Меню
Главная
Случайная статья
Настройки
|
Мощи (от мн. ч. церк.-слав. мощи[1] — «останки святого»[1], от ед. ч. ст.слав. мошть[1][2], от праслав. *mogtь[2], однокоренное — рус. мочь[1][2]; ед. ч. греч. [3] — «останки»[3], лат. reliquae[3] — «останки; переносн. священные предметы»[3]) — останки людей, причисленных после смерти к лику святых[4][5][6][7][8], как тела, так и их части (частицы мощей), в том числе волосы, кровь, прах[3]. Мощи святых являются объектом почитания в Православной, Католической и других христианских церквях, имеющих апостольское преемство[7]. Учение об их обязательном почитании было подтверждено в 787 году на Втором Никейском (Седьмом Вселенском) соборе[4]. Согласно этому учению, мощи являются носителями благодати, должны сохраняться и почитаться с нравственно-назидательными и литургическими целями[9].
Почитание останков духовных авторитетов присутствует в практике буддизма, почитание погребений и контактных реликвий имеется в исламе, однако по масштабу и культурному значению эти религиозные практики несопоставимы c имеющимися в христианской традиции. Особенно частым чудом от мощей считается исцеление[3].
В разных христианских церквях в разное время связь нетленности тел и святости рассматривалась различно[11][12]. Нетленность может пониматься в качестве особого чудесного свидетельства святости, но не считается обязательным её условием[3]. В древней церковной литературе нетленными мощами назывались не нетленные тела, а сохранившиеся и неистлевшие кости[13]. С научной точки зрения «нетленность» останков не является сверхъестественной, при определённых условиях тела могут сохраняться длительное время без разложения[14].
Содержание
Понятие
Этимология и использование
В древнерусском языке: «мощи = мошти — reliquiae, , тело умершего, тело прославленное нетлением и чудесами»[15].
В церковнославянском языке слово «мощи» употребляется применительно к останкам любых усопших людей. Например, в чине погребения мирян часто встречаются такие выражения: «мощи усопшего лежат в доме», «вземше мощи усопшего, отходим к церкви», «молитва чтется близ мощей», «вложивше мощи во гроб». Само слово «мощи» в славянском языке имеет происхождение от слова «мощь»[16], а по воззрениям древних времён сила человека была не в плоти (теле), а в костях, то есть костном скелете человека[17]. Выражение «одни мощи остались» до сих пор используется[18][19] в современном русском языке для характеристики очень худого человека, то есть как синоним словосочетания «один скелет», «одна кожа да кости».
В отношении же останков святых обычно говорилось «святые мощи» или «честные мощи»[20]. Так, в докладе об открытии мощей преподобного Нила Столбенского митрополиту Новгородскому Питириму в 1667 году сказано: «Гроб и тело его святое земли предадеся, а мощи святыя его целы все»[21]. Также видно, что тело святого оказалось подвержено тлению — «земли предадеся», а оставшиеся кости именуются святыми мощами, но при этом сообщается, что мощи его «целы все».
Значение греческого слова др.-греч. (единственное число: «» — «остаток») в богослужебных книгах соответствует значению русского слова «мощи»; например, в Последовании мертвенном (греч. ) встречается выражение « » — «Последнее целование мощей (умершего)»[22].
Слова «» и «мощи» — это останки тел людей. На латинский язык эти слова переводятся словом «reliquiae». Значение слова «reliquiae» шире, оно может означать как «мощи», так и «реликвии». Такие вещи как пояс Богородицы, риза Господня, риза Богородицы, вериги святого Петра в латинском языке — «reliquiae», но в русском языке эти вещи не являются мощами, а называются или «контактными реликвиями», или просто «реликвиями».
Христианами бережно сохранялись любые останки святых, даже сохранившиеся в виде костей, праха или пепла, которые также именовались святыми мощами[23]. Так, Иероним Блаженный писал, что весьма почитаемые мощи пророка Самуила существовали в виде праха, а мощи апостолов Петра и Павла — в виде костей[24]. Особенно это касается останков древних святых, в большинстве своём принявших мученическую смерть, часто состоящую в сожжении и растерзании зверями. Хотя, как отмечает академик Е. Е. Голубинский, составители житий святых об обретении их мощей позволяли себе «свободу» в показаниях относительно состояния мощей.
