Меню

Главная
Случайная статья
Настройки
Участник:Iurii.s/Александру О. Теодоряну
Материал из https://ru.wikipedia.org

Пэсторел Теодоряну, или просто Пэсторел (урожденный Александру Освальд (Ал. О.) Теодоряну; 30 июля 1894 — 17 марта 1964), румынский юморист, поэт и гастроном, брат писателя Ионела Теодоряну и деверь поэтессы Штефаны Велизар Теодоряну . Он работал во многих жанрах, но больше всего его помнят по пародийным текстам и эпиграммам, а меньше — по символистским стихам. Его корни уходят в региональную культуру Молдовы, которая стала его главным источником литературного вдохновения. Пэсторел был одновременно и влиятельным колумнистом, и известным любителем вина, и богемным представителем народа, и награждённым героем войны. Он сотрудничал с влиятельными литературными журналами 1920-х годов, перемещаясь между <a href="https://en.wikipedia.org/wiki/G%C3%A2ndirea" rel="mw:ExtLink" title="Gndirea" class="cx-link" data-linkid="109">Gndirea</a> и <a href="https://en.wikipedia.org/wiki/Via%C8%9Ba_Rom%C3%A2neasc%C4%83" rel="mw:ExtLink" title="Viaa Romneasc" class="cx-link" data-linkid="110">Viaa Romneasc</a>, и поддерживал сложные отношения с влиятельными литературными деятелями, такими как Джордже Кэлинеску.

После неудачного, но скандального дебюта в драме Теодоряну усовершенствовал свою работу как сатирик, создав материалы, направленные против историка-политика Николае Йорги и литературоведа Джордже Паску, а также кулинарную критику, перешедшую в жанр фэнтези. Будучи сторонником «Сара Ноастра», он поддерживал тот бренд румынского национализма, который противоречил собственному национализму Йорги. Разнообразные наброски Пэсторела, полные едкости или созерцания, затрагивали социальные и политические проблемы межвоенного периода, в некотором роде продолжая творчество Иона Луки Караджале. В 1930-х годах, вдохновленный чтением произведений Анатоля Франса и Франсуа Рабле, он также опубликовал свои знаменитые рассказы «Шут Харроу», высмеивая условности исторических романов и литературы эпохи Возрождения. Пик его карьеры пришелся на 1937 год, когда он получил одну из самых престижных наград Румынии — Национальную премию.

Во время Второй мировой войны Теодоряну работал пропагандистом, поддерживая участие Румынии на Восточном фронте. С 1947 года Пэсторел оказался на обочине жизни и под пристальным наблюдением коммунистического режима, который пытался адаптировать свой стиль и политику, а затем оказался втянутым в неоднозначные отношения с тайной полицией Секуритате. За этим внешним конформизмом он способствовал появлению подпольной, в основном устной, антикоммунистической литературы. В 1959 году Теодоряну был арестован коммунистическими властями и предан суду на более масштабном показательном процессе над румынскими интеллектуалами-сопротивленцами. Он провел около двух лет в тюрьме, а затем вернулся в качестве обычного писателя. Вскоре он умер, так и не дождавшись полной реабилитации. Его творчество было практически недоступно читателям до Революции 1989 года .

Содержание

Биография

Ранний период жизни

Братья Теодоряну родились в семье Софии Музическу, жены адвоката Освальда Ал. Теодоряну. Семья последнего, изначально носившая фамилию Турку, была родом из Комэнешть; дед Освальда был румынским православным священником[1]. София была дочерью Гаврила Музическу, известного композитора из Западной Молдавии[2][3], и преподавателем в консерватории музыки и декламации в Яссах. Когда 30 июля 1894 года родился Пэсторел, она и ее муж все ещё жили в Дорохой. Ионел (Иоан-Хиполит Теодоряну) и Пуйюцу (Лауренциу Теодоряну) были его младшими братьями и сестрами, родившимися после того, как семья переехала в Яссы[4]. Отец Освальда, Александру Т. Теодоряну, ранее занимал пост мэра города[5], а его дядя, инженер, также по имени Лауренциу, был первым менеджером первой Ясской электростанции. Семья Теодоряну жила в городском доме неподалеку от церкви Златоуста. Они были соседями поэтессы Отилии Казимир[3] и родственниками писательницы Маргариты Миллер Верги[6].

С 1906 года Александру Освальд учился в Ясской национальной гимназии в одном классе с кинокритиком и экономистом Д. И. Сучану. Молодой Пэсторел проявлял живой интерес к литературной деятельности и, как отмечают критики, приобрел солидную классическую культуру. Историк литературы Зигу Орня, который провел время с Пэсторелом в 1950-х годах, предупреждает, что, помимо того, что он был «весёлым гулякой», он был выдающимся знатоком классики и мог общаться на старофранцузском языке[7]. Последние два года обучения он провел в Национальном колледже Костаке Негруцци, который он в итоге окончил[2]. Он подружился с будущим коллегой-литературоведом Демостеном Ботезом, с которым делил комнату в пансионе . Годы спустя, в одном из своих обзоров книг Ботеза, Теодоряну признался, что однажды он крал вино из собственной бутыли Ботеза. Сам Ботез вспоминал, что Пасторель оставлял ему трогательные записки, в которых признавался в своей слабости, отмечая, что такие обмены письмами способствовали укреплению их дружбы. Он вспоминал, что все три брата Теодоряну были выдающимися и любимыми мальчиками, но также и то, что у Пасторела был один враг — его профессор математики, объект его шуток и намёков.

В 1914 году, как раз когда в Европе разразилась Первая мировая война, он проходил военную подготовку в молдавском кадетском училище, что позволило ему окончить Артиллерийское училище в Бухаресте в 1916 году.[2] В последующие месяцы Освальд Теодоряну стал известен своей поддержкой длительного нейтралитета, что создало почву для небольшого политического скандала. Когда в 1916 году Румыния присоединилась к странам Антанты, Александру был мобилизован младшим лейтенантом в 24-й артиллерийский полк Румынских сухопутных войск. Он только что опубликовал свое первое стихотворение — сонет о безответной любви, что нетипично для его авторского стиля. Как он вспоминал, его эмоциональный отец сопровождал его так далеко на запад, насколько позволяла армия.

По словам Ботеза, война лишь укрепила «донкихотское неуважение Пастореля к жизни и ее жестокостям». Будущий писатель принимал участие в Трансильванской битве: 25 августа 1916 года он был в Топлице и в стихотворном письме признался, что всегда «пил как казак», даже когда командовал войсками. В конце концов, во время румынского разгрома он отступил, бежав с разбитыми армиями в осажденную Молдавию. За свои боевые действия он получил Звезду Румынии и звание капитана[2]. Тем временем Пуюцу Теодоряну добровольно вступил во французские ВВС и погиб в апреле 1918 года. В то же время Ионел, все еще находясь в Яссах, влюбился в Штефану «Лили» Лупашку, которая стала его женой[1][8]. Она была наполовину француженкой, и через нее Теодоряну стали кузенами по закону Селлы и Генриетты Делавранчи (дочерей-сирот писателя Барбу Штефэнеску Делавранчи)[8]; и Стефана Лупаско, французского философа[9].

В 1919 году после демобилизации Александру вернулся в Яссы. Как и Ионел, он стал автором журналов nsemnri Literare и Crinul[10], а также корректировал первый. Хотя он вел роскошный образ жизни, у него по-прежнему не было стабильного дохода, и, как сообщается, в удовлетворении своих материальных потребностей он зависел от своей семьи, особенно от матери. В то время он открыто провоцировал своих сограждан, которые насмехались над его нехваткой денег на развлечения девушек, разъезжая по городу на бричке, оставляя ноги и руки свободно висеть; затем он надевал на руки женские туфли, чтобы создать видимость публичного полового акта.

В конце концов Пэсторел получил юридическое образование в Яссском университете, а в 1920 году переехал в другой конец Румынии и устроился на работу в суд города Турну-Северин. Он проработал мировым судьей всего несколько месяцев. До конца года он переехал в Клуж, где Чезар Петреску нанял его в качестве штатного автора для своего литературного журнала Gndirea. Деятельность группы была сосредоточена вокруг кофейни New York Coffeehouse в Клуже[11]. Вместе с другим автором Gndirea, Адрианом Маниу, Теодореану написал пьесу-фэнтези Rodia de aur («Золотой гранат»). Он был опубликован молдавской культурной трибуной «<a href="https://en.wikipedia.org/wiki/Via%C8%9Ba_Rom%C3%A2neasc%C4%83" rel="mw:ExtLink" title="Viaa Romneasc" class="cx-link" data-linkid="230">Viaa Romneasc</a>» и поставлен Ясским национальным театром в конце 1920 Несколько месяцев спустя Теодоряну был принят театроведом Ионом Марином Садовяну в литературный салон «Poesis», члены которого боролись за модернизм.

Период ara Noastr

За короткое время Ал. О. Теодоряну стал популярной личностью в литературных кругах и известным бонвиваном. Прозвище Пэсторел, которое Теодоряну принял открыто, было отсылкой к его привычкам пить: говорили, что он «ухаживал» (pstorit) за редкими винами, знакомя с ними других кулинарных экспертов. Его первая статья в области кулинарной критики была опубликована в журнале Flacra 31 декабря 1921 года под названием Din carnetul unui gastronom («Из записной книжки гастронома»). Говорят, что он был исключительно хорошо знаком с французской кухней, прочитав все соответствующие руководства — от Жозефа Бершу до Брийя-Саварена и Мапи де Тулуз-Лотрека. Теодоряну интегрировался в богемное общество нескольких городов, оставив письменные записи своих пьяных диалогов с лингвистом Александру Ал. Филиппиде[12]. В Яссах Теодоряну, в том числе Штефана,[8] укрепили свои связи с Виашей Романеаскэ и с писателем Михаилом Садовяну; Пэсторел очень восхищался старейшиной группы, критиком Гарабетом Ибраиляну. Посетитель, поэт-модернист и критик Феликс Адерка, сообщил, что видел, как Пэсторел в Viaa Romneasc «строил заговор» против Национального театра Бухареста, поскольку, в отличие от националистических театральных компаний Ясс, там редко ставили румынские пьесы. Антагонистические высказывания Адерки, опубликованные в Sburtorul, отражали растущую напряженность между модернистскими кругами в Бухаресте и культурными консерваторами в Яссах. Посетив Бухарест примерно в 1923 году, Пасторел встретился с Адеркой в ресторане Casa Capa; возникшую драку удалось остановить только благодаря вмешательству присутствовавшего там Иларие Воронки.

