Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Историчность Иисуса Христа, или Проблема историчности личности Иисуса Христа — вопрос существования исторического прототипа евангельского образа Иисуса Христа («исторического Иисуса») и проблема соотнесения образа с его возможным прототипом, а также ряд вытекающих отсюда проблем, а именно: построение достоверной биографии исторического Иисуса и выяснение действительного места этой личности в истории на основе всестороннего критического анализа библейских сведений и введённых в научный оборот внебиблейских (светских и религиозных) источников. Проблема историчности Иисуса Христа возникла в XVII—XVIII веках в связи с появлением критики Библии.
Сложилось два основных направления научной литературы об Иисусе Христе — мифологическое и историческое. Оба зародились (не считая единичных попыток в более раннее время) в эпоху Просвещения, в XVIII веке. Оба подхода в большей или меньшей мере в то время противостояли ортодоксально-теологическому пониманию образа Иисуса[1].
Отрицание существования Иисуса Христа как исторической личности рядом исследователей XIX века было вызвано научно-критическим анализом источников, которые повествуют об Иисусе. По их мнению, Иисус представляет собой мифический образ, который олицетворяет представления древних религий народов Ближнего Востока об умирающем и воскресающем боге, ведущие, в свою очередь происхождение от тотемических верований и земледельческих и астральных культов[2], подобно культам Осириса, Диониса, Адониса и др.[1] Согласно этой точки зрения, данные представления, соединившись с иудаистической верой в приход избавителя еврейского народа и всего человечества (откуда эпитет Христос, по-гречески ‘помазанник’, что соответствует понятию Мессия) и с преобладанием этических норм над ритуальным богослужением, что было провозглашено древними еврейскими пророками, сформировали легендарный образ Иисуса Христа[2]. Все евангельские повествования о жизни Иисуса и его чудесных деяниях рассматривали как простые заимствования мифологических сюжетов древних религий, в том числе из ветхозаветной литературы. В целом в рамках данного направления считается, что первоначальный образ Иисуса как божества по мере складывания христианства наделялся «человеческими» чертами. Мифологическая школа слишком односторонне трактовала сложный образ Иисуса, утверждая, что в нём нет ничего нового по сравнению со многими божестами древневосточных религий, однако представители этого направления смогли показать генезис большого числа мифологических мотивов[1].
Историческая школа признаёт, что в основе образа Иисуса — историческая личность. Согласно этой школе, образ Иисуса развивался в направлении, противоположном тому, который предполагала мифологическая школа, — по мере роста числа последователей Иисуса имела место постепенная мифологизация, обожествление реальной личности[1].
Несмотря на значительную мифологизацию образа Иисуса[англ.] в христианских источниках[2][3][4], большинством современных учёных признаётся его историчность[2][5][6]. Наиболее исторически достоверные из этих источников отражают быт, уклад жизни, социальную и политическую атмосферу подчинённой Римом Иудеи начала I века н. э. За вычетом мифических наслоений в этих источниках предстает правдоподобный образ рабби (учителя), идейно близкого к фарисеям, который был не чужд ессейского мистицизма и аскетизма. Деятельность исторического Иисуса развивалась на фоне антагонизма различных религиозных течений и мессианских движений мистико-политического характера, широко распространённых в период, который предшествовал разрушению Второго храма, и сыграли ведущую роль в дальнейшем развитии иудаизма. Иисус был одним из большого числа учителей-проповедников в Иудее своего времени, с которыми другие законоучители вели споры в стиле, характерном для Талмуда. Во время начала своего развития христианство не привлекло к себе большего внимания, чем иные еврейские течения, которые появлялись тогда в большом количестве. Вопреки евангелистам, современники не воспринимали жизнь и гибель Иисуса в качестве центральных событий мировой истории[2].
Содержание
Литературные источники
«Иудейские древности» Флавия
Самые ранние упоминания о Христе вне христианской литературы мы находим в труде «Иудейские древности» известного еврейского (иудейского) историка Иосифа Флавия. Одно из них (ХХ, 199—201) упоминает об Иисусе мимоходом в следующем пассаже, относящемся к событиям 62 г.:
Первосвященник Анания собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями[7].
Это фрагмент, где Флавий никоим образом не признает Иисуса мессией и вообще не пишет ничего, чего не мог бы написать правоверный фарисей (каким он был), не вызывает у исследователей никаких вопросов или подозрений в неподлинности[8]. Иначе обстоит дело с другим, развёрнутым пассажем (XVIII, 63—64), известным как «Свидетельство Флавия» (лат. Testimonium Flavianum)[9][10]:
Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлёк к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любили его, не прекращали любить его и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нём и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне ещё существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по его имени[11].