Нетленность мощей
Архиепископ Вениамин (Краснопевков-Румовский) в книге «Новая Скрижаль или объяснение о Церкви, о литургии и о всех службах и утварях церковных», изданной в 1803, и переизданной в 1806, 1810, 1899, 1908 годах, пишет о том, что нетление тел есть доказательство прощения и разрешения от наказания за грехи праведников, или знамение великого гнева Божия грешников; если церковь находит в земле тела, не превращённые в землю, то почитает их или как святые мощи, или как тела отлучённых (анафематствованных); святыми мощами считаются тела, если они издают приятный запах и благоухание, если «сияют некоторыми лучами красоты» и не представляют собой ничего страшного; а не истлевшие тела отлучённых грешников «бывают надуты и подобны колоколу или пузырю, очень черны и безобразны». Для обоснования своего мнения Вениамин (Краснопевков-Румовский) пересказывает описанный Петром Могилой рассказ в его книге «Требник»[25] о найденном в земле неистлевшем теле некоторой женщины, отлучённой от церкви[26]. Архиепископ Филарет (Дроздов) в одной из своих проповедей 1821 года следующим образом объясняет нетление мощей: «И поелику „сила Христова“ нетленна, то естественно, что она, „вселяясь“ (2Кор. 12:9) в человеков, „иже Христовы суть“ (Гал. 5:24), и телесам их сообщает нетление; поелику сила Христова всемогуща, то с естеством ея согласно и то, что она чрез них чудодействует, когда то благоугодно Господу»[27]. Магистр богословия Д. П. Соснин в 1832 году писал следующее: «нетление Св. Мощей в Христианской Церкви есть истинно дело Божие, что Бог производит оное своей всемогущей силою сообразно с премудрыми и благодетельнейшими планами Своего промысла о роде человеческом вообще, и особенно о роде Христианском»[28]. Митрополит Макарий (Булгаков) в книге «Православно-догматическое богословие» (1853 год) нетление мощей охарактеризовал как «изъятие их чудодейственною силою Божиею из всеобщего закона тления как бы в живой урок нам о будущем воскресении тел»[29][30]. При этом наличие нетленных мощей не является обязательным условием для канонизации святого[31]. Таким образом, нетленность мощей может рассматриваться как одно из свидетельств святости человека, но не является необходимым условием для канонизации[32][33].
Е. Е. Голубинский писал: «…на языке древней церковной литературы нетленные мощи — это не нетленные тела, а сохранившиеся и неистлевшие кости»[13] (например, в летописи 1472 года о вскрытии гробов московских митрополитов в Успенском соборе сказано таким образом: « Тогда Иону цела суща обретоша маия в 29; Фотея же цела суща не всего, едины ноги толико в теле; а Кипреяна всего истлевша, едины мощи»[34] — на русском: «Тогда, 29 мая 1472 года, тело Ионы (умер в 1461 году) нашли целое; тело Фотия (умер в 1431 году) нашли же целое не всё, а только целые были одни ноги; а тело Киприана (умер в 1406 году) всё истлело, нашли одни мощи (кости)». Из этой цитаты хорошо видно, что чем раньше умер человек, тем больше истлевали мягкие части тела. Через 11 лет тело оставалось целым; через 41 год мягкие части истлели на всём теле, кроме ног; через 66 лет мягкие части истлели на всём теле полностью, остались одни мощи (кости). Из трёх митрополитов в 1472 году — Ионы, Фотия, Киприана был канонизирован только тот, кто умер последним — Иона и мягкие части тела которого за 11 лет не успели истлеть. Было установлено местное почитание Ионы, а Пахомием Сербом была написана церковная служба Ионе — канон. В 1547 году при митрополите Макарии на Соборе Иона был прославлен для общецерковного почитания. Митрополиты Киприан и Фотий, тела которых истлели, не были причислены к лику святых ни в 1472 году, ни в 1547 году; их местное празднование в Московском Успенском соборе будет установлено только в позднейшее Синодальное время, после 1805 года, впервые назовёт их святыми Амвросий (Орнатский) в своей книге «История российской иерархии», изданной в 1807 году. Е. Е. Голубинский не нашёл поместного собора Русской церкви, который их причислял к лику святых, а только косвенные свидетельства их канонизации или признания действительно святыми[35].