Библиографы указывают одноактную комедию Va venit numirea («Ваше назначение получено»), написанную в 1922 году, как единственное сольное произведение Теодоряну как драматурга; известно, что он опубликовал еще одну «драму-скетч», известную под эпонимом «Маргарета Попеску» В 1928 году этим занялась Bilete de Papagal, экспериментальная литературная газета, которой руководил поэт Тудор Аргези, с которым он ездил по молдавским городам в рамках кампании по повышению осведомленности о туберкулезе. В 1923 году он опубликовал свои «Надписи на столике в кофейне» в сатирическом журнале «Hiena», который редактировал Памфил Шейкару из Gndirea. Получив первые награды как писатель, Пэсторел стал востребованным оратором. Вместе с другими известными представителями Gndirea он гастролировал по стране и давал публичные чтения своих произведений (1923). Он также произвёл впечатление своей приветственной речью для наследной принцессы Иляны и её Ассоциации христианских женщин «Голубой треугольник». Выступление завершилось вежливой игрой слов: «Я наконец понял, что Голубой Треугольник — это не круг, а сумма концентрических окружностей, центром которых является госпожа Иляна, а радиус достигает наших сердец».

Теодоряну также был вовлечён в культурные и политические распри послевоенной Великой Румынии, приняв сторону выходцев из Трансильвании, которые критиковали устаревшую социальную систему страны; они предлагали «интегральный национализм». В январе 1925 года Пэсторел начал писать для трансильванского обозрения «Цара Ноастра» и вместе с Октавианом Гогой и Александру «Ионом Горуном» Ходошом стал его штатным полемистом. В середине 1920-х годов сатира Пэсторела нашла свою главную жертву: Николае Йоргу, влиятельного историка, поэта и политического агитатора. По словам Гоги и Ходоша, старая версия национализма Йорги была чрезмерно эгоистичной, безответственной и запутанной. Теодоряну продолжил сатирическими статьями, сравнивая вездесущность «полубога» Йорги с всеобщим распространением новинки «Розовые таблетки». Он также высмеял амбиции Йорги в поэзии, драме и литературной теории: «Господин Йорга не понимает, как всё устроено, но он способен убедить многих других: он опасен». Теодоряну пользовался расположением модернистских левых кругов, которые были враждебны традиционализму Йорги, и был приглашенным автором для (ранее радикального) художественного журнала Contimporanul . Его насмешки над Йоргой широко распространялись в то время, когда его собственный отец, Освальд, возглавлял региональное отделение Демократических националистов Йорги. В результате Теодоряну-старший был вынужден уйти в отставку[13].

Редакторский дебют Пэсторела состоялся гораздо позже. В 1928 году издательство Cartea Romneasc выпустило его пародийный исторический роман под названием Hronicul Mscriciului Vltuc («Хроники Шута Харроу»). По словам Георгия Лесня, поэта и личного друга Теодоряну, история книги была переплетена с его растущим презрением к Йорге. Как отмечает этот источник, Йорга похвалил Санду Теляжена за аналогичную пародию, одновременно раскритиковав Hronicul за «унижение румынского языка». Trei fabule («Три басни») Пэсторела были подхвачены газетой Bilete de Papagal, где также публиковалась его сатирическая колонка с советами «для любителей музыки» (в которой он учил их, как вести себя плохо на концертах). Хотя Теодоряну ожидал, что «Хроника» станет внутренней шуткой для него и его друзей, книга стала национальным бестселлером. Это также принесло ему литературную премию, спонсируемую Румынской академией. Он часто появлялся в Бухаресте, например, участвуя в мероприятиях Общества румынских писателей — в ноябре 1926 года он присутствовал на банкете в честь Рабиндраната Тагора, который посетил Румынию[14].

В 1929 году Национальный театр под руководством Ливиу Ребряну поставил новую версию «Родиа де аур». Это событие привело к столкновению Пастореля с модернистами: в «<a href="https://en.wikipedia.org/wiki/Cuv%C3%A2ntul" rel="mw:ExtLink" title="Cuvntul" class="cx-link" data-linkid="314">Cuvntul</a>» театральный критик Ион Кэлугэру высмеял «Родиа де аур» как отсталую, «детскую» пьесу[15]. Приговор привел в ярость Теодоряну, который, по сообщениям прессы, навестил Кэлугэру в его офисе и избил его у всех на виду. По данным газеты Curentul, он угрожал прохожим не вмешиваться, размахивая револьвером.[15] В Casa Capa, где он проживал ок. 1929 года,[15] Пэсторел был вовлечён в ещё одну нашумевшую ссору, бросая пирожные в стол, где Ребряну сидел вместе с модернистами Воронкой, Камилем Балтазаром и Ионом Теодореску-Сионом. В то время в суд уезда Илфов поступила жалоба от Кэлугэру, который обвинил Теодоряну в нападении и неоднократных угрозах убийством. История не сохранила сведений о том, был ли Теодоряну когда-либо привлечен к суду[15]. Газета «Contimporanul» также дистанцировалась от Теодоряну, который получил на своих страницах негативные отзывы.

Гастрономическиегоды

Пэсторел вернулся к критике кулинарного искусства, опубликовав хроники в журнале Lumea, издаваемом историком литературы Джордже Кэлинеску, в Bilete de Papagal и в левом журнале Facla. Он участвовал в споре между Ибраиляну и филологом Джордже Паску и в декабре 1930 года опубликовал в журнале «Lumea» две резкие статьи против последнего. В 1932 году он донес на Паску местным прокурорам, утверждая, что тот неправильно обращался со старыми рукописями, находившимися на его попечении. Паску подал на него в суд с требованием возмещения ущерба[12], и это был один из нескольких судебных исков, в которых эти двое мужчин вели судебные разбирательства в течение долгого времени. Также в 1930 году Теодореану присоединился к режиссерскому составу Национального театра Яссы, где поддерживал постановку пьес Иона Луки Караджале; его коллегами там были молдавские интеллектуалы из группы «Viaa Romneasc»: Михаил Садовяну, Демостен Ботез, Михаил Кодряну, Йоргу Иордан. Как Садовяну и Кодряну, он был принят в ложу Кантемира румынского масонства[16]. Формальное посвящение имело неловкий поворот: Теодоряну явился туда в нетрезвом виде и во время заполнения квалификационной анкеты заявил, что он «чертовски рад» стать масоном[17].

Сборник «Strofe cu pelin de mai pentru/contra Iorga Neculai» («Строфы в майской полыни за/против Йорги Некулая») был опубликован в 1931 году, как сообщается, за счёт друзей и союзников Пэсторела, поскольку его отказались публиковать «все издательства страны». Однако в библиографии указано, что оно выпущено издательством Viata Romneasc. Книга вышла сразу после назначения Йорги премьер-министром . Согласно одному анекдоту, больше всех из-за «Строфы» смутился Освальд Теодоряну, который пытался возобновить свою публичную карьеру. Говорят, что Освальд обошел книжные магазины Ясс в день выхода «Строфы» и скупил все экземпляры, поскольку они могли дойти до избирателей[18][19]; другая версия, которой придерживается поэт Ион Лариан Постолаке, заключается в том, что сама публика позаботилась о том, чтобы купить книгу, как только открылись магазины, тем самым не дав властям конфисковать ее. Постолаке также рассказывает, что Пэсторел устроил искусную шутку над Йоргой и Освальдом, объявив, что он появится в доме Йорги, чтобы принести публичные извинения; он прибыл поздно, сделал вид, что на самом деле ищет «доктора Гёльденберга», и ушел, когда ему сказали, что он находится в доме Йорги. Затем Йорга подал в суд на Пэсторела за клевету, но отказался от своего требования о компенсации.

Более официально Теодореану опубликовал два тома очерков: в 1931 году Mici satisfacii («Маленькие удовлетворения») с Cartea Romneasc; в 1933 году с Editura Naional Ciornei-Rosidor, Un porc de cine («Собачья свинья»). В его работу также входил перевод пьесы Альфреда де Мюссе «Люстра», которую Ион Сава использовал в своей постановке в Яссах (1932). Примерно в то же время он согласился вступить в Национальную аграрную партию (PNA) из уважения к Гоге, который был ее председателем. Некоторое время он активно работал в Ясском отделении PNA (которое насчитывало всего около десяти членов), высмеивал ее председателя Флорина Сиона, предлагая своим коллегам по партии Садовяну и Иону Петровичу взять на себя руководство; в конце концов он потерял интерес и вышел из группы. Кроме того, у него был постоянный конфликт с газетой Lumea, и он объединился с конкурирующей городской газетой Opinia.

В конце концов Теодоряну покинул Молдову и переехал в Бухарест, где снял дом в Гривице[12]. С помощью политика в области культуры, генерала Николае М. Кондиеску, он был принят на работу в качестве рецензента книг в издательство The Royal Foundations Publishing House под руководством менеджера Александру Розетти. Он также стал профессиональным ресторанным критиком в литературной газете Adevrul Literar i Artistic, где вел колонку Gastronomice («Гастрономия»), смешивая реальные и выдуманные рецепты. Именно в Бухаресте он познакомился и подружился с Марией Тэнасе, ведущей румынской певицей[20]. Продолжая предаваться своим удовольствиям, Теодоряну жил не по средствам, приставая к Кэлинеску и Чезару Петреску с просьбами о займах и взыскивая долги со всех своих должников[12]. Ибрэиляну, который все еще восхищался выходками Теодоряну и ценил его талант, отправил ему на рецензию свой роман «Адела» . Пасторель потерял рукопись и с трудом ее нашел, а затем, в пьяном угаре, забыл ее просмотреть, что задержало ее публикацию[12].

