Говоры Тульской группы, как и другие межзональные говоры типа Б, сформировались в результате междиалектного взаимодействия носителей рязанских и курско-орловских говоров. Особенностью тульских говоров является также влияние на образование их языкового комплекса центрального типа, в частности, московских говоров.
Тульские говоры размещены в северных и центральных районах ареала южного наречия, они характеризуются всеми южнорусскими диалектными особенностями, чертами юго-восточной диалектной зоны и чертами, общими для межзональных говоров типа Б южного наречия. Спецификой тульских говоров является отсутствие в них всех явлений южной диалектной зоны, ряда явлений юго-восточной диалектной зоны и даже южного наречия. Неравномерно в них распространены и языковые явления юго-западной диалектной зоны I пучка и соседних групп говоров вплоть до полного отсутствия ряда явлений[6][7]. Также тульские говоры характеризуются рядом черт центральной локализации, в большинстве своём совпадающим с чертами литературного языка[8].
Для тульских говоров характерны такие диалектные явления, как: умеренное яканье; формы родительного и дательного падежа личных и возвратного местоимений мен, теб, себ при возможных в дательном падеже форм мн, теб, себ; отсутствие следов различения фонем /о/ и //, /е/ и //; произношение слова девер’ с ударным е; наличие словоформы морква; распространение слов чапельник «приспособление для доставания сковороды из печи», курушка, курка «наседка» и т. д.[8]
Тульская группа говоров на карте говоров южнорусского наречия (При нажатии на изображение территории какой-либо группы говоров будет осуществлён переход на соответствующую статью)
Тульская группа говоров была выделена на первой диалектологической карте русского языка, составленной в 1914 году, её территория в основном совпадает с территорией современных говоров Тульской группы (тульские говоры на диалектологической карте 1964 года занимают большую по площади территорию за счёт включения в неё части говоров Восточной группы на карте 1914 года в районе Ефремова)[9]. В современном диалектном членении русского языка говоры Тульской группы вместе с елецкими и оскольскими говорами образуют в составе южнорусского наречия межзональные говоры, переходные от Курско-Орловской группы говоров (в центральной части южнорусского ареала) к Рязанской группе говоров (в восточной части южнорусского ареала)[12].
Особенности говоров
Территория Тульской группы говоров размещена внутри ареалов южнорусского наречия и юго-восточной диалектной зоны, в соответствии с чем языковой комплекс тульских говоров содержит большую часть южнорусских диалектных черт, а также большинство черт юго-восточной диалектной зоны. В области распространения тульских говоров кроме того непоследовательно распространены черты ареала I пучка изоглосс юго-западной диалектной зоны[7]. Как и в елецких и оскольских говорах, но в меньшей степени в тульских распространён ряд диалектных черт Курско-Орловской и Рязанской групп говоров, при этом кроме распространения курско-орловской словоформы свекров’йа и рязанского ассимилятивного смягчения [к] после парных мягких согласных, /ч/ и /j/ все остальные черты этих групп не охватывают полностью тульскую диалектную территорию. Помимо этого тульские говоры характеризуются чертами, общими для всех межзональных говоров типа Б южного наречия, а также небольшим числом местных диалектных явлений. К особенностям Тульской группы говоров следует отнести отсутствие в ней черт южной диалектной зоны и наличие черт центральной диалектной зоны, что отличает их не только от остальных межзональных говоров, но и от всех говоров южного наречия[6][8].