В Московском княжестве уже в конце XV века существовало твёрдое представление о мощах как о нетленных телах, сохранивших вид только что умершего человека. Излагая мнение своих современников о нетленности останков святых, летописец в Софийской летописи (конец XV века) цитирует Пахомия Серба, который с горечью писал о заблуждении русских людей: «яко в теле обрели чюдотворца неверия ради людскаго, занеже кой толко не в теле лежит, тот у них не свят; а того не помянут, яко кости наги источают исцеление »[36][37] — на русском: «нашли в 1472 году не истлевшее тело чудотворца Ионы ради неверия людей. Потому что у них не святой, чьё тело сохранилось истлевшее; такового не будут поминать святым, если даже голые его кости источают исцеление». Комментируя это высказывание, академик Голубинский пишет, что таким образом Пахомий Серб упрекнул извращающих церковное учение о мощах[38], и отмечает, что в тот период с одинаковым благоговением почитались мощи как в форме целых тел, так и в форме костей или их отдельных фрагментов, о чём свидетельствуют факты получения с Востока частиц мощей в форме костей, к которым народ устремлялся на поклонение[39]. По этой причине народное представление о необходимости нетления тел всех без исключения святых никак не связано с церковным почитанием мощей, но исторически предшествует последнему и вошло в жизнь церкви как рецидив язычества[40]. Но из исторических свидетельств (например, история деканонизации Анны Кашинской в 1677 году) видно, что факту нетленности порой придавалось особое значение при решении вопроса о святости; почитание Прокопия Устьянского (память 21 июля) как святого началось только потому, что тело его было обнаружено нетленным; однако, позднее его почитание как святого было прекращено на основании, что при повторном освидетельствовании мощей «не оказалось многих на теле сего почитаемаго за святаго частей»[41][42][43].
Греки по внешнему виду как и русские определяют святость человека; но если для русских святость определяется нетленностью тел умершего (сохранность внешнего вида тела человека); то для греков признаки святости это, как правило, отсутствие плоти на костях, цвет костей, их запах и их сохранность[44], а нетленность тел может восприниматься как признак греховности[45].
Б. А. Успенский приводит характерное свидетельство инока Парфения (Агеева):
«Здесь хощу сказать вещь, невиданную в России. Во св. Горе Афонской соблюдается обычай от древних времен откапывать кости умерших чрез три года после смерти. Которых кости обретаются желтые и светлые, яко восковые или елейные, противного запаха не испущающие, а иногда и благоуханные, те признаются за людей богоугодных; сии кости тлению не предаются. Которых кости обретаются белые, трухлявые, истлевающие, о тех полагают, что находятся в милости Божией. Кости черные, овые же и смердящие, признаются за кости людей грешных. О таковых более творится поминовение, и братия молятся, чтобы Господь даровал прощение грехов их. Овогда обретаются тела не истлевшие, целые, но черные и смрадные; сии признаются за людей, связанных родителями или духовными отцами, т.е. находящихся под клятвою ... Такой обычай имеется и в Молдавии, такожде в Валахии, в Болгарии и по всей Греции; токмо не повсюду открываются тела умерших чрез три года после смерти, а чрез большее количество лет, например, в Молдавии чрез семь лет» (Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земл: Постриженника святыя горы Афонския инока Парфения, Том II, с. 189-191)[45]
В сербский Требник первой половины XV века включена молитва, которая читается в случае, если тело умершего не разлагается; во время заупокойной ектеньи архиерей добавляет следующее прошение: «Ещё молимся о прощении им связывания и отлучения, и о том, чтобы рассыпались эти тела на те составляющие, из которых были сотворены Богом», то есть, чтобы тела превратились в земной прах[46][47].
Согласно профессору Б. А. Успенскому и член-корреспонденту РАН Ф. Б. Успенскому, в греческих поместных церквах и Русской поместной церкви в XVII веке существовало разное отношение связи нетленности тел и святости человека, греки не разделяли мнения русских, что тело святого должно оставаться нетленным[11][12]. При этом профессор Е. Н. Темниковский писал: Кроме святой жизни и чудес в Греческой Церкви, по свидетельству патриарха Нектария, требовалось, как «весьма необходимое», нетление мощей или благоухание от костей подвижников[48]. Ф. Б. Успенский считает, что представление о нетленности как о признаке святости были заимствованы русскими от скандинавов, а последнее это представление ранее получили от англосаксов. По инициативе восточных патриархов вопрос о нетленности мощей стал предметом обсуждения на Большом Московском соборе[11][12]. Большой Московский собор принял постановление, говорящее[49], что если было найдено нетленное тело некоторого человека, то никто не должен почитать этого человека как святого без достоверного свидетельства и соборного определения; так как тела многих людей остаются нетленными не от святости, а по причине того, что эти люди умерли, находясь под архиерейской или иерейской клятвою (проклятием); или остаются нетленными по причине того, что эти люди совершили преступления против божественных, священных, правил и закона. Человека, мощи которого остаются нетленными, можно почитать как святого только если это определит архиерейский собор[50].