Сборник памфлетов и эссе Ал. О. Теодоряну, некоторые из которых были направлены непосредственно против Йорги, был напечатан в двух томах (1934 и 1935). Опубликованный в Editura Nacial Ciornei, он носит название Tmie i otrav («Ладан и яд») и, в частности, включает мысли Теодореану о социальной и культурной политике. За этими двумя книгами в 1935 году последовал еще один сборник рассказов под одноименным названием «Берку Лейбович». В предисловии к нему Теодоряну заявил, что он отказывается даже классифицировать эту работу, оставляя классификацию «идиотам и простакам». В следующем году Editura Cultura Naional выпустила сборник прозы Vin i ap («Вино и вода»). Также в 1936 году Теодоряну написал предисловие к стандартной румынской кулинарной книге, составленной Сандой Марин. Освальд Теодоряну и двое его ныне живущих сыновей приняли участие в торжественном открытии Hanul Ancuei, придорожной таверны в Тупилаце, перенесенной в Бухарест. Другими участниками и гостями были литературные, художественные и музыкальные знаменитости: Аргези, Д. Ботез, Цезарь Петреску, Садовяну, Челла Делавранча, Джордже Энеску, Панаит Истрати, Милица Петрашку, Ион Пиллат и Николае Тоница[11]. Пасторель попытался превратить заведение в выдающийся винный погреб и написал кодекс поведения для посетителей. Паб также пытался создать литературное общество, которое в первую очередь занималось бы реформированием румынской литературы, и с помощью своих доходов финансировало молодые таланты[11]. В апреле 1935 года клуб потерял Истрати, и Пэсторел представлял Общество писателей на его похоронах.

Эпизод с Ханул Анкуцей закончился, когда у Теодоряну диагностировали печеночную недостаточность. При поддержке Общества писателей он лечился в Карловых Варах (Чехословакия) . Этот опыт, означавший культурную изоляцию и полную трезвость, привел к тому, что Теодоряну объявил себя врагом всего чехословацкого[12]. Во время своего пребывания в Карловых Варах Пэсторел переписывался со своим работодателем Розетти, следя за событиями в Румынии, но задаваясь вопросом, помнят ли его еще румыны[12]. По возвращении он стал лауреатом Национальной премии по прозе 1937 года. В состав жюри вошли и другие крупные писатели того времени: Ребреану, Садовяну, Чезар Петреску, Виктор Эфтимиу. Теодоряну особенно гордился этим достижением: по его собственному определению, Национальная премия была одобрением «на вес золота». Он произвел впечатление на других литераторов на праздничном ужине, где он был «одет с иголочки» и пил умеренно[18]. После этого события Теодоряну обратился к поэтическому творчеству: в 1938 году он опубликовал брошюру «Caiet» («Тетрадь»). В том же году Ионел присоединился к своему старшему брату в Бухаресте.

Вторая мировая война и коммунистический переворот

Братья Теодоряну были публичными сторонниками авторитарного режима, установленного в 1938 году королем Каролем II, и вносили вклад в правительственную пропаганду. Король вернул ему милость, и в том же 1938 году Пэсторелу было присвоено звание Рыцаря ордена «За заслуги в культуре» 2-й степени. С осени 1939 года, когда с началом Второй мировой войны Румыния подверглась иностранным вторжениям, Теодоряну снова был призван под ружьё в 24-й артиллерийский полк. Его командир, Корнелиу Ободжяну, счёл его бесполезным и приказал ему остаться в Романе (городе, который Теодоряну описал как негигиеничный и «совсем непривлекательный»); хотя он и не находился на действительной службе, он приостановил свои регулярные хроники питания. В письме Розетти он отметил, что единственным событием этого второго периода вооруженных сил был проход беженцев из Польши, которые спасались от нацистского вторжения. Его военные обязанности быстро превратились в застолья с распитием вина. Об этом свидетельствует капрал Георге Журджя-Негрилешть, аристократ и мемуарист, служивший под началом Теодоряну и остававшийся его другом в гражданской жизни[17].

В 1940 году Теодоряну сотрудничал с Ионом Валентином Анестином, написав редакционное «Предисловие» к сатирическому обзору Анестина «Глума» и опубликовав серию афоризмов в «Revista Fundaiilor Regale» . Он и Садовяну нашли дополнительную работу в Министерстве труда в качестве советника национальной службы досуга Munc i Voe Bun. Примерно в это же время монарх лично добился того, чтобы Теодоряну разрешили поселиться в двухкомнатной квартире в его королевском фонде. В сентябре Кэрол был отстранен от власти, ФРН распущен, а Железная гвардия создала «Национальное легионерское государство». Заняв пост министра труда, Василе Яшински немедленно уволил его[21]; он также потерял свой государственный дом[13]. В дневниках Михаила Себастьяна есть упоминание о том, что Ионел и Пэсторел пытались умиротворить гвардию и настаивали на том, чтобы Садовяну вступил в ее ряды (Себастьян частично приписывает этот рассказ дочери Садовяну, Профире).

Вернувшись в Бухарест, Пасторел остановился в башне Карлтона, пока здание не было разрушено землетрясением 10 ноября; некоторое время сам Теодоряну считался погибшим[22]. Вскоре после этого Румыния под руководством проводника Иона Антонеску стала союзником нацистской Германии. Летом 1941 года страна присоединилась к нападению Германии на Советский Союз (операция «Барбаросса»). Теодоряну устроился на работу пропагандистом режима Антонеску и опубликовал в газете «Универсул» панегирик, посвященный летчику Хории Агаричи[23]. Газета «Цара» в Сибиу опубликовала его резкое антикоммунистическое стихотворение «Scrisoare lui Stalin» («Письмо Сталину»)[24]. Его брат и невестка продолжили эту линию, первый — романы антисоветского содержания. В другом случае Пэсторел защищал своего коллегу Лесню, который публиковал переводы Сергея Есенина и поэтому был обвинен в том, что он коммунист.

В ноябре 1941 года в Национальном театре Ясс были показаны драматические рассказы Караджале и комментарии Пасторела, объединенные в одну пьесу Аурелом Ионом Майканом. Второе издание «Берку Лейбовича» вышло в 1942 году, а в 1943 году последовало переиздание «Кайета». Проживая в полуподвале в Доробанцах[25], Теодореану дружил с Юрджеа-Негрилешть. По словам последнего, у Пастореля были дружеские контакты с писателем Полем Мораном, который был дипломатическим представителем вишистской Франции в Бухаресте. В рассказе показан нервный Теодоряну, который, нарушив ограничения военного времени, получил котелок и перчатки, и нарядился для одной из вечеринок в доме Морана[26]. Один из его рассказов был использован для варьете-шоу, которое открылось в июле 1943 года в театре «Колорадо» в Бухаресте. В декабре автор должен был отправиться в литературный тур по Одессе, в Транснистрийской губернии, находящейся под контролем Румынии, но так и не появился на поезде (предположительно, потому что был метрвецки пьян). В середине 1944 года, в разгар бомбардировок союзников, Теодоряну нашел убежище в Будешть, сельской коммуне к югу от столицы. Там к нему присоединились Мария Тэнасе и ее тогдашний муж[20]. В конце июня он сопровождал генерала Иоана Рэшкану в Олтеницу на фестиваль, посвященный памяти национального поэта Румынии Михая Эминеску.

После того, как переворот 23 августа разрушил союз Румынии с державами Оси, Теодоряну вернулся к регулярной журналистской деятельности. Его критика в отношении еды была вновь подхвачена Lumea, а затем и журналом общего интереса Magazin. Не имея постоянного места жительства, он поселился в издательстве «Королевский фонд», и его можно было увидеть разгуливающим по библиотеке в красном халате[27]. На этом этапе Румыния находилась под советской оккупацией, а присутствие других армий союзников было лишь незначительным. Вернувшись на ужин в Capa с такими друзьями, как Анри Вальд, Пол Георгеску, Михаил Петровяну и Захария Станку, Пэсторел выразил свою убеждённость в необратимости советизации: «американцам наплевать на нашу страну, они даже не могут найти нас на карте» (рум. nu le arde americanilor ara noastr, nici nu tiu mcar unde suntem pe hart); Вальд вспоминал этот момент как один из самых комичных, поскольку всего через несколько мгновений в комнату вошел офицер армии США в «великолепной форме», огляделся, словно искал кого-то, и вышел.

Хотя «Rodia de aur» был принят в Национальный театр Крайовы в 1945 году, вклад Теодоряну в военную пропаганду сделал его мишенью для репрессий в прессе Румынской коммунистической партии. Уже в октябре 1944 года организации «Romnia Liber» и «Scnteia» потребовали исключить его из Союза писателей, отметив, что он «писал в поддержку антисоветской войны». Ионел и его жена также подверглись преследованию за укрытие разыскиваемых антикоммунистов Михаила Фэркэшану и Пиа Пиллат-Фэркэшану[8]. Карьера Пасторела была испорчена установлением в 1947 году в Румынии коммунистического режима. В мае 1940 года Теодоряну определил юмор как «закодированный язык, который умные люди используют, чтобы понимать друг друга под носом у дураков». Возобновив писать о еде после 1944 года, он начал вставлять тонкие шутки о новых условиях жизни, даже отмечая, что широко распространенная практика нормирования продуктов питания делала его тексты «абсурдными». Традиционно его кулинарные рекомендации были чрезмерными, и это признавали его коллеги. Он был твердо убежден, что для кекса «Козонак» требуется 50 яиц на каждый килограмм муки (то есть около 21 яйца на фунт).

Цензура и показательный процесс

Коммунисты были озадачены делом Пастореля, не зная, наказывать ли его как диссидента или брать его в качестве попутчика. Пасторель переживал финансовый крах, живя на комиссионные, подачки и займы. Он пытался уговорить Марию Тэнасе использовать его стихи в качестве текстов песен и совсем перестал с ней видеться, когда ее муж отказался одолжить ему денег[20]. Тем временем Садовяну превратился в крупную фигуру в политической и культурной жизни нового коммунистического государства. Роман 1949 года «Митря Кокор» закрепил за Садовяну репутацию образцового писателя в рамках социалистического реализма; однако, упорные слухи предполагают, что на самом деле он был написан Пэсторелом.

