубович, 1999, с. 278.
  251. Якубович, 1999, с. 280.
  252. Орнатская, 1999, с. 289.
  253. Орнатская, 1999, с. 287.
  254. Орнатская, 1999, с. 292.
  255. Орнатская, 1999, с. 295.
  256. Орнатская, 1999, с. 298.
  257. Орнатская, 1999, с. 299.
  258. Орнатская, 1999, с. 301.
  259. Орнатская, 1999, с. 304.
  260. Орнатская, 1999, с. 322—323.


Литература

Ссылки
Downgrade Counter