Представление о мощах как о нетленных телах, распространившееся в среде клириков и мирян как твёрдое убеждение, будет осуждено лишь некоторыми отдельными русскими архиереями только в конце XIX века[51].
В начале XX века, при подготовке канонизации Серафима Саровского, из останков которого были обретены лишь кости, что вызвало сомнения ряда верующих в его святости, Церковь начала разъяснительную работу по вопросу нетления мощей. Так, митрополит Петербургский Антоний (Вадковский) публично объявил, что нетление мощей не входит в число оснований для канонизации святого[52]. В «Настольной книге для священно-церковно-служителей» издания 1913 года С. В. Булгаков счёл необходимым первый пункт Деяния о канонизации Серафима Саровского (1903 год) снабдить пространным комментарием по вопросу о нетленности мощей:
Некоторые утверждают, будто мощи святых всегда и непременно суть совершенно нетленные, то есть совершенно целые, нисколько не разрушенные и не повреждённые тела. Но понимание слова «мощи» непременно в смысле целого тела, а не частей его и преимущественно костей, — неправильно, и вводит в разногласие с греческой церковью, так как у греков вовсе не проповедуется учения, что мощи означают целое тело, и мощи наибольшей части святых в Греции и на Востоке (равно как и на Западе) суть кости[53].
Факт нетления мощей стал оказывать влияние на решение вопроса о канонизации святых в относительно позднюю эпоху, особенно в Русской церкви[54]. Профессор И. В. Попов так пишет о нетлении мощей:
И исторические данные, и свидетельства очевидцев, и, наконец, даже современные освидетельствования мощей гражданской властью убеждают нас в том, что бывают святые мощи и с сохранившейся в большей или меньшей степени и присохшей к костям плотью. Конечно, можно различным образом объяснять происхождение такого нетления плоти. Для одних это может казаться делом естественным, может зависеть, например, от свойств почвы, в которой лежит тело усопшего, или ещё от каких-либо внешних влияний атмосферы, другие склонны в этом усматривать чудесное явление, присущее иногда останкам усопших святых. И не рассуждая даже о том, какой из этих взглядов должен быть признан более правильным, мы утверждаем только, что, хотя само по себе нетление тела не может быть доказательством святости умершего человека, тем не менее, такое нетление плоти в большей или меньшей степени было обнаруживаемо иногда и при открытии мощей святых угодников Божиих[17].
Во время процесса канонизации даже при обнаружении нетленного тела большее внимание придаётся факту наличия чудотворений по молитвам к подвижнику: при их отсутствии канонизация не совершается[55].
Если мощи какого-либо святого не подверглись гниению — тлению, это воспринимается как особое чудо и способствует росту почитания данного святого (о нетлении мощей святых бывают отдельные упоминания в их акафистах). Для поддержания внешнего вида мощей могут использоваться различные средства (например, воскомастика — специальный состав, которым покрываются мощи, а особенно их частицы при положении в мощевиках; при освящении храмов мощи помазывают миром; ранее в России существовал обычай омовения мощей), что расценивается критиками почитания мощей как мошенничество.
Советская власть при проведении антирелигиозной политики умело воспользовалась господствующим мнением о мощах как о нетленных телах. Большинство мощей хранилось в закрытых ковчегах. После революции, в 1918—1920 гг. в 14 губерниях было проведено вскрытия 63 мощей[56]. Каждое вскрытие проводилось публично, при массовом скоплении народа, велась фотосъёмка и киносъёмка, на вскрытия приглашались различные специалисты: искусствоведы, патологоанатомы, врачи; специалисты и представители власти составляли официальные документы — акты вскрытия мощей, которые затем тиражировались через газеты и антирелигиозные брошюры. Вместо нетленных тел очень часто в раках находили небольшие фрагменты костей (порой полуистлевшие), а вместе с ними «черепки, тряпки и чучела, набитые бумагой»[51][57].
Профессор Г. П. Федотов понимал под выражением «нетленное тело» — «мумифицированное тело». Он пишет: «Церковь чтит, как кости, так и нетленные (мумифицированные) тела святых, ныне одинаково именуемые мощами». Кроме того, Федотов указывает на встречающиеся нетленные или мумифицированные тела несвятых: «Известны не очень редкие случаи естественного нетления, то есть мумификации тел, ничего общего со святыми не имеющих: массовая мумификация на некоторых кладбищах Сибири, Кавказа, во Франции — в Бордо, Тулузе и т.д»[58].
Судебно-медицинский эксперт, профессор П. С. Семеновский, участвовавший во вскрытии мощей и проводивший исследования их в 1919—20 годах, сделал следующий вывод о мощах:
|
|