В 1953 году в возрасте 58 или 59 лет Пэсторел женился на Марте Поенару[2]. Она была примерно того же возраста, что и он, и дочерью известного хирурга Константина Поенару Кэплеску и более дальним потомком архитектора Пьера Шарля Ланфана[28]. Ионел Теодоряну внезапно скончался в феврале 1954 года, оставив Пэсторела опустошенным. После этого он помог Штефане уничтожить рукописи Ионела, сжигая каждую отдельную страницу после первого прочтения. Потерю брата он компенсировал общением с другими интеллектуалами антикоммунистических взглядов. В его литературный кружок, организованный в сохранившихся местах Бухареста, входили, среди прочих, Журджя-Негрилешть, Шербан Чокулеску, Владимир Стрейну, Аурелиан Бентою и Александру Палеологу. Во время коммунистических праздников, таких как День освобождения, он также проводил встречи с другими писателями, включая Влайку Бырна, Тудора Мушатеску и Адриана Маниу (все они делали вид, что наблюдают за происходящим парадом, а на самом деле сплетничали)[13].

В 1954 году Теодоряну стали вызывать на допрос агенты Секуритате, коммунистической тайной полиции. На него оказывалось давление, чтобы он раскрыл истинные чувства своих друзей относительно политического режима. Он уклонился от прямого ответа, но в конце концов сообщил Секуритате о явной нелояльности Марии Тэнасе[20]. Подвергаясь таким преследованиям, Теодоряну уже занял ведущее место в андеграундной контркультуре, где начал распространять свои новые антикоммунистические композиции. По мнению литературного критика Иона Симуца, тайная поэзия Пэсторела, Василе Войкулеску и Раду Гыра является единственным явным отрицанием коммунизма, появившимся в Румынии в 1950-х годах[29]. Как показывают другие записи Секуритате, общественность знала о визитах Теодоряну в Секуритате, но проводила различие между ним, которого «вызвали» для признания, и теми, кто сделал добровольные доносы[30]. Сам Пасторель давал понять друзьям о своей вновь обретенной осмотрительности — когда его спрашивали о делах, он отвечал: «давайте посмотрим, а потом помолчим» (рум. vznd i tcnd).

Как вспоминает Орня, Теодоряну все еще испытывал финансовые трудности. Он ходил по городу в «поношенной одежде, но всегда с улыбкой и шуткой на лице». Как отмечает исследовательница Флорина Пыржол: «Отпрыск буржуазной интеллигенции, с его либеральными ценностями и аристократическим духом, неспособный к политическому „укрощению“, Ал. О. Теодоряну резко проснулся в мире, где, воспринимаемый как враждебный элемент, он не мог заниматься своей профессией». Пытаясь спасти свою карьеру, он был вынужден разнообразить свою литературную деятельность. В 1956 году его литературные советы начинающим авторам были опубликованы в газете «Tnrul Scriitor», издании Литературной школы Коммунистической партии. Он также завершил и опубликовал переводы Ярослава Гашека («Солдат Швейк») и Николая Гоголя («Тарас Бульба»). В 1957 году он написал предисловие к собранию сонетов Михаила Кодряну[31] и выпустил совместно с Editura Tineretului сборник своей прозы Berzele din Boureni («Аисты Бурени»). Образцы его произведений коммунистической эпохи были прочитаны на Бухарестской литературной неделе в декабре того же года.

Вместе с Кэлинеску Теодоряну работал в La Roumanie Nouvelle, франкоязычной коммунистической газете, где вёл колонку Goutons voir si le vin est bon («Давайте попробуем вино и посмотрим, хорошее ли оно»). С 1957 по 1959 год он возобновил свою кулинарную хронику в журнале «Magazin», а также публиковал кулинарные обзоры в «Glasul Patriei» и других подобных коммунистических пропагандистских газетах. Он был фактическим сотрудником или «техническим консультантом» ресторана Continental в Бухаресте, для которого он писал короткие стихотворения, которые также использовались в качестве рекламных статей. Вместе с Виктором Тулбуре и Михаем Бенюком он читал стихи для спортивного коллектива «Динамо» Бухарест. По мнению литературного обозревателя Г. Пиенеску, работавшего с Теодоряну в 1960-х годах, сотрудничество с «Glasul Patriei» должно было предоставить Пэсторелу «сертификат хорошего гражданина»[27]. Под давлением коммунистической цензуры Теодоряну перестраивал свой литературный профиль. Отбросив все ссылки на западную кухню, его критика еды стала расплывчатой, он снова и снова использовал лозунги агитпропа о «доброй воле среди людей», прежде чем полностью перенять деревянный язык коммунистов. Хотя страна по-прежнему страдала от недоедания, Пасторел восхвалял сеть общественного самообслуживания Alimentara как «структурную трансформацию» румынской психики. Тем временем некоторые антикоммунистические тексты, распространявшиеся Теодоряну среди подпольных диссидентов, были перехвачены властями. Те, кто документировал роль Теодоряну в развитии андеграундного юмора, отмечают, что он заплатил дорогую цену за свой вклад[29][32].

30 октября 1959 года Теодоряну был арестован в ходе поиска улик. Секуритате полагалась на сообщения других своих информаторов, одним из которых был Константин И. Ботез, психолог и ученый.[30] Его рукописи, включая черновики переводов Уильяма Шекспира и романа, были конфискованы[1]. Писатель стал одним из 23 интеллектуалов, вовлеченных в показательный процесс, главными жертвами которого стали писатель Дину Пиллат и философ Константин Нойка. Хотя эти мужчины и женщины были объединены в одну группу, их обвиняли в совершении различных подстрекательских действий, от участия в «враждебных разговорах» до общения с западными посетителями[33]. У них было одно общее свойство — отношения с Нойкой: все они посещали собрания в доме Нойки, слушая его чтения писем изгнанного философа Эмиля Чорана. В конкретном случае Теодоряну власти также обнаружили его басню 1930-х годов, в которой он высмеивал коммунизм, называя его призывом к восстанию ослов[1]. Его новые стихи также были восстановлены благодаря свидетельствам тех, кто их слышал. Председательствующий судья Адриан Думитриу спросил Теодоряну, почему он вообще чувствовал необходимость вносить вклад в такие произведения. Пасторель отметил, что остановиться ему было невозможно: «Куры несут яйца, а я сочиняю эпиграммы»; он также добавил: «Если мы больше ничего не можем сделать [для нашей страны], давайте хотя бы пострадаем ради неё». Вальд также приписывает ему ещё одну цитату из его ответа судьям: «Я шутил пятьдесят лет, и вы, господа, из всех людей должны были воспринимать меня всерьёз?»

Тюремный срок, болезнь и смерть

Теодоряну был приговорен к шести годам исправительной колонии с поражением в правах на три года и постоянной конфискацией имущества. Коммунистические цензоры конфисковали его рукописи, некоторые из которых были бесцеремонно сожжены. Эти обстоятельства вынудили Марту Теодоряну работать по ночам дворником[34]. Сообщается, что находящийся под стражей в тюрьме Аюд Пасторел жаловался на жестокое обращение со стороны одного из охранников. Его гораздо более молодой сокамерник, Василе Гаврилеску, вспоминает, что Пасторел научил его и других расширять свой культурный горизонт за пределы государственных дел, советуя им готовиться к эпохе культурной открытости. Находясь в тюрьме Герла, он подал апелляцию: он признал, что высмеивал коммунизм и дистанцировался от социалистического реализма, но попросил дать ему второй шанс, заявив о своей полезности в написании «пропагандистских» работ[35]. Социолог Михай Раля, ранее работавший на Viaa Romneasc, пытался добиться отсрочки от коммунистического властителя Георге Георгиу-Дежа, который гневно отклонил просьбу и сказал Раля: «Он останется в тюрьме». Сообщается, что Союз писателей, президентом которого был Демостене Ботез, неоднократно пытался добиться освобождения Пэсторела. Сам он об этом не был проинформирован и был потрясен, встретив в кабинете начальника тюрьмы Ботеза, пришедшего просить его о помощи[17].

В конечном итоге, 30 апреля 1962 года Теодоряну, как и многим другим политическим заключенным, была предоставлена отсрочка исполнения приговора, и ему было разрешено вернуться в Бухарест. Позже в том же году он нанес своим друзьям в Яссах свой последний визит, воспоминания о котором беспокоили его до самой смерти. Теодоряну вернулся к общественной жизни, но остался без права подписи и не мог содержать себя и Марту. В связи с этим он направил письмо руководителю коммунистической пропаганды Леонте Рэуту, в котором указал, что он «искупил свое прошлое», и попросил разрешить ему вернуться в литературный бизнес, Пэсторел вернулся с эпизодической колонкой, в которой он продолжал описывать Румынию как страну изобилия. Написанные для читателей из румынской диаспоры вскоре после пика ограничений на продукты питания, они утверждали, что предметы роскоши (сыр Эмменталь, ливерная колбаса, Nescaf, сосиски Sibiu) стали доступны в каждом местном магазине. Его местом тусовки был Ambasador Hotel, где он подружился с эксцентричным коммунистом, поэтом Николае Лабишем[36]. С помощью Пиенеску он готовил издание собрания сочинений «Scrieri» («Письма»). Коммунистическая цензура была против ее публикации, но после того, как Тудор Аргези высказался в пользу Теодоряну, книга была включена в список «пригодных для публикации» 1964 года[27].

Пэсторелу, у которого диагностировали рак легких[27], пришлось проходить высокоинвазивное лечение, которое причиняло ему дополнительные страдания. Писатель Винтилэ Руссу-Шириану, сын которого работал в больнице, сообщает, что Теодоряну «всегда старался облегчить жизнь своим врачам», развлекая их своими четверостишиями даже спустя несколько минут после бронхоскопии , В декабре 1963 года он посетил свою последнюю дегустацию вин в погребе на улице Банулуй в центре Бухареста. Находясь в терминальной стадии болезни, он получал паллиативную помощь в своем доме на улице Василе Ласкэра, в армянском квартале Бухареста[27]. Друг и биограф Теодоряну Александру Палеологу называет его смерть «образцовой». По словам Палеологу, Теодоряну особенно заботился о том, чтобы его страдания были переносимы окружающими, будучи «ясным и вежливым». Журджя-Негрилешть присутствовал на одной из последних встреч группы и вспоминал: «С последней каплей [вина] он встал на ноги… от него исходила серьёзность, величие, которое мне трудно объяснить. Голосом, хриплым от боли, он попросил оставить его в покое».