Это известие должно было быть написано в 90-х гг. н. э. Но, вероятно, этот текст греческой рукописи не является оригинальным, а либо отредактирован, либо просто вставлен на рубеже III и IV веков каким-то переписчиком в соответствии с христианским учением. Это предположение допустимо по следующим причинам:
- Иосиф Флавий, фарисей и правоверный последователь иудаизма, потомок Маккавеев, член известного рода первосвященников, едва ли мог сообщить, что Иисус был Мессией, что, распятый, он воскрес на третий день.
- в III веке философ Ориген упрекал Иосифа Флавия в том, что последний не считает Иисуса мессией, то есть Ориген не был знаком со «Свидетельством Флавия» или оно в то время имело иной вид. Однако в начале IV века христианский автор Евсевий уже цитирует текст «Свидетельства Флавия»[12].
- Вставка грубо нарушает связность исходного текста: абзацы, предшествующий ей и следующий за ней, составляют одно сюжетное целое, повествуя о волнениях среди евреев и о других иудейских проблемах[13].
Споры о достоверности «Свидетельства Флавия» идут с XVI века. В 1912 году русский учёный А. А. Васильев опубликовал арабский текст сочинения христианского епископа и историка X века Агапия Манбиджского «Книга титулов» («Китаб аль-унван»), а в 1971 году израильский учёный Шломо Пинес обратил внимание на цитату Агапия из Иосифа Флавия, которая расходится с общепризнанной греческой версией Testimonium Flavianum:
В это время был мудрый человек по имени Иисус. Его образ жизни был похвальным, и он славился своей добродетелью; и многие люди из числа иудеев и других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть; однако те, которые стали его учениками, не отреклись от своего ученичества. Они рассказывали, будто он явился им на третий день после своего распятия и был живым. В соответствии с этим он-де и был Мессия, о котором пророки предвещали чудеса[14]
Текст заканчивается комментарием Агапия: «Таков рассказ Иосифа… о нашем Господе Христе, да будет Он прославлен».
Открытие Васильева поначалу осталось невостребованным: одни по-прежнему утверждали, что такой исторической личности как Христос не существовало, поскольку единственное современное свидетельство о нём оказалось поздней вставкой, другие просто не заметили парижской публикации.
Много десятилетий спустя И. Д. Амусин напечатал статью «Об одной забытой публикации тартуского профессора Александра Васильева» (Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1975. Вып. 365. С. 296—301).
По мнению религиоведа и историка И. С. Свенцицкой, арабский текст может быть переводом подлинных слов Иосифа Флавия. «Текст Агапия заставляет пересмотреть оценку, данную Косидовским свидетельству Флавия как законченной фальшивке, — пишет она, — …он свидетельствует… о том, что Иосиф Флавий слышал об Иисусе и его мессианстве»[15]. Многие исследователи считают, что приведённый отрывок Агапия отражает подлинный текст Иосифа Флавия, сохранившийся благодаря ранним переводам его сочинений на сирийский язык. Однако существует и другая точка зрения, согласно которой арабский текст «Свидетельства Флавия» — вариация все той же христианской вставки, приспособленной мусульманскими переписчиками труда Агапия к своим представлениям об Иисусе[16].
Историк Крейг Эванс[англ.] в своей книге «Иисус и его мир. Новейшие открытия», пишет:
«Ряд достойных исследователей делает вывод, что этот отрывок, за вычетом некоторых явных вставок, аутентичен и демонстрирует, что Иосиф Флавий (37 год — около 100 года н. э.) прекрасно знал, что Иисус основал движение христиан, что его осудили высокопоставленные священники и он был распят римским правителем Понтием Пилатом».
Об аутентичности отрывка об Иисусе у Флавия см. John P. Meier, «Jesus in Josephus: A Modest Proposal», CBQ52 (1990), pp. 76–103; Steve Mason, Josephus and the New Testament: Second Edition (Peabody, MA: Hendrickson, 2003), pp. 225–236. Мейсон — выдающийся специалист по трудам Флавия.
Другие нехристианские источники
Другим автором, упоминающем о Христе, является крупнейший римский историк Корнелий Тацит. В «Анналах» он в следующих выражениях описывает действия Нерона сразу после пожара Рима (июль 64 г.) в ответ на слухи, упорно обвинявшие его в поджоге:
|
|