Южнорусские диалектные черты
Говоры Тульской группы характеризуются отсутствием такой южнорусской черты, как распространение форм личных и возвратного местоимений с различением основ родительного-винительного падежа (мен, теб, изредка тоб, себ, изредка соб) сравнительно с дательным-предложным падежом (мн, реже мен, тоб, соб). Кроме того отмечается отсутствие мягкого окончания -т’ у глаголов в форме 3-го лица единственного и множественного числа настоящего времени[13]. Все остальные черты представлены в тульских говорах, среди них отмечаются такие основные диалектные черты, как:
Аканье (неразличение гласных неверхнего подъёма после твёрдых согласных): д[а]ма «дома», к[а]са «коса», тр[а]ва «трава», м[ъ]локо «молоко», м[ъ]ловат «маловат», гор[а]д «город», над[а] «надо», выд[а]л «выдал» и т. п., в оскольских говорах распространена разновидность аканья сильного (недиссимилятивного) типа[14][15][16]. При сильном аканье гласные /о/ и /а/ совпадают в первом предударном слоге после парных твёрдых согласных в гласном [а] вне зависимости от гласного под ударением: в[а]д, в[а]ды, в[а]дичка, под в[а]дой, по в[а]де и т. п. Подобный тип аканья распространён также в рязанских и тульских говорах южного наречия, а также в западных и восточных среднерусских акающих говорах. Ему противопоставляется аканье диссимилятивного типа, распространённое в говорах юго-западной диалектной зоны, при котором /о/ и /а/ в первом предударном слоге совпадают в разных гласных ([а] или [ъ]) в зависимости от того, какой гласный находится под ударением[17];
Наличие звонкой задненёбной фонемы фрикативного типа // и её чередование с /х/ в конце слова и слога: но[]а — но[х] «нога» — «ног», бер’о[]ус’ — бер’о[х]с’а «берегусь» — «берёгся» и т. п.[18][19][20];
Произношение в интервокальном положении /j/, отсутствие ассимиляции и стяжения в возникающих при этом сочетаниях гласных: дл[аjе]т, зн[аjе]т, ум[еjе]т, нов[аjа], нов[уjу] и т. п.[21][22];
Отсутствие ассимиляции по назальности бм > мм: о[бм]ан, о[бм]ер’ал и т. п.[23][24][25];
Окончание -е в форме родительного падежа единственного числа у существительных женского рода с окончанием -а и твёрдой основой: у жен[е] «у жены», со стен[е] «со стены» и т. п.;
Различение форм дательного и творительного падежей существительных и прилагательных множественного числа: за новыми домами, к новым домам; с пустыми в’одрами, к пустым в’одрам[26];
Совпадение безударных окончаний 3-го лица множественного числа глаголов I и II спряжения настоящего времени: делай[у]т, пиш[у]т — дыш[у]т, нос’[у]т[27];
Распространение слов: зелени, зеленя, зель «всходы ржи»; пахать[28]; люлька (подвешиваемая к потолку колыбель)[3]; корец, корчик в значении «ковш»; дежа, дежка «посуда для приготовления теста»[29]; гребовать в значении «брезговать»; слова с корнем чап (цап) для обозначения «приспособления для вынимания сковороды из печи»[3] и другие слова и диалектные черты.
Черты юго-восточной диалектной зоны
Тульские говоры характеризуются всеми чертами юго-восточной диалектной зоны за исключением ряда черт основного пучка изоглосс, ареалы которых исключают территорию, близкую по своим очертаниям к границам Тульской группы говоров. Среди них отмечаются:
Возможность совпадения гласных /е/, /а/ и /и/ в гласном [а] в заударных слогах после мягких согласных перед твёрдыми: м[с’а]ц «месяц», де[н’а]г «денег», бро[с’а]л «бросил».
Наличие парадигмы глаголов I спряжения с гласным [е] в основе, не изменившимся в [о]: нес[е]ш, нес[е]т, нес[е]м, нес[е]те и т. д.
Употребление личных форм глагола ловить, с гласным [а], образованных от основы лав-: лавиш «ловишь», лавит «ловит» и т. п.
Склонение слова мышь по типу существительных мужского рода (в литературном языке слово мышь относится к женскому роду).
Распространение глагольных форм 3-го лица без окончания т’[13], наиболее последовательно из которых в межзональных говорах встречаются соответствующие формы единственного числа от глаголов I спряжения: он нес’[о] «он несёт», он дла[йо] «он делает», а также безударные формы единственного числа II спряжения: он л’уб[и] «он любит». В некоторых говорах глаголы 3-го лица без окончания т’ могут встречаться и в форме множественного числа II спряжения: они л’уб’[а] «они любят», они сид’[а] «они сидят». Данное явление, характерное для северо-западной диалектной зоны широко распространено в говорах Ладого-Тихвинской, Онежской, Гдовской и Псковской групп), а также за пределами северо-западной зоны в Поморской группе говоров.
Распространение личных форм от глаголов варить и валить с гласным о под ударением в основе: вориш «варишь», волиш «валишь». Ареал данного явления частично захватывает также Рязанскую группу говоров.
Распространение следующих слов: рогач «ухват»[31]; закута, закут, закутка «постройка для мелкого скота»; загородка «определённый вид изгороди»; держален, держалка «ручка цепа»; цепинка, тепинка «бьющая часть цепа»; жерёбаная «жерёбая» (о лошади); котаная «суягная» (об овце); брухать «бодать» (о корове); комари «муравьи» и т. д. Распространение слов рогач и брухать связывает ареал межзональных говоров типа Б с рязанскими говорами, а распространение слов закута, закут, закутка, держален, цепинка, тепинка — с курско-орловскими говорами.
Местные диалектные черты
В число местных диалектных черт говоров Тульской группы включаются[8]:
Красовская Н. А., Романов Д. А. Словарь тульских говоров // Материалы к словарю тульских говоров: язык, история, традиции. — ТГПУ им. Л. Н. Толстого, 2015.