Теодоряну умер дома 17 марта 1964 года, всего через день после того, как Пиенеску принес ему известие о том, что цензура была обойдена;[27] в некоторых источниках датой смерти указано 15 марта[2]. Сообщается, что смерть застала его за чтением шестнадцатого тома полного собрания сочинений Ионела Теодоряну. Он был похоронен вместе со своим братом в склепе Делавранча на кладбище Беллу .[1] На похоронах присутствовало шестьсот человек[2], но из-за наблюдения Секуритате похороны прошли тихо. Союз писателей представляли только два бывших сотрудника Gndirea: Манию и Никифор Крайник. Им не было поручено говорить об усопшем, и они молчали, как и православный священник, который должен был совершить панихиду[37]. Писатель оставил два перевода ("Хроника нашего времени « Анатоля Франса и Нувелли» Проспера Мериме), впервые опубликованных в 1957 году. Как отмечает Пиенеску, ему так и не удалось подписать контракт со Scrieri[27]. У него не было собственных детей, но у него остались свояченица Штефана и ее сыновья-близнецы, а также двоюродный брат Александру Теодоряну, который сам был помилован и ранее находился в заключении[1]. Штефана дожила до 97 лет и продолжала публиковаться как писательница и мемуаристка, хотя с примерно 1982 года она удалилась в почти полную изоляцию в монастырь Вэратек[8]. Последний из ее сыновей умер в 2006 году, не оставив наследников[1].

Работа

Шут Харроу

В культурном отношении Теодоряну принадлежал к школам межвоенного национализма, будь то консервативные (Gndirea, ara Noastr) или прогрессивные (Viaa Romneasc). Некоторые толкователи расшифровали доказательство патриотической привязанности в защите писателем румынской кухни, и особенно его идей о румынском вине. Шербан Чокулеску однажды назвал своего друга «винным националистом», а Джордже Кэлинеску предположил, что Пэсторел совершенно не в своей тарелке, когда обсуждал французское вино. С одной стороны, Пэсторел поддерживал иллюзорные претензии на румынское первенство (включая историю о том, что икра была открыта в Румынии); с другой стороны, он с любовью, хотя и снисходительно, отзывался о румынах как о народе «поваров-гриль и любителей мамалыги». Однако Теодоряну раздражал созерцательный традиционализм молдавских писателей, и, как пишет Чокулеску, его жизненная энергия вступала в противоречие со старыми школами национализма: кружком "Сэмэнаторул " Николая Йорги и «его молдавской парой» — попораном. В философском отношении он остался в долгу перед Оскаром Уайльдом и эстетиками.

Рамочная история Hronicul Mscriciului Vltuc, по крайней мере в некоторой степени, является отголоском принципов «национальной специфики», установленных Viata Romneasc. Однако его также помнят как самый нетипичный вклад в румынскую литературу и, как утверждают критики, «одну из его самых ценных книг» — «шедевр». Тем не менее, единственным комментатором, который был впечатлен всей полнотой «Хроники» и назвал Пэсторела одним из величайших юмористов Румынии, является эстетик Пол Зарифопол . Его оценка была подвергнута сомнению и даже высмеяна академическим сообществом[38]. Этот консенсус несколько уточнён критиком Богданом Крецу, который пишет: «Пасторель, возможно, и является, насколько некоторые могут себе представить, второстепенным писателем в литературе, но […] он вовсе не второстепенный писатель».[12]

По мнению Кэлинеску, «Hronicul Mscriciului Vltuc» аналогичен «Drlatiques» Бальзака. Как и в «Контесе», в рассказе Джестера Харроу вновь используются и принижаются условности средневековой историографии — в тексте Пастореля материалом для пародии служит "Летописецул Цэрый Молдовей " Иона Некулче. Как отметили и автор, и его рецензенты, Теодоряну смешал подрывную «подделку» истории Некулче со своим собственным любовным почтением к молдавским диалектам и их словесным клише. В интервью 1929 года он объяснил, что архаичный молдавский язык сильно отличается от официального; он называл его «языком, на котором я говорил, но забыл», выражением «глубокой меланхолии». Он указал свои образцы: молдавские летописцы Некулче и Мирон Костин; современные пастиши — «Сказки» Бальзака и «Веселые истории Жака Турнеброша» Анатоля Франса. Кроме того, историк литературы Эуджен Ловинеску считает, что Теодоряну был естественным образом связан с общим источником всех современных пародий, а именно с фантастическими историями Франсуа Рабле. «Настолько раблезианское» письмо Пастореля обладает «густой, мощной, сочной нотой, которая насытит и переполнит читателя». Орня выразил свое недовольство такими взглядами, утверждая, что Теодоряну был прежде всего рассказчиком в «молдавском стиле», да еще и оригинальным.

Повествовательный эксперимент «Хроника» включает в себя по меньшей мере пять пародийных «исторических романов», независимых друг от друга: Spovedania Iancului («Исповедь Янку»), Inelul Marghioliei («Кольцо Маргиолицы»), Pursngele cpitanului («Чистокровный капитан»), Cumplitul Trac Drculescul («Трашка Грозный из рода Дракулы») и Neobositul Kostakel («Kostakel ye Tireles»). В некоторых изданиях они объединены с другими произведениями, охватывающими несколько литературных жанров. По мнению биографа Георге Грмиука, последняя категория менее совершенна, чем «хроника». В частности, он включает в себя различные нападки Теодоряну на Йоргу.

Хотя наличие анахронизмов затрудняет даже определение временных рамок рассказов, они, по-видимому, в целом относятся к эпохе фанариотов XVIII и XIX веков, в течение которых румыны переняли декадентский, по сути антигероический, образ жизни. Повторяющейся темой является колоссальный банкет, в большинстве случаев вызванный ничем иным, как радостью компании или менталитетом carpe diem, но настолько чрезмерный, что он доводит организаторов до морального и материального банкротства. Во всех пяти эпизодах Пасторель выдает себя за разных ненадежных рассказчиков . Это, например, дряхлый генерал Кобан (Пурсангеле капитанулуй) и куртизанка в отставке (Инелул Маргиолицей). В «Найденной рукописи» " Необоситулу Костакелу " он выступает тремя повествовательными голосами: автором Пантеле, скептиком-рецензентом Балабаном и обеспокоенным «филологом» с его абсурдным критическим аппаратом (пародия на научные условности). Альтер эго, «Харроу», присутствует (и упоминается по имени) только в рифмованном « Предисловии», но подразумевается во всех рассказах.

Также в «Необоситулу Костакелу» любовь Теодоряну к ролевой игре становится исследованием интертекстуальности и откровенной глупости. Пантеле — читатель Мирона Костина, но, по-видимому, неспособный понять его литературные приемы. Он материализует метафорические рассказы о Молдавском княжестве, «текущем молоком и медом»: «Если бы это было хоть в какой-то степени правдой, люди бы липли к заборам, как мухи». Даже главный герой, Костакель, является писателем, юмористом и пародистом, который создал собственную хронику «непристойностей» с заявленной целью разозлить Иона Некульча (который, таким образом, ненадолго появляется в «хронике» Харроу). Невозмутимый критический аппарат, сопровождающий подобные интертекстуальные диалоги, призван отвлечь внимание от повествовательных трюков и анахронизмов Теодоряну. Грмиук предполагает, что, делая вид, что читает свою собственную «хронику» как достоверный исторический документ, Пасторел посылал «негативные сообщения о том, как не следует расшифровывать это произведение».

Необоситулу Костакелу и Пурсынгеле капитанулуй составляют некоторые идеи Пастореля о молдавском этосе. У местных жителей сложилась странная мистическая традиция поклонения вину Котнарь, а тех, кто воздерживается от него, считают «врагами церкви». Автор также подчеркивает свободные сексуальные нравы молдавских бояр: слабые мужья — безропотные рогоносцы, цыганские рабы используются для постановки сексуальных фарсов; однако, как утверждает Зарифопол, этот тип прозы не стремится быть «афродизиаком». В «Инелул Маргиолицей» изображен боярин, унижающий себя перед своей распутной молодой женой. По словам писателя Кришана Тоеску, это является символом всего его класса. Некоторые сцены веселья разыгрываются с целью создания меланхолического эффекта. В «Необоситулу Костакеллу» антагонистом является Панагаке, которого ненавидят другие бояре. Костакел осуществляет коллективное возмездие, инсценируя ситуацию, в которой он и группа слуг вступают в половую связь с женой Панагаке. Чужак (греко-румын) и узурпатор традиций, Панагаке терпит поражение и насмешки, но само его присутствие в повествовании возвещает о приближающемся конце всеобщей радости. Как отмечает критик Дорис Миронеску, персонажи переживают «вход во время», за исключением того, что «их история не Великая, а малая, история личных катастроф, домашних трагедий и домашнего ада».

«Хроника» высмеивает условности румынского неоромантизма и коммерческого приключенческого романа, или «гроша ужасов», особенно в «Кумплитул Трашкэ Дрэкулескул». Герой, давший имя этому произведению, — колоссальный и непредсказуемый гайдук, рождённый с необходимым трагическим изъяном. Он живет в непрерывном эротическом безумии, навязывая себя всем доступным женщинам, «неважно, девственницы они или зрелые женщины, даже если они были его кузинами или тетями». Он все еще охвачен страстью к молодой Санде, но она умирает от «болезни груди» в ночь их свадьбы. Сломленный Трацкэ кончает жизнь самоубийством на месте. Эти события излагаются с нарастающей интенсивностью, свойственной романтическим романам, что приводит к бесцеремонной шутке: «И так случилось, что этому Трашке из Дракулы было девяносто лет».

Караджалевская проза

«Mici satisfacii» и «Un porc de cine» Теодоряну перекликаются с классическими рассказами-зарисовками Иона Луки Караджале, эталоном румынского юмора . Подобно ему, Пэсторел исследует жалкую жизнь и «маленькие удовольствия» мелкой буржуазии Румынии, но не демонстрирует ни злобу Караджале, ни его политические взгляды[12]. Его специальность — открытое, недостоверно изложенное описание обыденных событий: очевидное самоубийство комнатной собачки или (в "Берзеле ди Бурени ") «заумный» спор о направлениях полета аистов. На другом рисунке изображен пациент, который необратимо, но с энтузиазмом разлагается после того, как врач-мошенник выписывает ему алкоголь для лечения неправильно диагностированной болезни. Книга «Alegeri libere» («Свободные выборы») пользовалась большой популярностью у коммунистической литературной элиты за обсуждение избирательных фальсификаций в период рухнувшей румынской монархии. Другие тексты представляют собой диатрибы с «сбивающими с толку проклятиями»: «на одной странице 57 имен собственных, от Платона до Греты Гарбо».

«Un porc de cine» зашел еще дальше в шутках, рискуя прослыть непристойным произведением. По словам критика Перпессиция, «остроумный писатель никогда не может быть непристойным писателем», а у Пэсторела было достаточно таланта, чтобы оставаться вне порнографического диапазона. Аналогичным образом Чокулеску описывает своего друга как мастера «вольнодумного юмора», не расположенного к дидактическому искусству и интересующегося только «чистой комедией». Пэсторел, говоря от лица своего рассказчика, насмешливо сетует на то, что банальное заменяется выдающимся, из-за чего юмористам становится все труднее находить темы для своих произведений. Подобные сомнения рассеиваются вмешательством прямолинейной, но вдохновляющей темы: «Может ли быть правдой, что ромашка — афродизиак?» На самом деле, «Свинья из канавы» расширяет кругозор Теодоряну за пределы повседневности, а именно, показывая пагубные, совершенно непредсказуемые последствия эротического фарса. В том также включен фальшивый некролог, посвященный памяти некоего Наэ Василеску. Этот заикающийся трагик, чьим неисполненным желанием было сыграть Шейлока, отомстил актерской профессии, став настоящим ростовщиком — эффективный, хотя и бесчестный способ заслужить страх и уважение актеров.

Критики оценили Теодоряну как писателя-караджалевца, или «молдавского», «более плотного», более архаичного Караджале.[12] Гримюк предполагает, что Караджале стал «обязательным» эталоном для прозы Теодоряну, с достаточным количеством отличий, чтобы не дать Пэсторелу показаться «эпигоном». Гримюк затем отмечает, что Теодоряну полностью является самим собой в очерке S-au suprat profesorii («Профессора расстроены»), выдумывая рождение Национал-либеральной партии-Брэтиану с «напускным драматизмом» и, по сути, высмеивая неопределенные политические амбиции молдавских ученых. Будучи последователем Караджале, Теодоряну твердо придерживался устоявшегося жанра. Дорис Миронеску описывает свое зачисление как недостаток, ставя его в один ряд с «второстепенными» молдавскими писателями (И. И. Миронеску, Димитрие Д. Пэтрэшкану) и отмечая, что его «очевидным образцом» был мемуарист Раду Розетти[39]. Другим главным источником влияния, как отмечают литературные критики, остается личный герой Теодоряну, Анатоль Франс. В «Тамайе и отраве» Теодореану, как и Франция, моралист. Однако, отмечает Кэлинеску, он остаётся «весёлым» и «терпимым» человеком.

Символистская поэзия

У Пэсторела были весьма специфические вкусы в поэзии, и он был заядлым читателем символистов первого поколения. Из всех поэтов-символистов его любимым был Поль Верлен, чьи стихи он помнил наизусть в совершенстве[18][40] но он также подражал Анри де Ренье, Альберу Самену и Жану Ришпену . Как и Верлен, Теодоряну настолько хорошо овладел классической просодией, что считал, что писать стихами проще и вульгарнее, — в целом он предпочитал прозу. Он был полностью враждебен румынской модернистской поэзии, что особенно заметно, когда он высмеивал творчество Камиля Балтазара; даже в своих лирических работах 1930-х годов Теодоряну восстановил старую, освященную символистскую синестезию и лирические тропы, такие как приход осени и отъезд любимых. В «Кайете» он также является поэтомmacabre, honoring the ghoulish genre invented by his Romanian Symbolist predecessors. According to critics such as Clinescu[41] and Alexandru Paleologu, his main reference is Alexandru Macedonski, the Romanian Symbolist master. Paleologu notes that Pstorel is the more «lucid» answer to Macedonski’s unlimited «Quixotism».[42] Together with the carpe diem invitation in Hronicul, Caiet is an implicit celebration of life: Шаблон:Verse translationSuch themes preoccupied him again as he was dying of cancer, including in what may have been his last sonnet: Шаблон:Verse translationTeodoreanu’s contribution to Romanian poetry centers on an original series, Cntecle de ospiciu («Tiny Songs from a Hospice»), written from the perspective of the dangerously insane. As Clinescu notes, they require «subtle humor» from the reader.[41] For instance, some veer into delirious monologues: Шаблон:Verse translation

Разрозненные тексты

По словам Орня, Пэсторел обладал «неподражаемым обаянием», но многие его работы не могут считаться актуальными для последующих поколений. Как мирской поэт, он разделил славу с другим юмористом Viata Romneasc, Джорджем Топирчану. Хотя их шутки были одинаково лаконичны, их юмор был принципиально иным, поскольку Топырчану сохранял невинное мировоззрение. В этом роде поэзии Теодоряну отдавал предпочтение устной форме и, по словам эссеиста межвоенного периода Петру Комарнеску, был одним из «полунеудавшихся интеллектуалов» Румынии, болтливым и недальновидным[43]. Будучи озорным журналистом, он всегда отдавал предпочтение мимолетному. Таким образом, труд Пэсторела включает в себя множество разрозненных текстов, некоторые из которых никогда не были собраны для печати. Георге Гримюк оценил, что его афоризмы, «надписи» и самоназванные «банальные парадоксы» должны исчисляться десятками, в то время как его эпиграммное творчество было «огромным». In his attacks on Nicolae Iorga, the epigrammatist Pstorel took the voice of Dante Aligheri, about whom Iorga had written a play. Teodoreanu’s Dante addressed his Romanian reviver, and kindly asked to be left alone.[44] Anti-Iorga epigrams abound in ara Noastr pages. Attributable to Teodoreanu, they are signed with various irreverent pen names, all of them referencing Iorga’s various activities and opinions: Iorgu Arghiropol-Buzatu, Hidalgo Brbulescu, Mia Cursista, Nicu Modestie, Mic dela Pirandola.[45] Memoirist Vlaicu Brna argues that Pstorel was needlessly inflammatory and cruel in pieces that attacked both Iorga’s family and his public profile: Шаблон:Verse translation

В других подобных работах Теодоряну высмеивал Национальную крестьянскую партию (ПНП), обвиняя Захарию Бойлэ в предполагаемой коррупции, а Юлиу Маниу — в безразличии к ней. Однажды в 1928 году он отметил, что ПНЦ готов был «обезглавить господина Маниу», но не торопился, потому что «они пока не могут найти его голову». В дружеских отношениях Теодоряну и его знакомые также придерживались традиции обмениваться эпиграммами. В одном из таких поединков с философом Константином Нойкой Теодоряну был высмеян за чрезмерное использование апострофов (и сокращений) для регулирования своего стихосложения; Теодоряну признал, что он мог бы научиться «письму у Нойки».

Другие короткие стихотворения просто описывают факты жизни в Яссах или Бухаресте. Его первое четверостишие, опубликованное в журнале «Crinul», высмеивало императорскую русскую армию, солдаты которой все еще находились в Молдавии[10]. В более поздней эпиграмме указывается на очаг проституции в Бухаресте: «девушки» улицы Попа Нан, пишет он, «красивы, но они не девицы». В 1926 году Contimporanul опубликовал свою каллиграмму и «сонет» на французском языке, в которых письменно зафиксированы разрозненные ответы пары во время полового акта. Художественный талант Теодоряну нашел свое отражение в его обычных письмах, в которых он выдумывает, рифмует и драматизирует повседневные события. Эти тексты «раздвигают границы литературы» (Гримюк) и достойны «списка великих эпистоляриев» (Крецу).[12] Кэлинеску считает, что подобные произведения следует отвергать, поскольку они «лишены духа», «написаны в состоянии чрезмерной радости, что сбивает писателя с толку относительно истинной внушающей силы его слов».

Антикоммунистические апокрифы

Urban folklore and communist prosecutors recorded a wide array of anti-communist epigrams, attributed (in some cases, dubiously)[7][46][32] to Al. O. Teodoreanu. In early 1947, the outlawed PN was putting out leaflets featuring political satires of the new regime; PN man Liviu Tudora argues that two such works were by Teodoreanu.[47] Pstorel is definitively known to have attacked communist literati—"destroy[ing]" the aspiring poet Marcel Breslau with four lines which attacked his chosen pseudonym, and much later ridiculing the scholarly aspirations of Alexandru Piru.[13] He is also the purported author of licentious comments about communist writer Veronica Porumbacu and her vagina,[48] and about the «arselicking» communist associate, Petru Groza.[32][49] The latter is also ridiculed in one piece which is more generically about government policies after the Soviet occupation of Romania: Шаблон:Verse translationOther epigrams ridiculed the intellectual abilities of Groza’s cabinet members, and especially the Minister of Agriculture, Romulus Zroni: Шаблон:Verse translationElsewhere, Pstorel asks listeners to answer him a riddle: who has failing grades for conduct in school «but holds sway over the country»? The prize for respondents is «20 years behind bars.»[50] One other piece, written after the Tito–Stalin split of 1949, alleges that Georgi Dimitrov had been murdered by the Soviets.[51] Tradition also credits him with the corrosive joke about the Statue of the Soviet Liberator, a monument which towered over Bucharest from 1946: Шаблон:Verse translationElsewhere, Teodoreanu derided the communists' practice of enrolling former members of the fascist Iron Guard, nominal enemies, into their own Workers' Party. His unflattering verdict on this unexpected fusion of the political extremes was mirrored by co-defendant Dinu Pillat, in the novel Waiting for the Last Hour.[52] Teodoreanu’s famous stanza is implicitly addressed to «Captain» Corneliu Zelea Codreanu, the Guard’s founder and patron saint: Шаблон:Verse translationThe political epigrams also record Teodoreanu’s reception of the «Secret Speech», which marked the onset of De-Stalinization: Шаблон:Verse translation

В культурной памяти

Благодаря своему постоянному взаимодействию Пэсторел Теодоряну оказал влияние на карьеру других писателей и косвенно оставил след в румынском изобразительном искусстве. Некоторые из его работ сопровождались оригинальными рисунками: иллюстрации Иона Савы (для Strofe cu pelin de mai);[18] портрет писателя работы Штефана Димитреску (Mici satisfacii); графика Иона Валентина Анестина (Vin i ap). Одним из первых, кто заимствовал из «Хроникила», был Георгий Лесня, автор юмористических стихов о далеком прошлом Молдавии[53] и лауреат литературной премии «Ханул Анкуцей».[11] В возрасте двенадцати лет, задолго до встречи с Пасторелем, Александру Палеологу писал эпиграммы по образцу стихотворения «Strofe cu venin», которое он хранил у себя, но никогда не публиковал. Молодой автор 1940-х годов Штефан Бачу черпал вдохновение в «Гастрономике» и «Caiet» в своих юмористических стихах.

В конце 1960-х годов, когда либерализация коснулась румынского коммунизма, большинство ограничений на деятельность Теодоряну были сняты. В июле 1969 года Генеральный прокурор подал апелляции в отношении Теодоряну и Владимира Стрейну, фактически обеспечив их реабилитацию; в ходе этой процедуры власти утверждали, что эпиграммы Теодоряну были сожжены в 1960 году, и, таким образом, любые неопровержимые доказательства правонарушения были утрачены до судебного преследования автора. К тому времени Editura Tineretului опубликовало том под названием Hronicul Mscriciului Vltuc, в который фактически вошли многие из трудов художника за всю его жизнь, за исключением большинства псевдоисторических текстов. Ученый Марчел Дуцэ дал плохую рецензию на эту «крошечную антологию», отметив, что в ней не удалось подчеркнуть культурную значимость Пэсторела.

1972 год стал переломным в деле восстановления Теодоряну, когда был опубликован сборник его стихотворений и вышло новое издание «Хроники»; последнее стало «самым часто переиздаваемым» произведением Теодоряну вплоть до 1989 года. Предисловие к первой части Д. И. Сучану с пессимизмом отметил, что «те, кто понимал [Теодоряну], все практически мертвы»; в то время политические работы Пастореля еще не были опубликованы, и поэтому полный корпус его сочинений был невозможен. На этом этапе неполитическое творчество Теодоряну послужило источником вдохновения для молодого поэта Цезаря Ивэнеску . Позже коммунизм принес только библиофильское издание «Гастрономии» Пастореля с рисунками Дона Стэна и подборкой кулинарной критики « De re culinaria» («О еде»); в 1974 году рукопись под названием «Inter pocula» рассматривалась для публикации издательством Editura Dacia . Говорят, что «Гастрономика» мгновенно стала бестселлером: почти все 35 000 экземпляров были распроданы в течение нескольких месяцев.[54] В 1988 году в Editura Sport-Turism критик Мирча Хандока опубликовал отчет о путешествии и литературную монографию: Pe urmele lui Al. О. Теодореану-Пэсторел («По следам Ал. О. Теодореану-Пэсторела»).[12] С 1975 года в Яссах действует кружок эпиграмматиков, чтящий память Теодоряну. Известная как «Свободная академия Пастореля», она первоначально функционировала совместно с газетой Flacra Iaului и, следовательно, контролировалась коммунистическими властями[55].

После того как Румынская революция 1989 года сняла коммунистические ограничения, у экзегетов появилась возможность исследовать всю совокупность трудов Теодоряну. Уже в январе 1990 года критик Дан К. Михайлеску заметил, что коммунистические цензоры создали «безвинного Пэсторела», часть «ретушированной литературной истории». С 1994 года его периодически чествовало в родном городе литературное общество имени Василе Погора. Хотя Румынский культурный фонд выпустил издание «Хроники» как одно из из серии «забытых книг», другие конкурирующие издания уже продавались в начале 1990-х годов. Его антикоммунистические апокрифы были представлены в тематическом сборнике под редакцией Георге Зарафу и Виктора Фрунзы в 1996 году, но они по-прежнему исключены из стандартных сборников Теодореану (включая сборник, опубликованный Родикой Панделе в издательстве Humanitas).[29] Кроме того, при новом режиме кулинарное писательство снова стало профессией, и Пасторель стал непосредственным источником вдохновения для таких гастрономов, как Раду Антон Роман или Богдан Улму, которые писали « la Пасторель». Таким образом, предполагает Дорис Миронеску, Теодореану превратился в « свойственный национальный пантеон» эпиграмматистов вместе с Лесней, Цинчинатом Павелеску и Мирчей Ионеску-Квинтус. Официальное общественное признание пришло в 1997 году, когда Музей румынской литературы почтил память братьев Теодоряну мемориальной доской, открытой в доме их детства в Яссах. Его именем названа также улица в промышленной части города. Однако здание «Златауста» было частично снесено его новыми владельцами в 2010 году, что вызвало политические споры[3][5].

Примечания
  1. 1 2 3 4 5 6 7  (рум.) Constantin Ostap, «Pstorel Teodoreanu, reeditat in 2007», in Ziarul de Iai, February 6, 2007
  2. 1 2 3 4 5 6 7  (рум.) Mihai Haivas, «Personaliti dorohoiene: Alexandru Oswald Teodoreanu (Pstorel) fiu al Dorohoiului (1)», in Dorohoi News, March 15, 2014
  3. 1 2 3  (рум.) Vasile Iancu, «Memoria cultural, prin grele ptimiri», in Convorbiri Literare, May 2011
  4. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок alot&ar7 не указан текст
  5. 1 2  (рум.) Gina Popa, "Se stinge 'ulia copilriei' ", in Evenimentul, March 31, 2010
  6.  (рум.) Elena Cojuhari, «Viaa i activitatea Margaretei Miller-Verghy n documentele Arhivei Istorice a Bibliotecii Naionale a Romniei», in Revista BNR, Issues 1-2/2009, pp. 46, 62
  7. 1 2 Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок zopstorel не указан текст
  8. 1 2 3 4 5  (рум.) Cornelia Pillat, «tefana Velisar Teodoreanu. Coresponden inedit: scrisori din roase plicuri», in Romnia Literar, Issue 20/2001
  9.  (рум.) Basarab Niculescu, «Stphane Lupasco i francmasoneria romn», in Convorbiri Literare, March 2012
  10. 1 2 Tudor Opri, Istoria debutului literar al scriitorilor romni n timpul colii (1820—2000), p. 135. Bucharest: Aramis Print, 2002. ISBN 973-8294-72-X Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>: название «todebut135» определено несколько раз для различного содержимого
  11. 1 2 3 4  (рум.) Constantin Coroiu, «Mitul cafenelei literare», in Cultura, Issue 302, December 2010
  12. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12  (рум.) Bogdan Creu, «Corespondena lui Pstorel», in Ziarul Financiar, October 22, 2009
  13. 1 2 3 4 Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок vbepigr не указан текст
  14.  (рум.) Elisabeta Lsconi, "Florile poeziei: Parfum i esene (Rabindranath Tagore, Licurici; Ion Pillat, Poeme ntr-un vers), in Viaa Romneasc, Issues 11-12/2013
  15. 1 2 3 4  (рум.) Dumitru Hncu, «Acum optzeci de ani — Btaie la Cuvntul», in Romnia Literar, Issue 44/2009
  16.  (рум.) Ion Simu, «Sadoveanu francmason», in Romnia Literar, Issue 10/2008
  17. 1 2 3  (рум.) Constantin oiu, «ntmplri cu Pstorel», in Romnia Literar, Issues 51-52/2008
  18. 1 2 3 4  (рум.) Rodica Mandache, «Boema. La Capa cu Ion Barbu, Pstorel, erban Cioculescu», in Jurnalul Naional, May 12, 2012
  19.  (рум.) Bianca Tnase, «Pstorel Teodoreanu, de la umor la conflict», in Historia (online edition)
  20. 1 2 3 4  (рум.) «Pstorel toarn la Securitate», in Jurnalul Naional, June 25, 2007
  21. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок concediermvb не указан текст
  22.  (рум.) Simona Vasilache, «Dovezi de admiraie», in Romnia Literar, Issue 28/2009
  23.  (рум.) Lucian Vasile, «Manipularea din pres n prima lun din al doilea rzboi mondial», in Historia, April 2011
  24.  (рум.) Monica Grosu, «Din tainele arhivelor», in Luceafrul, Issue 15/2011
  25. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок lehliu не указан текст
  26.  (рум.) Cosmin Ciotlo, «Memorie versus memorialistic», in Romnia Literar, Issue 6/2008
  27. 1 2 3 4 5 6 7  (рум.) G. Pienescu, «Al. O. Teodoreanu», in Romnia Literar, Issue 27/2007
  28. Lucian Nastas, «Suveranii» universitilor romneti. Mecanisme de selecie i promovare a elitei intelectuale, Vol. I, p. 154. Cluj-Napoca: Editura Limes, 2007. ISBN 978-973-726-278-3
  29. 1 2 3  (рум.) Ion Simu, «A existat disiden nainte de Paul Goma?», in Romnia Literar, Issue 22/2008
  30. 1 2  (рум.) Adrian Neculau, «O zi din viaa lui Conu Sache», in Ziarul de Iai, November 6, 2010
  31. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок alot&ar15 не указан текст
  32. 1 2 3  (рум.) «Gheorghe Grigurcu n dialog cu erban Foar», in Romnia Literar, Issues 51-52/2007
  33.  (рум.) Alex. tefnescu, «Scriitori arestai (1944—1964)», in Romnia Literar, Issue 23/2005
  34. Tita Chiper, «Amintiri din Atlantida — de vorb cu dna Maria Candrea, pensionar», in Dilema, Vol. III, Issue 106, January 1995, p. 9;  (рум.) Al. Sndulescu, «Al doilea cerc», in Romnia Literar, Issue 37/2006
  35. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок fpdestin21 не указан текст
  36.  (рум.) Constantin oiu, «Pstorel recomand: piftie de coco btrn», in Romnia Literar, Issues 51-52/2006
  37. Ion Constantin, Pantelimon Halippa nenfricat pentru Basarabia, p. 181. Bucharest: Editura Biblioteca Bucuretilor, 2009. ISBN 978-973-8369-64-1
  38.  (рум.) Alex. Cistelecan, "Paul Zarifopol, partizanul 'adevrului critic integral' ", in Cultura, Issue 388, February 2011; Andreea Grinea Mironescu, «Locul lui Paul Zarifopol. Note din dosarul receptrii critice», in Timpul, Issue 10/2011, pp. 8, 9
  39.  (рум.) Doris Mironescu, «Radu Rosetti, un cronicar al lumii vechi», in Suplimentul de Cultur, Issue 323, September 2011, p. 10
  40.  (рум.) Al. Sndulescu, «Mnctorul de cri», in Romnia Literar, Issue 11/2008
  41. 1 2 Clinescu, p. 779
  42. Teodoreanu & Ruja, pp. 13-14. See also Ciobanu, pp. 246—247
  43.  (рум.) Andrei Stavil, «Eveniment: Jurnalul lui Petru Comarnescu», in Convorbiri Literare, January 2005
  44. Cernat (2007), p. 152; Gheme, p. 73
  45. Gheme, pp. 73-75
  46. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок fpdestin21, 25 не указан текст
  47. Tudora, pp. 176—179
  48.  (рум.) Dumitru Radu Popa, «ntre dou povee: spiritul exaltat i spiritul treaz», in Viaa Romneasc, Issues 1-2/2007, p. 33
  49. Prjol, p. 25
  50. Costin, p. 255
  51. Tudora, p. 180
  52.  (рум.) Cosmin Ciotlo, «Masca transparent», in Romnia Literar, Issue 20/2010
  53.  (рум.) Ion Blu, «Prezena discret a lui George Lesnea», in Convorbiri Literare, April 2002
  54. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок aion41 не указан текст
  55.  (рум.) Gina Popa, «Academia Liber 'Pstorel' aniverseaz 37 de ani», in Evenimentul, February 7, 2012


Lucian Boia, Capcanele istoriei. Elita intelectual romneasc ntre 1930 i 1950. Bucharest: Humanitas, 2012. ISBN 978-973-50-3533-4
  • Demostene Botez, "Amintiri despre Ionel Teodoreanu", in Romnia Literar, Issue 6/1970, pp. 4–5.
  • George Clinescu, Istoria literaturii romne de la origini pn n prezent. Bucharest: Editura Minerva, 1986.
  • Paul Cernat, Avangarda romneasc i complexul periferiei: primul val. Bucharest: Cartea Romneasc, 2007. ISBN 978-973-23-1911-6
  • Claudia Ciobanu, "Contextualizri cromatice n lirica lui Al. O. Teodoreanu", in Asachiana. Revist de Biblioteconomie i de Cercetri Interdisciplinare, Vol. 2–3, 2014–2015, pp. 243–252.
  • Claudia Costin, "Alexandru O. Teodoreanu, Hronicul Mscriciului Vltuc – ntre 'specificul naional' i modernism", in Asachiana. Revist de Biblioteconomie i de Cercetri Interdisciplinare, Vols. 2–3, 2014–2015, pp. 253–267.
  • Ileana Gheme, "Drumul revistei ara Noastr n 1925", in the December 1 University of Alba Iulia Philologica Yearbook, 2002, pp. 66–75.
  • Gheorghe Hrimiuc, postface and notes to Al. O. Teodoreanu, Hronicul Mscriciului Vltuc, pp. 292–334. Iai: Editura Junimea, 1989. ISBN 973-37-0003-7
  • Al. Ionescu, "Gastronomia — art, tiin i meteug", in Comerul Modern, Issue 3/1974, pp. 35–43.
  • Aurel Leon, "Teodorenii", in Almanah Convorbiri Literare, 1990, pp. 53–56.
  • Eugen Lovinescu, Istoria literaturii romne contemporane. Bucharest: Editura Minerva, 1989. ISBN 973-21-0159-8
  • Ioan Massoff, Teatrul romnesc: privire istoric. Vol. VIII: Teatrul romnesc n perioada 1940—1950. Bucharest: Editura Minerva, 1981.
  • Doris Mironescu, "Craii lui Pstorel. De la savoir vivre la savoir mourir", in Timpul, Issue 9/2008, pp. 16–17.
  • Constantin Ostap, "Cu gndul la "Teodoreni"...", in Dacia Literar, Issues 3–4/2012, pp. 53–57.
  • Florina Prjol, "Destinul unui formator de gusturi. De la savoarea "pastilei" gastronomice la gustul fad al compromisului", in Transilvania, Issue 12/2011, pp. 16–26.
  • Alexandru Piru, Viaa lui G. Ibrileanu. Bucharest: Fundaia Regal pentru Literatur i Art, 1946.
  •  (рум.) Mircea Popa, "tefan Baciu – colaborri i versuri uitate", in Steaua, Issues 10–11, October–November 2011, pp. 90–93.
  • Alexandru Stnciulescu-Brda, "Contribuii la cunoaterea activitii i personalitii lui Nicolae Iorga (II)", in Anuarul Institutului de Istorie i Arheologie Cluj, Vol. XXIX, 1988–1989, pp. 553–569.
  • Pstorel Teodoreanu, Liviu Clin, "Documente. Pstorel Teodoreanu ctre Al. Rosetti", in Viaa Romneasc, Vol. LXXXVI, Issue 1, January 1991, pp. 87–89.
  • Pstorel Teodoreanu, Alexandru Ruja, Tmie i otrav. Timioara: Editura de Vest, 1994. ISBN 973-36-0165-9
  • Crian Toescu, "Cri noi. Al. O. Teodoreanu: Berzele din Boureni", in Viaa Romneasc, Vol. XI, Issue 3, March 1958, pp. 180–181.
  • Liviu Tudora, "Umor din spaiul concentraionar comunist romnesc. Pstorel Teodoreanu i Petre uea", in Memoria. Revista Gndirii Arestate, Issues 45–46, 2003, pp. 175–186.;">
  • Lucian Boia, Capcanele istoriei. Elita intelectual romneasc ntre 1930 i 1950. Bucharest: Humanitas, 2012. ISBN 978-973-50-3533-4
  • Demostene Botez, "Amintiri despre Ionel Teodoreanu", in Romnia Literar, Issue 6/1970, pp. 4–5.
  • George Clinescu, Istoria literaturii romne de la origini pn n prezent. Bucharest: Editura Minerva, 1986.
  • Paul Cernat, Avangarda romneasc i complexul periferiei: primul val. Bucharest: Cartea Romneasc, 2007. ISBN 978-973-23-1911-6
  • Claudia Ciobanu, "Contextualizri cromatice n lirica lui Al. O. Teodoreanu", in Asachiana. Revist de Biblioteconomie i de Cercetri Interdisciplinare, Vol. 2–3, 2014–2015, pp. 243–252.
  • Claudia Costin, "Alexandru O. Teodoreanu, Hronicul Mscriciului Vltuc – ntre 'specificul naional' i modernism", in Asachiana. Revist de Biblioteconomie i de Cercetri Interdisciplinare, Vols. 2–3, 2014–2015, pp. 253–267.
  • Ileana Gheme, "Drumul revistei ara Noastr n 1925", in the December 1 University of Alba Iulia Philologica Yearbook, 2002, pp. 66–75.
  • Gheorghe Hrimiuc, postface and notes to Al. O. Teodoreanu, Hronicul Mscriciului Vltuc, pp. 292–334. Iai: Editura Junimea, 1989. ISBN 973-37-0003-7
  • Al. Ionescu, "Gastronomia — art, tiin i meteug", in Comerul Modern, Issue 3/1974, pp. 35–43.
  • Aurel Leon, "Teodorenii", in Almanah Convorbiri Literare, 1990, pp. 53–56.
  • Eugen Lovinescu, Istoria literaturii romne contemporane. Bucharest: Editura Minerva, 1989. ISBN 973-21-0159-8
  • Ioan Massoff, Teatrul romnesc: privire istoric. Vol. VIII: Teatrul romnesc n perioada 1940—1950. Bucharest: Editura Minerva, 1981.
  • Doris Mironescu, "Craii lui Pstorel. De la savoir vivre la savoir mourir", in Timpul, Issue 9/2008, pp. 16–17.
  • Constantin Ostap, "Cu gndul la "Teodoreni"...", in Dacia Literar, Issues 3–4/2012, pp. 53–57.
  • Florina Prjol, "Destinul unui formator de gusturi. De la savoarea "pastilei" gastronomice la gustul fad al compromisului", in Transilvania, Issue 12/2011, pp. 16–26.
  • Alexandru Piru, Viaa lui G. Ibrileanu. Bucharest: Fundaia Regal pentru Literatur i Art, 1946.
  •  (рум.) Mircea Popa, "tefan Baciu – colaborri i versuri uitate", in Steaua, Issues 10–11, October–November 2011, pp. 90–93.
  • Alexandru Stnciulescu-Brda, "Contribuii la cunoaterea activitii i personalitii lui Nicolae Iorga (II)", in Anuarul Institutului de Istorie i Arheologie Cluj, Vol. XXIX, 1988–1989, pp. 553–569.
  • Pstorel Teodoreanu, Liviu Clin, "Documente. Pstorel Teodoreanu ctre Al. Rosetti", in Viaa Romneasc, Vol. LXXXVI, Issue 1, January 1991, pp. 87–89.
  • Pstorel Teodoreanu, Alexandru Ruja, Tmie i otrav. Timioara: Editura de Vest, 1994. ISBN 973-36-0165-9
  • Crian Toescu, "Cri noi. Al. O. Teodoreanu: Berzele din Boureni", in Viaa Romneasc, Vol. XI, Issue 3, March 1958, pp. 180–181.
  • Liviu Tudora, "Umor din spaiul concentraionar comunist romnesc. Pstorel Teodoreanu i Petre uea", in Memoria. Revista Gndirii Arestate, Issues 45–46, 2003, pp. 175–186.


[[Категория:Похороненные на кладбище Беллу]] [[Категория:Бывшие пропавшие без вести]] [[Категория:Диссиденты Румынии]] [[Категория:Кавалеры ордена Звезды Румынии]] [[Категория:Выпускники Ясского университета]] [[Категория:Масоны Румынии]] [[Категория:Переводчики Уильяма Шекспира]] [[Категория:Энологи]] [[Категория:Ресторанные критики]] [[Категория:Афористы]] [[Категория:Поэты-символисты]] [[Категория:Умершие в 1964 году]] [[Категория:Родившиеся в 1894 году]]
Downgrade Counter